Фредрик. Успокойся, Дезире.
Дезире. Я совершенно спокойна; это ты поднимаешь шум. Я не виновата, что у меня есть актерский темперамент.
Фредрик. Можно мне сказать одну вещь?
Дезире (еще более сердито). Я сказала – нет. Ах ты старый павиан, чтоб тебе вечно в грязной луже торчать.
Фредрик. Мне пришлось столько перестрадать!
Дезире. Тебе – перестрадать? А отчего? Жали ботинки? У адвоката Фредрика Эгермана в мыслях всегда такой же порядок, как и на письменном столе.
Фредрик (повышая голос). Теперь я хочу сказать!
Дезире. Нет! Говорить буду я, а когда я говорю, то не замолчу, даже если мне нечего сказать; ну вот, ты так разозлил меня, что я потеряла нить, – всегда ты так! Ладно, что там у тебя?
Фредрик. Забыл.
Mалла. Можно я пойду спать?
Дезире. Спокойной ночи, Малла.
Старушка, вздохнув, уходит. Фредрик маленькими глотками потягивает пунш.
Хочешь сахару?
Фредрик. Нет, благодарю.
Снова молчание. Часы на стене бьют один раз. Дезире сидит в кресле у камина. Опустила голову на руки, она без сил. Фредрик тянется к ней, касается ее руки.
Прости мою бестактность.
Дезире. Я полагаю, ты тоже знаешь, что такое одиночество. Несмотря на молодую жену и взрослого сына.
Фредрик (улыбается). Иногда мне кажется, что мой дом – детский сад любви.
Дезире. Очень подходящее сравнение,
Фредрик. Мы с тобой, во всяком случае, были взрослые. Мы знали, что делали.
Дезире. Ах вот как, мы были взрослые. Мы знали, что делали. Особенно когда порвали. Верно?
Фредрик. Это ты порвала. Не я.
Дезире. Сколько горечи в твоем голосе!
Фредрик. Дорогая, мне хотелось бы обратить ваше внимание на то, что при случае вы весьма мало считаетесь с другими людьми.
Дезире. Мне представилась возможность, и я воспользовалась ею.
Фредрик. Плешивый, с животиком актеришка.
Дезире. Он был добрый, талантливый и очень хороший мужчина.
Фредрик. А меня ты выставила.
Дезире. Что ты мог дать мне? Защиту? Уверенность в будущем? Да и любил ли ты меня? Я была приятной партнершей, красивой вещицей, которой ты мог похвастаться в своей холостяцкой компании. Ведь ты же не собирался жениться на мне?
Фредрик. Видишь ли, я… Моя первая жена тогда только что умерла…
Дезире. Что ты мямлишь! Скажи: ты собирался жениться на мне?
Фредрик. Возможно, что в то время и не собирался.
Дезире. Вот видишь. К тому же ты весьма охотно развлекался с другими женщинами. Что, будешь это отрицать?
Фредрик. Нет, но ты всегда была для меня главной. Дезире. Когда я вспоминаю, как я позволяла тебе надо мной куражиться, все во мне закипает. Ты был настоящим негодяем, Фредрик Эгерман.
Фредрик. Почему ты злишься? И почему ты бранишь меня, бьешь, обзываешь?
Дезире. Ты сам всегда был злопамятным.
Фредрик. Злопамятным, злопамятным… Кто первый начал копаться в прошлом?
Дезире. Какое мне дело до того, что ты любишь свою маленькую девочку-новобрачную и не можешь справиться с ней? Да мне плевать на то, что у тебя рана в сердце. Почувствуешь наконец, как это больно. Фредрик. Я думал, мы друзья, но теперь вижу, что ошибался, и проклинаю минуту, когда был с тобой откровенен.
Дезире. С чего это нам быть друзьями, ведь у тебя никогда не было друзей, кроме тебя самого!
Фредрик. В таком случае я твоя копия.
Дезире. У меня есть театр, сударь, в театре вся моя жизнь, и я талантливая актриса. Мне ничья помощь не нужна – разве что я попрошу зашнуровать мне корсет.
Фредрик со стуком опускает на стол свой бокал и встает. Он вне себя.
Фредрик. И поэтому сейчас мы распрощаемся. Впредь мои сны будут снами однолюба.
Дезире. Я буду вам весьма признательна, сударь, если впредь вы избавите меня от участия в ваших непристойных фантазиях.
Фредрик. Я постараюсь забыть, что ты когда-либо существовала на земле. Не собираюсь я также смотреть спектакли с вашим участием, дорогая фрекен Армфельт.
Дезире. Я счастлива, что мне больше не угрожает ваше присутствие по ту сторону рампы, сударь.
Фредрик. Кстати, по-моему, вы не особенно блистали в роли графини. Неужели на эту роль в труппе не нашлось кого-нибудь помоложе? Но у вас еще есть имя, мадемуазель Армфельт.
Дезире. Смотрите, как бы в вашей семье не нашлось кого-нибудь помоложе на вашу роль.
Раздается громкий стук в дверь. Фредрик оборачивается и смотрит на Дезире, она пугается, но лишь на мгновение.
