Эм…. Теперь мне не по себе от ее проницательности. Неужели моя мысль была так четко написана на лбу? Надо челку отрасти…
— Элиана, твой торт и вправду невероятен, и это похвально, что ты хочешь позаботиться о благосостоянии родителей. Я предлагаю тебе небольшую сделку. Пять золотых за один торт.
— Пять золотых!? — ошеломленно восклицаю. — Г-госпожа Ширил, это слишком много!
— Да? — хмыкнула женщина. — Тогда назови свою цену.
— Д-десять серебряных…
— Это просто смешная цена это такое чудесное творение. Элиана, ты совершенно не ценишь себя. Пять и ни медяком меньше. Только больше.
— П-пять золотых…
Ох, как я себя неуютно чувствую. Мне стыдно за желание продать торт за деньги. Одно дело продать незнакомцу, и другое — маминой подруге. Удивительно, что она правильно истолковала мое замешательство…
Любовницами императора становятся не за красивые глазки…
Но пять золотых… Если я буду продавать за такую цену тортики, то смогу накопить и на талисманы, и на дорогие вещи, и улучшить благосостояние родителей.
Должно сработать радио. Может открыть кондитерскую?
Тогда нужно договориться с Доком. Его помощь мне нужна, но… нужно позаботиться о том, чтобы рецепт тортика не ушел в массы. Надо…
Ох, как много трудностей…
Может не стоит поддаваться соблазну затеи?
Глава 4
— Молодая госпожа, проснитесь! Вы же не хотите проспать собственный день рождения?
— Еще пять минуточек!
— Нет! — Лаури беспощадно отбирает одеяло, и тело покрывается мурашками, лишившись тепла. Недовольно стону, когда горничная распахивает шторы, впуская в комнату яркий солнечный свет, и прячу лицо в подушку. — Вставайте, госпожа! Ваша матушка разрешила даже использовать холодный душ!
— Не надо! — сон как русской сняло, и испуганно кричу вслед смеющейся горничной. Та, лишь на секунду остановившись в дверях, кричит:
— Заходите в ванную, я скоро вернусь!
Вот же… Почему Лаури стала такой жестокой?! Не нужно было тебе выходить замуж за Дока! Где я не углядела, недосмотрела? Не сберегла добрую горничную… А Дока все же прибить нужно было…
Тру сонное лицо, и широко зеваю. День рождения… В первый день лета мне исполняется семнадцать лет. Возраст дебютантки. Тот самый момент, когда всего лишь через неделю развернутся главные события книги.
Хотя…
Нет, что-то здесь не так! Подбегаю к учебному столику и вытаскиваю из потайного места блокнот, весь исписанный детским корявым почерком. Прошло семь лет, как я очутилась в этом мире, обрела семью, познакомилась с интересными людьми.
Открываю страничку, где пыталась проследить весь путь главной героини с момента приезда в столицу. Палец замирает над строчкой, где описывалась первая встреча с полубогом в саду главного храма. Ровно за неделю до бала!
Не может быть! Такой подарок на день рождения!
Лаури возвращается вместе с помощницами, помогающие мне принять водные процедуры, а затем…
— Лаури, мне нужно платье для выхода! Никакого праздничного!
— Но, молодая госпожа…
— Лаури, пожалуйста, это очень важно!
Главная горничная хмурится, а вот молоденькая- моя ровесница, которая стала недавно работать на мою семью, улыбнулась, прикрыв ладошкой рот.
— О, — девушка захихикала, заговорщически подмигнув. — Понимаю-понимаю. Ради молодого человека…
— Нет у меня его! Хватит приписывать десяток романов по мою душу!
Горничная обиженно надулась, а я тяжело вздохнула. Мила была чрезмерно романтичная, всегда старалась облачить в самые «милые» платья, вызывающие у меня неподдельный ужас от огромного количества бантиков, рюшек и розового цвета.
Но, не смотря на ее мечтательность, девушка была моей единственной ровесницей, и даже подружились, хотя часто перекались.
