Он так и продолжал широко улыбаться, не принимая упреки всерьез:
– Хороший директор – это тот, кто все вторичные задачи делегирует помощникам, и потому совсем не обязан контролировать каждую мелочь.
– И чем же в это время занят хороший директор? – не удержалась я.
– Творит и думает! Ну и убалтывает самых несговорчивых клиентов. – Данила подмигнул. – Например, пока Царев обнюхивал каждый стеллаж, я договорился с мэрией об обустройстве в этом году центрального парка. Жаль, что этот договор Артурчика до инсульта не довел, но я только разгоняюсь. Прости великодушно, если в чем-то виноват. Но на наказание готов, даже если не виноват.
Я рассмеялась и осеклась. Уж как-то слишком легко все получается. Даже наводит на подозрение, не раскусил ли он меня. Хотя с чего бы? В обеих наших встречах инициатором была не я! Кажется, Данила – просто такой человек, с которым легко буквально все. И если даже начну в лоб интересоваться списком клиентов – какие-то ответы да получу. Не за эту ли его черту Царев его называет «придурком»? Ощущения дурости, однако, не возникало – лишь полной расслабленности человека, у которого все и так ладится, потому он не приучен напрягаться. И разговор – он как-то сам собой тек, мы даже друг друга перебивали, желая как можно больше спросить и как можно больше ответить. Если бы Данила Мамонтов подозревал во мне циничную шпионку, то уже вытянул бы из меня всю подноготную!
– Ага, не выношу просто, – он продолжал последнюю затронутую тему, к которой мы, моими усилиями, время от времени возвращались. – Мы с ним в одном универе учились, в столице, с разницей в пару лет. Я тогда его ни разу не видел, но уже возненавидел. Царева на кафедре приводят как пример самого образованного, самого грамотного и самого добросовестного ландшафтного дизайнера, как будто других не знают. Он, дескать, и с любой конференции лишь с первым местом уходил, и ни одной четверки в диплом не получил – короче, в каждой бочке затычка. Не то что мы, прогульщики и лоботрясы. Я уже тогда понял, что забабахаю такую фирму, что Артур своими идеально чистыми ручками будет вытирать свои стерильные слезки. Я вообще удивляюсь, как этот хренов чистюля выбрал профессию в земле ковыряться. У меня-то это практически наследственное – мои предки уже сто лет назад садоводами служили, мне, наверное, от них наметанный глаз упал. Я еще до расчета проектировщиков и резюме агронома знаю, где что приживется и как будет выглядеть через пять лет. А Царев тому же учился с педантичностью маньяка – и еще посмотрим, кто кого.
Что ж, выходит, что у Артура Андреевича действительно серьезные причины ненавидеть Данилу. Вот даже я, совсем немного его зная, уже как будто под гипнозом. На чей-то вкус, он красив, но не на мой. Однако чем дольше смотрю, тем сильнее мне нравится его открытая простота и бронебойная уверенность в собственном таланте. Человек-хаос с наметанным глазом, который не знает, что у него на складе происходит, зато умудряется закружить мир вокруг себя. И есть у него еще одно свойство – он будто мысли мои читает, иногда случайно повторяя почти точные формулировки:
– Вот чем дольше на тебя смотрю, Лика, тем сильнее сожалею, что мы ни разу не встретились, пока ты работала в «Острове».
– И что бы ты тогда сделал? – провоцировала я на еще большую откровенность. – Зарплату повысил бы?
– Нет, конечно. Позвал бы на свидание.
Дзынь. Звоночек со стороны интуиции, и далеко не первый. Он флиртует со мной, мне сразу не показалось! Данила продолжил без паузы:
– Но можем наверстать и сейчас. Не хочешь переместиться куда-нибудь в клуб? Сделаем из случайной встречи свидание, чего тянуть?
Дзынь-дзынь… Интуиция уже не скрывает свои сигналы.
– Я… – меня немного испугал его напор. – А как твоя невеста отнесется к таким свиданиям?
– Какая еще невеста? – Он свел русые брови.
– Ну как же… ты тогда в машине упоминал!
