Через некоторое время после рассвета ко мне подошла Ол-ли — светлые волосы спутаны, глаза полны слез, которые никак не прольются. Она обняла меня за шею и прижалась щекой к моей голове. На меня снизошло облегчение, как только я ее обняла. Мы обнимались всего лишь мгновение, прежде чем я встала на дрожащие ноги и взяла Олли за руку. Мы пошли обратно к стулу возле кровати. Я посадила Олли к себе на колени. Она дотянулась до руки тети Адабель и держала ее в своих маленьких ладошках. Я вытерла тканью подбородок тети, который был уже весь залит кровью.
Тетя застонала, длинно и протяжно, все ее тело сотрясал кашель, затем пролилось еще много крови на одеяло, на этот раз и из носа. Олли не отшатнулась, когда я наклонилась, чтобы вытереть тетино лицо. Она лишь поднесла к губам ее восковую руку, поцеловала и положила обратно под одеяло.
Сверху раздались приглушенные удары. Я подняла голову, будто могла увидеть сквозь потолок, что там происходит. Облизала сухие губы.
Олли слезла с коленей.
— Я приведу их. — Девочка распрямила плечи. — Вчера вечером я замочила кукурузную кашу. Мама научила меня делать ее до того, как она… До того, как Дженни… — Девочка ушла из комнаты, не добавив больше ни слова, ее маленькое тельце склонилось вперед, как молодое деревце на ветру.
Что я здесь делаю? Здесь должен все взять в свои руки кто-то другой! Мама. Врач. Шериф. Точно не я.
— Господи, помоги мне! — Шепот моих слов разогнал безмолвие. Слова, которые не должна была услышать Олли, но которые мне необходимо было произнести.
Тетя Адабель силилась дышать, повернув голову ко мне.
— Дети… пожалуйста… — В перерывах между словами из ее рта лилась кровь.
Одна красная капля попала мне на руку. Я уставилась на темно-красное пятно. Кровь тети на моей руке, такая же течет у нас под кожей. Мама бросила свою сестру давным-давно, я не могла поступить так же.
Отбросив с виска слипшиеся от пота темные волосы тети, я наклонилась ниже и задышала ей в ухо, говоря:
— Я позабочусь о них, тетя Адабель! Я обещаю.
Тетя с трудом перевела дыхание.
— Больше некому о них позаботиться! — Она выкашляла еще один поток крови.
Мои глаза наполнились слезами.
— Я не знаю…
— Господь послал тебя! — Ее слова вознеслись вверх, как и ее дух, освободившись от тела, покинул комнату, и воцарилась тишина.
Глава 6
Не успела я закрыть глаза тети Адабель и дойти до кухни, как начался дождь. Мне показалось, что это весьма символично — небо плачет слезами, невыплаканными Олли Элизабет. Могу сказать, что она знала о кончине тети, хотя я ничего вслух не говорила. Наблюдение за ее решимостью быть сильной напомнило мне о маме, и мне захотелось зарыдать вместе с небесами.
Войдя в кухню, я увидела двух маленьких мальчиков. Их нетерпеливые личики уже были измазаны кашей. Олли поставила на стол еще одну миску, на этот раз перед стулом, который стоял в конце стола, и я предположила, что это место обычно занимала тетя.
Я должна была сама заняться завтраком, но почувствовала, что девочке необходимо придерживаться ранее заведенного распорядка, поэтому я села. Мальчики уставились на меня широко открытыми глазами, а тем временем их ложки мерно переносились от тарелки ко рту и обратно.
Олли налила патоки поверх бесцветной массы в моей миске.
— Спасибо. — Я сумела взять ложку и воткнуть ее в плотную сладкую массу.
Я бы не пренебрегла этой едой ни за что на свете, но сейчас мне вообще не хотелось есть. Тетя Адабель лежала мертвая в другой комнате. И я понятия не имела, что делать дальше.
Олли осталась стоять возле моего стула. Я наполнила ложку кашей, сунула ее в рот и с усилием протолкнула дальше.
— Это Джеймс и Дэн. — Девочка кивком указала на мальчиков, своих братьев. — Джеймсу только исполнилось шесть, а Дэну четыре летом.
— Очень приятно с вами познакомиться, — ответила я, чувствуя себя крайне глупо.
Они посмотрели друг на друга. Мысли, которыми они обменялись, были понятны мне без слов.
— Это… — Олли запнулась, посмотрев на меня.
— Ребекка, — закончила я за нее.
Вдруг раздался крик. Крик ребенка. У меня все внутри похолодело. Сколько лет младенцу? Он уже может есть? Ходить? Разговаривать?
Олли понеслась вверх по лестнице, Джеймс нахмурился, и Дэн тут же повторил выражение лица брата.
Я не знала, что им сказать. Мне не приходилось разговаривать с маленькими мальчиками. И уж тем более с теми, которые лишились матери и той, кто занял ее место. Как мне сказать им, что мисс Ада умерла? Понимают ли они в полной мере значение слова «умерла»?
По телу прошел озноб. Я прижала руки к лицу и предложила мальчикам подложить еще топлива в печь.
Джеймс и Дэн слезли со скамьи.
— Ты берешь два полена, а я три, — решил Джеймс.
— Я могу и три принести! — Дэн заторопился за братом, его лицо горело нетерпением.
Когда они появились снова, их маленькие ручки были полны поленьев. Дровяная печь? Дома мы пользовались углем, есть ли разница? Пока я подошла ближе, Джеймс засунул поленья в печь и закрыл решетку.
Мое беспокойство быстро переросло в удовлетворение, по крайней мере, если смотреть на печь снаружи.
Шесть горелок и чайник или кофейник, греющийся сзади. Теплая полка и резервуар для горячей воды — больше и новее, чем у мамы. Я смогу с этим справиться, даже несмотря на то, что топливо другое. Может быть, дровяная печь понравится мне так сильно, что я попрошу Артура приобрести такую же для нашего дома.
Вернулась Олли, держа на руках круглолицую малышку с золотистыми волосами.
— Ой! — Я взяла похожего на ангелочка ребенка на руки.
По моей оценке, ей было семь или восемь месяцев от роду. Ребенок взял меня за палец и поднес к своему розовому ротику.
— Как зовут это милое дитя?
— Дженни.
Я покачала малышку с ямочками на щечках взад-вперед. Она засмеялась и захлопала в ладоши. Я прижалась к ее щеке и вдохнула запах хлопковой одежды, согретой солнцем. В следующее мгновение она повернула распростертые руки к сестре, вдруг осознав, что я была незнакомкой.
— А она разве тоже ест кукурузную кашу? — спросила я.
Олли наклонила голову и ответила:
— Конечно.
Мои щеки запылали. Мне следовало это знать.
— Я приготовлю ей завтрак.
— Только немного. — Олли подвинула высокий стул к столу и усадила на него сестру. — И никакой патоки, только немного молока.
Я кивнула и принялась за работу, но когда я достала кувшин молока из испарительного охладителя, остановилась. Молоко! Его дает корова…