Как бы это ни удивительно прозвучало, но у меня не было подруг. Я и сама не могла понять, как так вышло. Вроде бы никогда особо не отказывалась приглашения, часто виделась с детьми маминых подруг, но… Мы все были разного возраста, и словно не существовали вне зала чаепития.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Может это одна из особенностей этого мира — ему попросту незачем создавать дружбу между теми персонажами, которые мало фигурируют в сюжете? Тогда мне необъяснима дружба матери с маркизой Ширил.
Может дело… во мне? в откровенном нежелании по два часа обсуждать фасоны платьев и бижутерию? Возможно…
Или же их из-за их наглости? По статусу я была самой низкой, но… богатой — кондитерские приносили большой доход. И если выбирались в магазины, то все, как по команде, решали, что расходы должна оплачивать я? По дружбе.
А как чтобы пригласить на свой день рождения, то «прости, но ты недостаточно близка!».
Обидно, но не смертельно.
Это обычное отношение к семьям виконтов. Люди, не принадлежащие ни к одному из двух миров: миру аристократов и миру простых людей. Но в то же время и принадлежали обоим мирам…
Лишь благодаря тому, что мой отец столичный виконт, я получу приглашение на бал. Виконтам, живущих не в столице, приглашение, увы, не придет. Возможно, в качестве исключения, если есть влиятельные покровители.
Смотрю на себя в зеркале. Простое приталенное желтое платье с минимумом бантиков. Этот цвет шел мне к бледно-розовым волосам. Глаза со временем утратили синеву матери, приобретая сероватый оттенок, как у отца.
— Мила, прикажи подготовить экипаж! Мне нужно посетить сад у главного храма!
Девушка, кивнув, убегает. Покинув покои, поспешно спускаюсь по лестницу, чувствуя нетерпение. Наконец я увижу своих любимых героев! Мечта книголюба сбудется!
— Элиана, и куда мы снова спешим?
— Мама! — останавливаюсь, и бегу в ее объятия.
Сердце переполняется тихим блаженством, когда нежные руки матери аккуратно гладят по голове. Вот оно настоящее счастье. Родители.
— С днем рождения, Элиана. Ты стала такой взрослой.
— Спасибо, мама! Ты же не против, если я уйду на пару часиков?
— Если обещает не попадать в неприятности, — мама улыбается, отбрасывая розовую прядь моей челки назад. — Сейчас твой отец уехал по делам в кондитерскую, а мне нужно организовать пару заказов, так что у тебя есть время до праздника. Уверена, что не хочешь никого пригласить?
— Уверена, — буркнула я, и мама тяжело вздохнула. Мы часто делились своими переживаниями и сокровенным, и она знала про мое отношение к «знакомым». Не пыталась навязывать новых подруг, но расстраивалась, видя меня в одиночестве.
— Элиана, — услышав тоненький голосочек, расплываюсь в широкой улыбке. Отстранившись от матери, смотрю на маленького шестилетнего мальчика. Мой любимый младший брат. Мальчик робко подходит и протягивает маленький букет цветов из ромашек, колокольчиков и незабудок. — С днем рождения, сестра!
— Энджи, это так мило с твоей стороны! — чуть присев, с восторгом принимаю букет. Да, он простенький, сворованный из клумбы в саду. Но букет от любимого и родного человека будет дороже и милее всех. Обнимаю братика. — Ты даже не побоялся гнева садовника!
— А я срывал букет, обувшись в твои туфли, — едва слышно отвечает брат.
Замираю, услышав это, и гневно смотрю на этого маленького чертенка. И в кого он? Родители добрые и порядочные…
— Ты поганец, Энджи!
— Я тебе тоже люблю, сестренка, — брат, чмокнув в щечку, со смехом убегает.
Мама только умиляется нашим прекрасным отношениям — она не слышала нашего шепота. Я даже не набираюсь смелость честно признать, какой же ее сын дьявол. Как бы я не злилась на него — все равно не могла сдержать усмешки. Брат делал жизнь более разнообразной, хотя порой так хотелось придушить его, и тайком утопить в пруду.
Прошу слуг поставить букет в вазу в моей комнате. Разбогатев благодаря мне, родители, однако, не поддались денежной эпопеи. Да, мы увеличили штат слуг, стали позволять более дорогую одежду и предметы, выкупили два соседних дома, чтобы увеличить сад, но… на этом все.
