смотрели мимо них и лениво спорили, идти за собачьими хвостами, или «та ну их к бису».
— Классно охраняете, — похвалил Кочерга, проходя мимо них.
— Шо? — обернулся один из Долговцев.
Кочерга улыбнулся и повысил голос.
— Я говорю, молодцы! Реагируете быстро, можно сказать молниеносно. Ну и со стрельбой полный порядок, — добавил он, просунув палец через дырку от шальной пули в подоле куртки.
Охранники не сразу поняли подвох, но когда смысл подколки дошёл, надулись, как ясновельможные паны на размокшую мацу. Тот, что постарше, поправил на плече новенькую натовскую винтовку и упёр руки в боки.
— Тю-ю… бачьте, хлопци, москаль ще и журытця.
— Шо мы вам, няньки, чи мамки? — недовольно добавил долговязый. — Кажи спасибо, шо вообще патроны на вас тратили. Кстати, з вас причитается.
— Да без базара! — бросил Кочерга. — У Бармена вечером заберёшь пачку маслят к своей пукалке.
Он хлопнул Батона по плечу, и они зашагали вглубь промзоны.
— Вот же… хохлы, блин, — прошипел Батон.
— Хохол — это такая особая форма подставы… — грустно проговорил Кочерга. — Почти родственная форма. Так уж сложилось между нашими братскими народами. Хотя… мнение моё и не обязательно правильное, — добавил он задумчиво.
Через час, помытые и переодетые, Кочерга с Батоном ввалились в бар. Взяв у Кабана по полному обеду, уселись за свой любимый стол, жадно накинулись на еду. Ели молча, будто боясь упустить за разговором лишнюю калорию. Набив брюхо, ополовинили кружки с квасом и откинулись на спинки стульев.
Батон кивнул на бармена.
— Вооружаться будем?
— На стволы не хватит, — констатировал Кочерга. — У меня наличка кончается, а по карточке только на базе ООНовцев обналичиться можно. Туда, с нашим куцым арсеналом топать далековато. Да и незачем. Стволы и маслята есть в тайнике у заброшенной МТС. Район вокруг деревни вроде спокойный, дойдём с тем, что есть. У Бармена только гранат возьмём и патронов для дробовика.
Батон вздохнул, подумав, полез в карман, вытащил заляпанный грязью предмет величиной с мизинец.
— А может эту штуковину попробуем загнать? Тут всё и затарим?
Кочерга зыркнул исподлобья.
— Спрячь. Такими бирюльками здесь лучше не барыжить.
Он догрёб тушёнку, взял вещи убитого «медвежонка» и направился к барной стойке.
Положив перед барменом рюкзак, что-то проговорил. Бармен выслушал, повесил рюкзак на косяк двери и скрылся в подсобке. Вернулся с двумя пачками патронов. Одну, натовского стандарта, положил на полку со стаканами, на самом виду. Вторую протянул Кочерге и развёл руками.
Кочерга угрюмо кивнул и направился обратно к столу. Опустившись на стул, бросил коробку на стол.
— Картечь, двадцать пять штук, а с гранатами облом. Говорит, что всё разобрали, даже комиссионные трофеи из рейдов. Так что сам бог велел идти за мост. Заодно к Сидоровичу заглянем, у того может ещё есть. Добивай квас и дёргаем.
6. Материк
Вагон поезда дальнего следования
Едва за окном стали различимы верхушки деревьев, в вагоне показался заспанный проводник. Добредя до Макара, вытянул из потёртой папки билет. Макар, убирая в сумку щётку с пастой, отмахнулся.
— Спасибо, мне не надо.
Проводник почесал щёку, выудил другой билет и протянул суровому пассажиру с рюкзаком. Тот молча сунул квиток в карман и снова уставился в тёмное окно.
Колёса, как сердце умирающего, стукали всё реже и реже. Лес кончился, и за окном поплыли еле заметные в предрассветных сумерках домишки. Света в окошках не было, но из нескольких труб сочился белёсый дымок. Сердце колёс стукнуло последний раз, и пейзаж вокруг поезда замер. Пройдя мимо спящих пассажиров, Макар миновал тамбур и спрыгнул на крупный гравий насыпи. В грудь хлынул утренний воздух, а слух уловил робкий щебет первых птиц, давно забытый в городских трущобах. Сердце подпрыгнуло от щенячьей радости и почти детских ощущений беззаботности и свободы. Макар непроизвольно улыбнулся. За спиной скрипнул гравий, и он оглянулся, не успев спрятать улыбку.
Суровый попутчик мельком взглянул на Макара и пружинистым шагом направился к хвосту поезда. Когда состав набирая ход потёк с полустанка, мужик свернул с насыпи и скрылся за одним из дальних домишек. Макар, помня инструкции Ждана, направился по ходу поезда и скоро вышел на просёлочную дорогу, пересекавшую полотно с трухлявым дощатым переездом. Перебравшись через рельсы, Макар остановился и с сомнением посмотрел вдоль дороги.
Не верилось, что в этой глуши можно поймать попутку, и он не стал ждать, а бодро зашагал по относительно ровной обочине. Небо заметно светлело. Через полчаса сзади донёсся звук мотоциклетного двигателя, и Макар удивлённо оглянулся. Насчёт попутного транспорта Ждан оказался прав — по дороге пылил раритетный «Урал» с коляской. Поравнявшись с Макаром, мотоцикл остановился. За рулём сидел давешний попутчик, сменивший прежнюю одёжку на живописный костюм лётчика тридцатых годов. Высокие сапоги на шнуровке ещё сохранили прежний рыжеватый цвет, в отличие от утерявшего былой лоск кожаного комбинезона, изрядно выбеленного на швах, рукавах и коленях. Плотно набитый станковый рюкзак покоился на корме коляски, заботливо притянутый к облупившемуся решётчатому багажнику бельевой верёвкой. Сквозь выпуклые очки мотоциклиста блеснул недовольный взгляд. Рука в потёртой краге поправила видавший виды лётный шлем и махнула Макару, чтобы подошёл.
— Далёко направляемся? Может, подвезти?
Макар кивнул, припоминая пункт назначения.
— До Ладыжичей, где колхозный двор возле реки.
Мотоциклист отдёрнул дерматиновый чехол коляски и мотнул головой.
— Полезай, подброшу.
Едва Макар разместился в коляске и пристроил на коленях сумку, мотор взрычал на харлеевский манер и мотоцикл закачало на ухабах. Мимо поплыли предрассветные сельские пейзажи. Затянутые туманом поля сменялись ровными лесопосадками с белой проседью берёз и тёмными густыми перелесками. Восточный край неба уже подсветился стронциановой жёлтизной, предвещая скорый и мощный рассвет. Наконец, даль полыхнула нестерпимо красным, и над горизонтом вспучилась раскалённая макушка солнца.
— Здравствуй! — прошептал Макар, чувствуя как губы сами собой раздвигаются в улыбке.
Через час просёлок вывел на сносную асфальтовую дорогу. Водитель прибавил газу и мотоцикл помчался с крейсерской скоростью. Тугой встречный поток ударил в лицо, и Макар прикрыл глаза, вдыхая пахнущий разнотравьем и влажный от росы воздух. Когда он почти задремал, мотор сбавил обороты, и мотоцикл, развернувшись, остановился у верстового столбика. Прямо за столбом, начиналась хорошо утоптанная тропа, убегающая в мощный орешник.
— Приехали, — констатировал угрюмый мото-лётчик. — Ступай по тропинке, выйдешь как раз к реке.
Макар, позёвывая, выбрался из коляски, полез в карман за деньгами,