– А-а, – он слегка поморщился и махнул рукой. – Это когда было-то, месяц назад? Понимаю, что такое признание не пойдет мне на пользу, но иногда я даже из ЗАГСа сбегал. Серьезные отношения меня пугают до чертиков. Никому не говори, это страшная тайна, но в личной жизни у меня небольшой беспорядок!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Далеко не только в ней… Я не знала, смеяться или плакать. На такое признание, сказанное самым непосредственным тоном, нет нормальной реакции! Он еще и бабник, оказывается. Могла бы догадаться. И Царев однозначно в курсе, раз с такой уверенностью делал ставку на мою персону. И что мне делать? Подыграть или сразу свои вопросы озвучить? А если ответит – вот так же запросто – то все мои дополнительные заработки на том и прервутся?
– Действительно, на пользу не пошло, – медленно проговорила я. – Но спасибо, что предупредил заранее.
– Да брось ты париться из-за ерунды! Я же тебя насильно в постель не тащу. Вернее, тащу, конечно, я же не слепой, но не насильно. Проведем хороший вечер вместе, а там посмотрим – допускаю, что ты уже меня в постель потащишь насильно. Не смейся, зеленоглазка, со мной такие надругательства случались!
Что-то я совсем контроль потеряла. Сижу и хохочу, как будто в самом деле согласна хотя бы узнать его поближе и дать шанс. Даже приходится себе напоминать, зачем вообще сюда явилась. А платят мне за каждую встречу – мгновенный результат мне самой не на руку. И потому я изобразила смущение при ответе:
– Мне сейчас лучше уйти. Я вообще не собиралась засиживаться. Давай попробуем снова – в другой раз?
– Но номер телефона оставишь? – он и не думал уговаривать остаться.
Я немного подумала:
– Давай лучше твой возьму и позвоню, как выдастся свободный вечерок.
– В смысле, хорошенько подумаешь, стоит ли мне звонить вообще? – догадался он и в очередной раз поразил прямолинейностью. – Обидно, но справедливо. К тому же, я почти уверен, что позвонишь. Не потому, что я тебе очень нравлюсь, а потому что заинтересовал – а это больше, чем симпатия.
– С чего такая уверенность?
– С твоего пристального взгляда, – вдруг серьезнее ответил он. – Ты ни разу не оторвала от меня взгляда и ловила каждое слово, настоящий интерес не подделаешь.
Ничего себе, какое тонкое наблюдение. Он не догадался только о причине этого интереса ко всем разговорам и ему конкретно.
Данила не позволил мне расплатиться и встал сразу за мной:
– Посажу тебя такси, а сам все-таки рвану в клуб. Выходные созданы для того, чтобы выходить, а не сидеть дома. Они поэтому так и называются. Ты тоже это поймешь, если продолжим общаться.
Вечер оказался немного свежим, отличная погода после дневной жары. Мне отчего-то не хотелось вот так сразу его заканчивать, но это пока было правильным решением. Я нащупала в кармане сотовый, приготовившись сразу позвонить Цареву, когда сяду в машину – мол, во столько-то зашла, во столько-то вышла, встреча прошла на ура, почву для шпионажа готовлю как умею. Однако почти сразу увидела его машину – она была припаркована у дороги чуть в стороне, но я не усомнилась, что серебристый «Мерс» точно принадлежит именно шефу, а не кому-то с его же вкусом. Значит, следит сам? Меня снова – как в первый день после получения задания – разобрала страшная злость. Такая, что необходимо было ее вырвать из себя и выкинуть подальше любым способом, хоть криком. Пришел увидеть доказательства моего усердия своими глазами?! А какие доказательства я ему предоставлю? Заговорила я едва слышно, вопреки внутреннему позыву:
– Данила, а ты не мог бы меня приобнять?
– Обычно я в таких случаях не переспрашиваю, но нарушу традицию, ибо меня порвет любопытством. С чего вдруг?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Там мой бывший, – ответила я шепотом. – Не поворачивайся, не смотри! Просто подыграй.
– Понял.
Он включился сразу, а я даже не знаю, зачем об этом попросила. Первая реакция оказалась самой эмоциональной – типа смотри, Артур Андреевич, как ответственно я тут бизнес-проституцией занимаюсь. Вот только Данила не просто притянул меня к себе – он положил ладонь на мое лицо и наклонился. Я не отшатнулась только потому, что он придержал меня другой рукой. Однако не поцеловал, а замер в сантиметре от губ, улыбаясь теперь иначе – иронично, но с подтекстом, будто играет в интересную игру и ждет моего хода. Но его не дождался: я просто замерла, прекрасно понимая, что со стороны наша поза выглядит именно страстным долгим поцелуем и ничем больше. Сойдет.
