—О-ох! — запоздало охнула Чарли, держа полоненную руку на отлете и глядя на нее с таким неподдельным ужасом, словно рука эта уже больше ей не принадлежала, а должна была в самом скором времени почернеть и отвалиться.
— Да не бойся ты! Забудь, как будто там ничего нет!
Говорил это Леха между делом, уже волоча к ней скафандр. Подволок, расправил и велел деловито:
— Давай забирайся!
И опять зыркнул на часы.
«На корабле пожарная тревога?» — хотела съехидничать Чарли и непременно съехидничала бы, да только в этот самый момент в помещении раздался гулкий, словно бы подземный удар.
Пол под ногами двух крутых космонавтов дрогнул. Правда, всего один раз. И даже не очень крупно. На ногах, по крайней мере, оба устояли.
Чарли вскинула на Леху удивленные глаза: испугаться она пока еще не успела, ведь о том, что гигантский комплекс не должен содрогаться ни при каких обстоятельствах, знала только теоретически; для находящихся в нем людей он всегда оставался спокоен и недвижим: ни выход «Ковчега» из экс-пространства, ни торможение, ни пристыковка транспортных кораблей не сопровождались подобными эффектами. Ими вообще ничто не сопровождалось. Вроде бы.
— Надевай! — резко приказал Леха, тряхнув скафандром, и, словно не выдержав, сам попытался вдеть в рукав ее левую руку, временно отошедшую для нее на второй план, но все еще брезгливо отставленную в сторону. — Черт! Сначала надо ноги! Да залезай же в него, чтоб тебя!
— Погоди! — Чарли попыталась остановить его натиск. Она даже на время забыла, как он и советовал, про завладевший ее рукой и ставший уже неощутимым хлитс. — Ты слышал? Ты почувствовал?.. Что это было?
Леха выпрямился, окинув ее каким-то совершенно отстраненным и в то же время очень решительным взглядом. Словно прикидывая, достанет ли у него сейчас силы самому запихнуть эту непонятливую девчонку в скафандр.
В Чарли наконец-то вспыхнуло раздражение. Долго она крепилась, но тут ее ангельской кротости наступил предел. «Да иди ты со своим скафандром знаешь куда?» — чуть было не вспылила она. Но опять же не вспылила, потому что именно в это мгновение комплекс сотряс второй удар. Куда мощнее первого. На сей раз Чарли упала — пол словно выбило у нее из-под ног, и, уже лежа, она почувствовала, что пол под ней продолжает мелко вибрировать. Леха, кажется, сумел удержаться на ногах — по крайней мере, через мгновение он уже был рядом, с неизменным скафандром в руках, и тут же, даже не давая себе труда поднять Чарли, бесцеремонно принялся ее в этот скафандр утрамбовывать.
— Погоди! Ай! Прекрати! Уау!!! — вопила Чарли, отчаянно отбиваясь. — Ты хоть можешь мне объяснить, что происходит?!
— Авария происходит! Дубина!.. — процедил он, обхватив одной рукой ее поперек, а другой пытаясь заправить ее дергающуюся ногу в штанину скафандра. — Столкновение!
Чарли перестала отбиваться. Он соображает, что говорит? Разве такое возможно?.. Однако что это все может означать?.. Никаких других версий в ее смятенном мозгу что-то не возникало.
— Дошло? — уронил он, управляясь в то же время со второй ее ногой.
— С-столкновение?.. С-с.. кем?.. — с трудом выдавила Чарли, уже поднятая Лехой на ноги, едва держась на трясущемся полу, не метко пихая руки в подставленные Лехой рукава скафандра. Ошарашенная его словами и главное — его уверенностью в этих словах, она даже пропустила мимо ушей обидную «дубину».
