Ваша первая задача в изучении иностранного – это достижение следующего уровня обработки, звучания. Звучание соединяет структуру с ушами и языком, и вы можете говорить. Начните изучение языка со звуков и с того, какие буквы обозначают эти звуки, и вам будет гораздо легче запоминать слова. Студенты запомнили ЛЯГУШКУ (которая рифмуется с ПОДУШКОЙ) в два раза лучше, чем МЕДВЕДЯ (в котором семь больших букв). Звук обуславливает механическое запоминание. Мы берем имя, например Эдвард, или пару слов, например «кот – gato», и повторяем их несколько раз, постоянно активируя часть мозга, которая соединяет структуру и звучание. Наш mjöður очень приблизительно произносится как «мью-дер», и чем точнее мы выучим его произношение, тем лучше его запомним[4]. Со временем мы будем помнить его так же хорошо, как и имя Эдвард. Это уже лучше, чем структура, но все еще недостаточно для решения нашей задачи. Да и многие из нас плохо запоминают имена, потому что мозг отфильтровывает их, как только они поступают.
Нам нужно найти способ пройти через этот фильтр, и мы сделаем это с помощью третьего уровня обработки: значения, или смысла. Вышеупомянутые студенты запомнили слово ОРУДИЕ (инструмент) в два раза лучше, чем слово ПОДУШКА (лягушка). Значения можно разбить на две большие группы: абстрактные и конкретные. Начнем с абстрактных. Если я скажу вам, что день рождения у меня в июне, вы, возможно, не станете немедленно представлять себе праздничный торт и бумажные колпаки для вечеринок. Да вам и не нужно, ведь, как мы уже говорили, мозг задействует простейший необходимый уровень обработки. Это эффективно и экономит массу времени и внимания. Но все же дата моего рождения – это осмысленная (хотя и абстрактная) идея, поэтому вы легче запомните, что мой день рождения в июне, чем тот факт, что «день рождения» по-баскски – «urtebetetze».
Конкретные концепции, затрагивающие несколько органов чувств, хранятся еще глубже, чем абстрактные. Если я скажу вам, что мой день рождения мы отметим на пейнтбольной арене, потом съедим мороженый торт со сливками, а остаток вечера проведем в бассейне, эти подробности запомнятся вам, наверное, гораздо лучше, чем месяц моего рождения. Мы придаем конкретным идеям большее значение и храним их дольше не потому, что они обязательно важнее другой информации, а потому, что они затрагивают бо́льшую часть нашего мозга. В данном случае помнить место и время проведения праздника важнее, чем детали.
Учитывая этот феномен, как же мы можем сделать запоминающимся это странное незнакомое слово mjöður? Запомнить само по себе слово нетрудно. Мы неплохо запоминаем слова, которые связаны с конкретными мультисенсорными идеями. Если я скажу, что пароль к моему почтовому ящику – mjöður, то, думаю (и надеюсь!), вы его не запомните, потому что обрабатываете это слово на структурном и звуковом уровнях. Но если мы с вами пойдем в бар, а там я подам вам бокал с горящим напитком, внутри которого плавает мертвая змея, и скажу: «Это – mjöður! Твоя – пить!», вы сразу же запомните это слово. Мы отлично запоминаем существительные; бо́льшую часть 450 000 статей третьего издания Международного словаря Вебстера составляют существительные[5]. Вот когда слова не связаны с конкретными понятиями, мы сталкиваемся с трудностями запоминания. Наша цель, и одновременно основная цель этой книги – сделать слова вроде mjöður более конкретными и значимыми.
Прохождение сквозь фильтр: влияние образов и личной связи
Ранее в этой главе упоминалась пара слов «кот – gato». Как мы уже говорили, стандартный метод изучения языка предлагает повторять gato и кот до тех пор, пока не образуется звуковая связь. Эта связь слишком слаба, чтобы легко запомнить ее, и кроме того, это бессмысленно: увидев слово gato, вам стоит думать не о слове «кот», а вот о чем:
![]()
Результат будет лучше, если мы вместо слова на родном языке будем использовать картинку.
