– Жизнь, она есть жизнь. Хуже или лучше, в этом и вся разница.
Меня поразили не эти, на тот момент показавшиеся бессмысленными, слова, а его абсолютно серьезное выражение лица и вера в то, что он изрекает великую тайну жизни. Так я это и запомнил. Смысл же слов мне пришлось постигать в дальнейшей своей жизни.
Вы замечали, что когда вам хорошо, нет, когда вам просто здорово, когда вы готовы летать от удовольствия жития, весь мир, кажется, ополчается против вас, всем надо бывает вам что-то советовать, говорить, что так жить нельзя, что так продолжаться не может, надо думать о будущем, надо создать семью, надо поменять работу, надо менять свои интересы? Большинству кажется, что они понимают ваши проблемы лучше, чем вы сами. У них всегда есть четкое представление того, что вам нужно в жизни и что вам надо делать. Им кажется, что они видят вас насквозь. Вам будут травить те немногие сладкие дни, которые бывают в жизни.
Вы естественно все это пропускаете мимо ушей, вам не до нравоучений, не до советов. Но вы еще просто не знаете силу общества. Постепенно, постепенно они зароняют в вашу душу семя сомнения, постепенно и незаметно они отравят все источники ваших радостей. Ведь они точно знают, что для вас правильно, каким должен быть ваш жизненный путь. В общем, рано или поздно они испоганят вам жизнь, рано или поздно вы сделаете ошибку и последуете по пути начерченному ими для вас. И вот когда вас погрузят по горло в не вашу жизнь, когда вам реально станет погано, все сразу отстанут от вас. Более того, вы просто не будете находить человека, чтобы пожаловаться на свою злосчастную судьбу. Всем будет не до вас.
Когда-то я усиленно занимался спортом. Я обожал каратэ и более десяти лет почти профессионально занимался им. Причем самым классическим из всех стилей каратэ: стилем Шотокан, созданным бесподобным по скромности и честности человеком, – Фунакоши. Долгое время портрет Фунакоши висел в моей комнате. Я занимался также другими видами спорта: плаванием, атлетизмом (так тогда в Советском Союзе именовался бодибилдинг). Также я очень увлекался Хатха-йогой. Эти занятия доставляли мне неописуемое наслаждение. Я чувствовал постоянный прогресс, неизменное движение вперед. Я почти всегда был в отличной форме. Я помнил, как тогда меня опьяняло ощущение силы и ловкости. Мне все удавалось легко. Мои ровесники вечно жаловались на то или иное недомогание, на зависимость от погоды, от условий жизни. Мое же тело дышало здоровьем и непоколебимостью к внешним воздействиям.
Как давно все это было! Тогда это было моей жизнью, но постепенно окружающая пошлая бытовая жизнь вытеснила все. Я всегда думал, вот еще устрою это, сделаю то-то, налажу жизнь и вернусь к своим любимым занятиям. Но жизнь катилась в пропасть и я противодействовать этому никак не мог. Постепенно я физически опускался. Всякие болезни начинали преследовать меня. Я думал раньше, что мой дух невозможно сломить. Что мой дух первичен и он формирует по своему подобию мое тело. Как я ошибался! Мой дух ослабел невероятно. Постепенно я превращался в ходячую развалину. Вся сила моего духа была следствием хорошего пищеварения, крепости мышц, выносливости организма. Действительно, трижды верна банальная фраза – В здоровом теле здоровый дух. Как-то в парке я увидел турник. Я решил подтянуться. Давно я этого не делал. Подпрыгнув, я ухватился за перекладину и просто опешил от тяжести своего тела (а ведь я еще сильно похудел!). Я еле подтянулся пять раз! А когда-то я мог подтянуться столько же раз одной рукой! Никого в своем окружении я не видел, кто бы мог повторить это. А двумя руками без особого напряга я мог подтянуться раз тридцать. А теперь еле пять раз! Это был предел, это была последняя точка. Подобная жизнь уничтожает меня. Возможно для многих она предел мечтаний, но для меня это конец. Надо срочно менять ее. Я вспомнил слова Ницше:
Ты не камень, но ты стал уже впалым от множества капель.
Ты будешь еще изломан и растрескаешься от множества капель.1
Да, надо найти в себе силы и резко изменить жизнь.
Но у меня чаще всего возникало желание бежать от всех и от всего. Бежать куда глаза глядят, оставив все мои не разрешаемые проблемы, весь клубок моих запутанных связей, всех родственников, всех друзей. Начать с нуля и забыть все прошлое как страшный сон. Постепенно это желание во мне крепло. Я уже со всей отчетливостью понимал, что мне надо уехать, бежать отсюда, что здесь моя жизнь превратилась в ничто.