Заправив наконец Чарли в скафандр всю полностью, он надел ей шлем и глянул в лицо через прозрачное забрало неожиданно пристально и с интересом. Губы его зашевелились почти беззвучно:
— Правильно ставишь вопрос. Именно — с кем. Кабы знать… — едва слышно донеслось до Чарли, потом он щелкнул застежкой у нее на плече, и косой разрез впереди на скафандре сросся герметично так что до Чарли перестали долетать звуки снаружи. Стоило ей оказаться в полной звуковой изоляции, как у нее возникла к Лехе масса вопросов. Вопросы рождались и, должно быть, вследствие тряски сталкивались в голове беспорядочно, как молекулы жидкости при взгляде на них через микроскоп. Что творится с «Ковчегом»? Серьезна ли авария? Велика ли опасность, грозящая ее маме, отцу и другим пассажирам? Что они вдвоем с Лехой могут сейчас предпринять, чтобы помочь им? И главное — как же ей теперь обо всем этом у него спросить?..
Она схватила Леху за рукав рубашки — скафандр оказался на удивление легким и мягким, словно был изготовлен не из пластика, а из дорогой замши, совсем не сковывал движений, только ранец за спиной ощутимо давил. Вдруг стали открываться одна за другой двери лифтов. Из дверей повалили люди — суматошные, не обращавшие никакого внимания на странную парочку: стоят какие-то двое в коридоре лицом к лицу, словно беседуют, но один почему-то в скафандре, а другой без. Чем интересоваться этой подозрительной парой, все вновь прибывшие сразу кидались к шкафам. В помещении моментально возникла сутолока. Трясло теперь так, что Чарли с Лехой да и все окружающие едва держались на ногах. Среди общей паники Леха взял Чарли за плечо, приблизил лицо вплотную к окошку ее шлема, стал что-то раздельно говорить. «Не бой-ся», — прочла она по губам. «Я те-бя най-ду там», — и он ткнул пальцем куда-то вниз.
Но если опасность и впрямь настолько реальна, что же он сам-то не спешит залезать в скафандр? Вон народ у шкафов какой ажиотаж устроил — кстати, судя по форменной одежде, тоже обслуживающий персонал…
Господи, а как же там мама, отец?!
Чарли затрясла головой в отчаянии от того, что не может спросить о родных — просто не будет услышана. Леха взял ее за левую руку, сделал вокруг нее круговой жест и произнес что-то длинное — не разобрать. «Что?» — крикнула она беззвучно, одними губами. Он повторил, но она вновь не поняла. Ах да, на ней ведь этот его прибор — хлитс, кажется, — обвился ручной змеюкой и затих, словно врос в руку, ну и черт с ним, до того ли сейчас, нашел о чем вспомнить в такую минуту!..
Как раз в эту минуту, точнее, в эту самую секунду на станцию и обрушился третий удар.
Чарли так и не узнала, что произошло с остальными, с Лехой, потому что на нее и впрямь словно что-то обрушилось. Возможно, потолок. Может быть, даже вместе со стенами. Или ее саму швырнуло и ударило со страшной силой о какую-то из стен или об тот же потолок, но швырнуло настолько резко, что самого момента броска ее сознание просто не успело воспринять. И потом еще долго ничего не воспринимало. Совсем ничего.
Чернота в сознании постепенно рассеивалась, редела, обретала глубину, пока не сменилась безбрежным золотым пространством — легким, сияющим, пронзительно нежным. Чарли плыла по этому чудесному пространству, свободная и невесомая, точно перышко, лишенное каких бы то ни было мыслей и желаний, — век бы так плыть. Однако вскоре ее беззаботный полет омрачила неясная тревога, с каждым мигом все растущая. Что-то произошло с ней… Совсем недавно… В каком-то ином, далеком мире… Что-то страшное, необратимое, о чем нельзя вспоминать, к чему не хочется возвращаться… Но оно догоняет, надвигается, вот-вот настигнет… Чарли-перышко заметалась, ища защиты, но вокруг были лишь сияние и пустота — не спрятаться, не улететь…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