Образы запоминаются гораздо лучше слов, потому что, глядя на картинку, мы автоматически думаем о значении. Исследования запоминания образов множество раз демонстрировали, что наша визуальная память феноменальна. Исследователи памяти провели в 1960-х годах со студентами колледжей тест на запоминание с ужасным названием: тест принудительного выбора из двух вариантов. В ходе этого теста студентам показали 612 рекламных картинок из журналов (скорее всего, студентов привязали к стульям и насильно держали их глаза открытыми), а потом показали другую последовательность картинок и попросили определить, какие из них уже были показаны. В 98,5 % случаев студенты правильно назвали старые картинки. Не удовлетворившись этим, исследователи повторили тесты с еще большим количеством картинок, желая проверить, на что могут пойти студенты за небольшие деньги и бесплатную еду. Оказывается, это не предел. Пять дней подряд студенты должны были сидеть в темной комнате и за это время пересмотреть одну за другой десять тысяч картинок. После этого они точно определили 83 % картинок. Наша визуальная память просто потрясает – нужно лишь найти способы ее использовать.
Поскольку нам нужно учить слова, а не картинки, мы будем использовать комбинации слов и картинок. Этот эффект применим даже в случаях, если изображение совершенно не соответствует слову: абстрактный рисунок вместе с предложением «Яблоки очень вкусны» вы запомните скорее, чем рисунок отдельно. Встретившись с непонятной картинкой и словом, не имеющим к ней отношения, мозг попытается найти в этом смысл, даже если его нет. В ходе этого процесса слово автоматически перемещается из мусора вроде «гидрофосфатов натрия» в область печенюшек. В результате вы запомните вот что:
![]()
Мы можем продвинуться еще на шаг глубже, если включим следующий уровень обработки – личную связь. Вы запомните идею, которая имеет к вам отношение, на 50 % лучше, чем не связанную с вами; именно поэтому наши студенты запомнили на 50 % больше слов ПИЦЦА (Да, мы ее любим), чем слов ОРУДИЕ (Да, это синоним слова «инструмент»). Но это не значит, что сами по себе идеи неэффективны. Если вы свяжете слово gato с изображением милого котика, вы легко его запомните. Но если в дополнение вы свяжете gato с воспоминанием о коте, который был у вас в детстве, то вы просто не сможете его забыть.
Как использовать это на практике? Новое слово на иностранном языке – это как имя нового друга. Новым другом может быть человек, кот, напиток – след памяти во всех случаях одинаковый. Давайте научимся лучше запоминать новых друзей с помощью уровней обработки.
Нашего нового друга зовут Эдвард. Просто подумав «Эдвард», мы включаем второй уровень обработки – звуковой. Если мы хотим использовать уровень идей, или концепций, нужно найти определенный образ имени Эдвард – например, Эдвард Руки-Ножницы. Если мы на минутку представим себе нашего нового друга с парой ножниц вместо рук, мы легко запомним его имя. Эта техника используется участниками соревнований по спортивному запоминанию (да, есть и такие соревнования), чтобы быстро запоминать имена, и мы обсудим это подробнее в главах 4 и 5.
Но это еще не всё. Успех будет еще большим, если мы отыщем нашу личную связь с этим именем. Может быть, вы помните, как в детстве смотрели «Эдвард Руки-Ножницы», может, у вас есть друг по имени Эдвард, а может, у вас тоже ножницы вместо рук. Когда вы представляете, как ваш новый друг взаимодействует с образами Эдварда и с вашими воспоминаниями, связанными с Эдвардом, вы все больше и больше расширяете сеть нейронов в мозге. В следующий раз при встрече с Эдвардом на вас нахлынет поток образов и воспоминаний, и вам будет трудно забыть это имя. Это даст вам дополнительные очки при общении, которые потом могут окупиться вином, сыром и настольными играми.