Фредрик. Кто это?
Дезире. Боюсь, что это Малькольм.
Фредрик. Драгун?
Дезире. Наверно, мне надо пойти открыть.
Фредрик. Я запрещаю тебе открывать.
Дезире. Ты боишься?
Фредрик. Дезире! Благородный человек не может предстать перед своим соперником без штанов.
Стук в дверь возобновляется, теперь колотят с силой и угрожающе. В дверь заглядывает встревоженная крысиная мордочка Mаллы. Фредрик открывает рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого, ошарашенный, снова садится.
Дезире. Иди, Малла, открой ты.
Фредрик. А ты, я вижу, забавляешься.
Дезире. Должна предупредить, что Малькольм очень ревнив.
Фредрик. Он вооружен?
Дезире. Он вышибет из тебя мозги и без оружия, если у него будет охота.
Фредрик. Может, мне спрятаться…
Дезире. Милый Фредрик, мы не на сцене.
Фредрик. Но разыгрываем, черт побери, настоящий фарс.
В прихожей раздаются шаги. Слышен голос, обращающийся к Малле. Шаги звучат громче, и появляется граф Карл-Магнус Малькольм в форме командира эскадрона. Это высокий, несомненно, очень красивый мужчина с тонкими чертами лица и необычно большими глазами. Он направляется прямо к Дезире и целует ей руку.
Малькольм. Извини, пожалуйста, что я такой пыльный и грязный. Уже у самого города пал мой верный конь Руммель. Вот несколько скромных цветов, которые мне удалось сорвать в саду по соседству. Не хотелось являться с пустыми руками.
Дезире. Как я рада, дорогой Карл-Магнус, и какие чудесные цветы. Ты надолго?
Малькольм. У меня отпуск на сутки. Три часа на дорогу сюда, девять часов с тобой, пять часов с женой, три часа на обратный путь – всего двадцать четыре. Ты не возражаешь, если я сниму мундир и надену халат?
Дезире. Извини, но он занят.
Малькольм. Вижу, но я думал, что его можно очень быстро освободить.
Дезире. Разрешите представить: господин Эгерман – граф Малькольм.
Малькольм. Очень приятно.
Дезире. Адвокат Эгерман упал в лужу прямо перед дверью.
Малькольм. Надеюсь, вы не ушиблись.
Фредрик. Нет, нисколько. На мне нет ни царапины.
Малькольм. Рад за вас. Вы пришли к мадемуазель Армфельт так поздно ночью для юридической консультации?
Дезире. Мы старые друзья.
Малькольм. Я вижу, вы воспользовались также моей ночной рубашкой. Надеюсь, она вам подошла. Не тесна и не велика.
Фредрик. Благодарю вас, она мне как раз впору. Не тесна и не велика.
Дезире. Я пойду на кухню и посмотрю, не высохла ли твоя одежда. Ведь правда, Фредрик, мне следует это сделать?
Дезире уходит. Похоже, что все это очень веселит ее. Двое мужчин неприязненно разглядывают друг друга. Малькольм начинает чистить яблоко, насвистывая какую-то мелодию. В то же самое мгновение и Фредрик начинает робко напевать. Малькольм внезапно обрывает свист. Фредрик тоже умолкает.
Малькольм. Последние полгода мадемуазель Армфельт была моей любовницей. Я ужасно ревнив. Другие мужчины обычно стыдятся этой слабости. Я не стыжусь. Я открыто признаюсь, что не выношу комнатных собачек, кошек и так называемых старых друзей. Я понятно выражаюсь?
Фредрик. При всем желании я не мог бы понять вас неправильно.
Малькольм. Вы любите дуэли, сударь?
Фредрик. Не знаю. Я никогда не дрался.
Малькольм. Я дрался восемнадцать раз. На пистолетах, шпагах, рапирах, копьях, луках со стрелами, с помощью яда, на охотничьих ружьях. Шесть раз я был ранен, но в остальных случаях удача оказывалась на моей стороне, иначе говоря, мне помогала холодная ярость – залог победы солдата.
Фредрик (с иронией). Вот это да!
Малькольм. Видите этот фруктовый нож? Сейчас я брошу его в цель через всю комнату, а целью будет вон та фотография старой дамы. Ее лицо, ее глаз. Смотрите. (Малькольм бросает нож; с глухим, жестким звуком он поражает цель.)
Фредрик. Вам бы в цирке выступать.
Малькольм не отвечает, он ест яблоко и наблюдает за Фредриком своими большими, совершенно невозмутимыми глазами.
Малькольм. Вы адвокат?
Фредрик. К вашим услугам.
Малькольм. Я считаю, что люди вашей профессии паразитируют на теле нашего общества,
Фредрик. Не могу не выразить своего восхищения вашей солдатской прямотой. Кстати, будет война или нет?
Малькольм. А почему должна быть война?
Фредрик. Вот и я тоже сомневаюсь.
Малькольм. Вы хотите меня оскорбить?
Фредрик. Разумеется.
Малькольм меняет позу – закидывает ногу на ногу. На виске у него вздувается жила, но он молчит. Входит Дезире.
