Мы наскочили на колею. Я подпрыгнула на сиденье, шляпа коснулась крыши автомобиля. Я, очевидно, вскрикнула, потому что шериф притормозил.
— С вами все в порядке?
— Все прекрасно! — У меня даже щеки болели, так долго я улыбалась.
Машина вновь набрала скорость. Мне не было видно, как пыль оседает на белую блузку, но я была уверена, это происходит. В доме моей тети мне придется хорошенько ее почистить. А пока что я хотела насладиться поездкой.
— Вы хорошо знакомы с моей тетей? — спросила я.
Прежде чем ответить, шериф заколебался.
— Достаточно хорошо.
Что-то в тоне его голоса пробудило мой интерес.
— А какая она?
На мгновение он повернул ко мне голову, брови сошлись на переносице.
— Разве вы не знаете ее?
— Я встречалась с ней. Но она и моя мать не… — Как бы мне ответить на этот вопрос, не рассказывая ничего дурного про мою маму и ее сестру?
Шериф долго и протяжно свистнул.
— А я все думал, почему не слышал о вас раньше…
Мне стало приятно, что тетя Адабель не рассказала всему городу о наших семейных делах. Я бы не хотела, чтобы кто-то знал об их ссоре с мамой, которую я услышала во время второго и последнего визита к нам тети Адабель.
— Я не понимаю, Адабель, почему ты не хочешь сюда переехать? — вопила мама, будто Адабель было, как и мне, одиннадцать лет.
Мама думала, что я помогаю отцу и Уиллу на южном поле, но я вернулась домой взять прохладного лимонада, услышала голоса и проскользнула под крыльцо. Там я и лежала, на сырой земле, обратившись в слух.
— Я прожила одна вот уже десять лет, Маргарет. Мне нравится. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то указывал мне, что делать!
— Кроме твоих работодателей, конечно!
— Я имею в виду указывать, как жить. Я сама принимаю решения, они просто определяют мой круг обязанностей в их поместьях.
— Но женщине жить одной не подобает!
— Почему? Я вдова, Маргарет. Ты и в этом готова меня обвинить?
— Если бы ты не убежала тогда с тем парнем! В шестнадцать это было еще слишком рано!
— Я любила его! И по-прежнему люблю! — В голосе тети Адабель прозвучала грусть.
Она уехала, больше ни с кем не встречаясь и не попрощавшись. И мама никогда не вспоминала о ее визите. Вообще никогда.
Любила ли тетя Адабель своего мужа так же, как я люблю Артура? Я надеялась, что это так. На самом деле я даже рассчитывала на это. Вглядываясь в темноту, я поинтересовалась у шерифа:
— Тетя Адабель болеет уже давно?
— Нет… — Он ответил так, будто думал, что я и сама знаю ответ на вопрос. Потом он глянул на меня еще раз.
— Она прикована к постели? — Я видела, как его глаза сузились, словно он пытался увидеть что-то, находящееся очень далеко. Я сама прищурилась, но единственное, что было видно, это дорога.
— Там, откуда вы приехали, вы видели больных гриппом?
Я не слышала ни о каких вспышках гриппа в нашем городе, правда, я не уделяла внимания тому, что происходит в жизни окружающих, меня интересовала лишь моя собственная.
Тем не менее я почувствовала облегчение. Я сама никогда не болела гриппом. Неделя в постели или чуть больше — и тетя Адабель будет снова на ногах, разве не так? А после этого я смогу выяснить, как добраться до Артура.
Тишина висела между нами, как кривая фотография.
— Это то, чем тетя болеет? У нее грипп?
— Да, но… — Его губы опять плотно сжались.
— Но что?
Машина замедлила ход. Двухэтажная ферма вырисовалась на темнеющем горизонте.
— Это ее дом?
— Да. — Длинное, неуверенное слово.
Так же неуверенно почувствовала себя и я, прижимая телеграмму к нервно вздымающейся груди. Почему его поведение так меня беспокоило?
Из окон нижнего этажа лился свет. Я отбросила все сомнения. Наверняка шерифу неизвестно истинное положение вещей. Он, скорее всего, представлял болезнь моей тети намного хуже, чем все обстояло на самом деле.
Мы проехали вдоль низкого дощатого забора, который заканчивался во дворе дома, и остановились у задних ворот. Я опустила на землю ноющую ногу и вышла из машины. Боль заставила меня поморщиться, но было терпимо. Я взяла шерифа под руку, и он повел меня к двери, похоже, кухни. Мы вошли в темную комнату, над посудой витал затхлый запах несвежей еды.
— Идите сюда.
Шериф поспешил отвести меня в комнату напротив кухни, в которой горел свет. Тысячи вопросов, чуть не сорвавшись, замерли у меня на губах, при виде девочки со всклокоченными волосами. Ее грязное платье безвольно свисало, а босые ноги стояли на холодном полу. Я отступила назад. Ребенок ухаживает за моей тетей?
— Олли Элизабет, — сказал шериф Джефрис, кладя руку на голову девочки и убирая волосы со лба, чтобы можно было увидеть ее лицо, — это племянница мисс Ады. Она приехала помочь.
Девочка перевела взгляд своих больших глаз на меня, затем посмотрела на мужчину: было очевидно, что она его знает. Она откинула непослушные волосы от лица, прежде чем прошептать в замершее пространство:
— Я сказала мисс Аде, что мистер доктор придет.
— Я уверен, что он сделает все возможное, чтобы добраться сюда. Не волнуйся.
Девочка с серьезным лицом кивнула. Затем она подняла голову и посмотрела на меня еще раз.
— Если ты собираешься остаться, то можешь воспользоваться моей комнатой.
Она прошла мимо нас на цыпочках вперед, по темным ступенькам.
Шериф кивнул мне, чтобы я следовала за ней. На данный момент другого выбора у меня не было.
Глава 5
Олли Элизабет провела меня по узкой лестнице. Боль в лодыжке отдавала на каждой ступеньке. Но ботинок не жал, значит, нога не сильно распухла. Когда мы поднялись наверх, девочка открыла первую из двух дверей. Ее петли заскрипели, как колени старика. Ночной воздух задувал в щели между окном и подоконником, запах дров гулял по углам.
Я поежилась, но скорее от тяжелой атмосферы этого места, чем от холодного воздуха. Тонкий луч луны, проникавший через окно, позволял разглядеть кровать у одной стены и комод у противоположной. Простота убранства напомнила мне о родном доме. Я расслабилась, отругав себя за то, что слишком впечатлилась зловещими предчувствиями шерифа Джефриса.
Олли оставалась на том же месте — спиной к открытой двери.
— Это твоя комната? — спросила я.
Девочка подняла одно плечо.
— Я раньше спала здесь, но после того, как папа уехал, Джеймсу нравится, когда мы все вместе. — Она кивком показала на соседнюю дверь и опять откинула прядь волос, которая закрывала ей глаза.
Раньше? Папа? Джеймс? Чего еще я не знала о жизни тети Адабель? Я прикусила губу, не зная, о чем можно спросить этого ребенка. Поэтому я положила руку на ее хрупкое плечико, присела и посмотрела ей в глаза.