Бежать, бежать,
Бежать, бежать
От этой дикой суеты,
Самодовольных слов и фраз,
Бежать от нечисти людской,
От информации пустой,
От глупых лиц,
От наглых рож,
От доблести истоптанной ногами,
От чести ставшей чучелом давно,
От добродетельных, правдивых, гениальных,
От девственности ставшей показной,
От духа торгашей, лжецов, калек,
От мира пустоты и власти денег,
От гласности кастрированной вкось,
От тех свобод, что сходны подаянью,
От ищущих и ненасытных глаз,
От воздуха сквозь крепкие решетки,
От стен, что плотно окружают нас,
От стен, обросших сотнями ушами.
От мелочных, которым не понять,
От злых, завистливых, которым не постигнуть,
От праведных, которые едва
Средь правоты своей тебя вообще заметят.
Бежать, прорвав порочное кольцо,
По головам, без капли сожаленья.
Даже не думал я, когда-то давно написав это стихотворение, что так близок буду к его воплощению. Вначале я думал уехать как можно дальше. А это представлялось мне какой-нибудь далекой страной, к примеру, Новой Зеландией или Австралией, а возможно каким-либо затерянным в океане островом. Мне абсолютно неважно было куда, главное, чтобы было как можно дальше. Быть вдали от всех, зачеркнуть, перечеркнуть, стереть все прошлое, все прошлые ошибки и неудачи, все прошлые связи, и начать жизнь заново, с чистого листа. Это было моей мечтой.
Но потом, когда я представлял, что мне там вновь придется приобщаться к жизни, преодолевать языковый барьер, что и там вновь пойдут новые связи, новые знакомства, новые проблемы, и все начнет повторяться по старому сценарию, я отбросил эту мысль. Я не верил уже в себя, в свои силы и возможность преодолеть все это. Я хотел покоя.
Я понял, что единственное, что я реально хочу – это уединиться от всех. Затеряться от всех. Уйти и пропасть. И совершенно неважно где. Лишь бы не быть Сейчас и Здесь.
В конце концов, когда-то знаменитый Пруст показал почти подобный пример, – замуровав себя в комнате, да еще оклеив стены войлоком, чтобы не было слышно звуков извне, и, погрузился в создание своей фундаментальной книги «В поисках утраченного времени». Правда, он стал жить воспоминаниями и копаться в своем прошлом, пытаясь разобраться в нем. А мне хотелось оставить прошлое в прошлом и больше не вспоминать о нем.
Моя жизнь была, казалось, каким-то нелепым сновидением, которое должно закончиться, как только я проснусь. Этот абсурд не может быть реальностью, не может быть моей жизнью. Я неожиданно проснусь, и проснусь, вероятно, где-то в юности, полный надежд и пойму, что этот страшный сон был предупреждением, что если я что-то сделаю не так, то жизнь может пойти вот таким страшным путем. Я скоро проснусь и пойму что все это мне всего лишь привиделось во сне. Я проснусь, посмеюсь над своим нелепым кошмаром и постараюсь побыстрее забыть его.
Но, сон и не думал кончаться, напротив он становился все более и более невыносимым. Боже, что я сделал со своей жизнью?! Как мне выйти из этого состояния?
С моей везучестью надеяться на какое-то улучшение жизни я не мог. То, что благодаря случаю что-либо может измениться, было иллюзией, опровергаемой всей моей предыдущей жизнью. Я в это конечно уже с горечью не верил. Я мог надеяться только на себя. Я не верил в лучшее, но хотел надеяться, что хоть что-то еще в жизни может быть.
Что такое дух воина? Это такое состояние духа, когда ты готов противостоять всему миру, всей вселенной. Стоя один перед лицом всей вселенной, без единого шанса на успех, ты, готовый умереть, готов драться до последнего.
Я шел задумчиво, полностью погруженный в свои мысли. Во мне была и сладкая горечь, и обида несбывшихся надежд, и тоска по другой реальности. Заметив небольшой бар, я зашел туда, сел за столик в углу и стал рассматривать немногочисленных посетителей. Бар жил своей обычной праздной жизнью. У подошедшей красивой, но слишком официальной официантки я заказал кофе и бейлис. Когда она, приняв заказ, отошла от столика, я усмехнулся сам себе и подумал, – Браток, тебе следовало заказать самой обычной водки, напиться как следует и забыть все.
В ожидании заказа я созерцал свое окружение. Тихо звучала ненавязчивая музыка. Бар жил своей обычной, ленивой жизнью. Мне нравилась эта безсуетность и праздность. После суеты и беготни, и вечного неуспевания, для меня это было необычно и привлекательно. «Надо тебе почаще ходить по барам и кафе», – подумал я. Официантка принесла заказ и я медленно и поочередно стал смаковать маленькие глотки кофе и бейлиса. Я смотрел на парочку за столиком расположенным в другом углу бара. Они весело болтали и часто крепко прижимались друг к другу.
