В обеденный перерыв Петр Андреевич, словно выполняя ритуал, выпил второй стакан портвейна и снова предложил присоединиться Яну, тот вежливо, но твердо отказался. За Яном зашел Андрей, они вместе перелезли через забор и пошли в столовую на Судоремонтный завод.
Всё шло, как нельзя лучше, Ян был просто в восторге от практики и своего наставника. Окончательно он его покорил, когда разрешил взять в руки настоящий держатель и попробовать сделать пробный шов. Деталь была самой простой: варили петли на двери элеваторов, внакладку, без выкрутасов. Уже через полчаса Петр Андреевич сказал, что из Яна получится приличный сварщик и что ему можно доверить простую, но самостоятельную работу. После этого Петр Андреевич немного посуетился и наконец сказал, что его вызывает начальство — надо посоветоваться, а Яну был предоставлен большой фронт работ — элеваторные двери разложены по всей площадке.
До конца смены Ян в поте лица приваривал петли. Жара стояла приличная, двери лежали на самом солнцепеке, от сварки становилось еще жарче, но Ян работал с огоньком даже когда держатель уже обжигал руку. После короткого перекура, Ракита снова брался за работу, ему очень хотелось похвастаться перед Петром Андреевичем количеством приваренных петель. Ян отложил держатель в сторону только тогда, когда стукнуло пять и прозвенел звонок об окончании смены.
Весь мокрый, но удовлетворенный, с грязными потными потеками на лице он пошел к вагончику и подергал за ручку. Дверь была заперта. Яну показалось, что внутри раздался шум, он прильнул к окну, но плотно задернутые занавески не давали возможности заглянуть внутрь. Он постучал в окошко, тоже никакой реакции не последовало. «Наверное, нет еще Петра Андреевича, совещаются», — подумал Ян и решил подождать наставника. Хоть рабочее время уже закончилось, было как-то неудобно уходить домой раньше руководства и хотелось отчитаться за ударный труд.
Ян пошел за угол цеха и присел на корточки, прислонившись к стене. С этого места он обозревал все подходы к резиденции Петра Андреевича. Только он успел выкурить первую сигарету, раздался характерный звук открывания двери вагончика. Ян удивился и заглянул за угол. Дверь действительно открылась и из неё выпорхнула крановщица Галя. Она увидела Яна, засмущалась и, на ходу застегивая блузку на груди, бегом полетела к столярке, в бытовку крановщиков.
«Вот тебе и Петр Андреевич», — присвистнул Ян. Желание идти докладывать пропало. Хорошее настроение тоже улетучилось и он побрел в бытовки заводоуправления, чтобы принять душ и переодеться.
У входа в раздевалку его дожидался Андрей. Перед зеркалом он с мокрыми волосами, тщательно причесывал свою редеющую челку.
— Ну, где ты лазишь, — набросился на Яна друг, — что лавры победителя соцсоревнования не дают покоя? Давай, быстрей!
Ян неопределенно махнул рукой и пошел в душ. Стоя под душем, он раздумывал над произошедшим. Настроение испортилось еще сильнее. Он никак не мог понять, как Петр Андреевич и Галя…, в первый день знакомства? В нем заиграла ревность. Видимо, я совсем ни черта не понимаю в этой жизни или действительно маленький мальчик и до настоящего зрелого мужчины мне, как до Киева, по-пластунски. Как она могла, вот так запросто? И с кем, он же ей в отцы годиться, не говоря о том, что он не Ален Делон, а скорее даже наоборот?
У Новаковского, в отличие от Яна, настроение было бодрое, он предложил зайти в винарку пропустить по стаканчику, но Ян отказался. Андрей недоуменно посмотрел на друга:
— Да, что случилось, расскажи толком, наставник отругал или, что еще повергло нашего впечатлительного отрока в тоску?
— Нет, всё в порядке. Начальство не ругает, работа нравится, настроение дурное.
— Это значит выпить надо, если дурное настроение. Твой наставник по этому делу, кстати, большой специалист, мне Богдан про него всё выложил, но на заводе твой Зозуля человек уважаемый. Можно сказать, что он в подчинении у самого директора, даже главный механик не всегда может ему приказывать. Поэтому у него и персональные апартаменты, он ведь сюда, в общую раздевалку, никогда не ходит. Кстати еще одна пикантная подробность из жизни Зозули. Это конечно, если Богдану можно верить. Потому что по всему видно, что трепло, он еще «то». Твой Петр Андреевич — «ходок», притом еще тот «ходок». Богдан говорит, что он ни одну особь женского пола не пропускает. На заводе всех перепробовал. Брешет наверное?
— Наверное, не брешет.
— А, что заметно? — Андрей выпучил глаза.
— Еще как.
— Та иди ты, как ты за один день мог узнать?
— А, что там узнавать. Как ты думаешь, если девушка второй день работает на заводе, а с ним вообще знакома первый день и он её уже пропустил через свой вагончик, это — ходок или так любитель?
— Не может быть! А с виду сморчок, сморчком.
— Ты бы его раздетым видел — Кощей Бессмертный.
— Так ты их застал и видел…
— Ну, ты совсем уже размечтался. Просто он, когда утром переодевался, я его рассмотрел, так сказать, в неглиже.
— Вот дает, а лет-то ей сколько?
— Да, лет двадцать.
— Нормально, пенсионеры трудятся. Ну, а ты-то чего скис, неужто приревновал. Девка понравилась, так не ревновать надо, а брать уроки мастерства. Из тебя-то ходок, как из меня китаец.
— Как будто ты крупный специалист!
— На первую попавшуюся, конечно, не бросаюсь, но если попадается приличный экземпляр, то моё внимание может быть глубоким и даже беспредельным.
От захода в винарку Ян отказался, но в этот вечер от алкоголя спастись ему была не судьба. В комнате общежития гуляние было разгаре. Их появление встретили громкими одобрительными криками и звоном стаканов. Столы стояли сдвинутыми и за ними расселась многочисленная компания. Оказывается, отмечали проводы Олега Мосягина в Сибирь в стройотряд. Кроме «сокамерников»: Олега и Алика, были соседи из комнаты напротив: Жора Голиней и Женя Безуглый, а также целый выводок девчат, с ними хлюпик, тот самый, о котором накануне Андрюха говорил, что он у волейболисток на побегушках. На столе стояли бутылки вина и богатые закуски. Новаковский удовлетворенно потер руки и бухнулся на свободное место за столом. Ян стоял в раздумии, сегодня ему категорически не хотелось пить, тем более в такой шумной компании, Наоборот хотелось уйти, побродить по улицам в одиночестве.
Крепкая, мясистая девушка с ярко накрашенными губами и также сочно нарисованными глазами спихнула хлюпика со стула и обратилась к Яну:
— Что же вы стоите? Проходите за стол, вот рядом со мной и место свободное есть. — Так как хлюпик улетел, то место действительно стало свободным. Когда девушки вежливо обращались к нему, Ян не отказывал никогда. Вежливые, ласковые девушки могли из него вить веревки, хорошо, что большинство из них об этом не догадывалось. Пришлось сесть и выпить портвейна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
