Мы попрощались с Мауди и, перевалив через вершину холма, отправились домой. Лайка рыскала огромными зигзагами вокруг нас, словно мы были стадом овец, которому она воли не давала. На бегу она так низко стлалась по траве, что живот ее касался земли.
Уже стемнело настолько, что видны были первые звезды. Наш дом стоял в небольшой ложбине, окруженной сплошными холмами, укрывающими его от ветра.
Деревьев здесь было совсем немного, одни березы. А еще росли повсюду кусты можжевельника, так что в тот день, когда нашему дому исполнился год, мы сделали красивую дощечку, которую приколотили над входной дверью, с надписью: «Дом Можжевеловый Ягодник», так он теперь назывался, хотя большинство жителей Высокогорья величали его: «Дом Пробуждающей Совесть».
Мама зажгла лампу в кухне и открыла ставни, так что отсветы от лампы и очага падали на тун. Чуть подальше у подножья холма нас встречал, тяжело ступая, Страшила. В последнее время лапы у него стали не те, особенно когда он долго полежит, да ведь он не был уже молодым псом.
Лайка, вне себя от радости, виляя хвостом, приветствовала Страшилу каким-то пискливым щенячьим тявканьем.
Судя по запаху, мама жарила лук. Ужин! М-м-м!
— О, как я хочу есть! — воскликнула Роза.
— И я тоже!
Вообще-то аппетит у меня сейчас был просто волчий! Все-таки я задержалась на миг на склоне холма и постояла, глядя на наш маленький домик с просмоленными дочерна бревенчатыми стенами и покрытой дерном крышей, на конюшню, на овчарню и на загон, где паслись Кречет с Шелковой. По другую сторону дома цвели фруктовые деревья, те, что в прошлом году посадила мама. Они по-прежнему были совсем малы, и пройдет немало времени, пока они дадут одно или два яблока с каждого дерева. Но белые и светло-розовые цветы сияли, будто снег, осевший на черных ветвях.
— Хорошая была ярмарка! — сказала я. — Но как чудесно возвращаться домой.
— Да! — только и вымолвила Роза.
Туман
Через два дня после того, как мы вернулись с ярмарки, погода внезапно переменилась. Когда мы проснулись, нас встретил густой белый туман, который так плотно и тяжело повис над окрестными холмами, что не разглядеть было даже овчарню. Стоило выйти из дома, как ты мигом промокал насквозь — казалось, будто чьи-то влажные пальцы касались твоей оголенной кожи, а большие капли покрывали одежду, волосы и шерстку животных. Лучше всего было бы не выходить во двор, но мама накупила уйму семян, саженцев и рассады, а их нужно было как можно скорее посадить, чтобы они успели прорасти.
— До чего ж неуютно! — сказала я, приминая темную землю вокруг капустной рассады. — Попробуй тут вздохнуть, не набрав полный рот тумана!
— Днем, попозже, полегчает, — утешила меня мама. — Когда солнце взойдет повыше, туман быстро сгорит в его лучах.
Но этого не случилось. Туман по-прежнему висел… Он висел… И висел…
— Идите завтракать! — в конце концов позвала нас матушка. — Вот поедим, а там и распогодится!
Из загона донеслось конское ржание. Одиноко и робко прозвучало оно в тумане.
— Может, сначала отведем лошадей в конюшню, — предложила я. — Кречету наверняка не по вкусу такая погода.
— Вот ты и отведи! — сказала мама.
Я смыла грязь с ладоней водой из насоса, вытерла их о фартук и пошла к ограде. Конский загон по-прежнему оставался самым важным для нас; мы соорудили его, лишь только заполучили Кречета. Теперь Давин строил новый загон, так как изгородь старого покосилась и шаталась, да и сам загон был недостаточно велик для лошадей, которых у нас теперь стало две.
Но даже при столь малой величине загона я не могла разглядеть ни Кречета, ни Шелковой, таким густым был туман. Я слышала стук копыт и жалобное ржание, по-видимому, Кречета. И больше ничего!
— Шелковая! Кречет! Коняшки! — позвала я их и свистнула. Этого сигнала они обычно слушались, когда им этого хотелось. — Пойдемте в конюшню!
Кречет заржал снова. Теперь я уже видела его — сначала лишь какое-то неясное темное пятно, затем вороной конь, выбегающий рысью из серой дымки. Я высматривала в тумане за Кречетом Шелковую, но он был один. Почему не выходит из тумана моя лошадка? Где же она?
— Куда ты девал Шелковую? — спросила я Кречета, но он лишь фыркнул в ответ и стряхнул капли воды с ресниц.
— Шелковая! — звала я. — Шелкова-а-а-а-я!
Я снова свистнула.
По-прежнему нигде никакой Шелковой!
Как-то немного чудно! Но если я отведу Кречета в конюшню, она, верно, вынырнет из тумана. Не захочет же лошадка оставаться в загоне одна.
— Идем, дружок! — позвала я Кречета. — Коли дама желает набить себе цену, оставь ее. Из-за нее не стоит тебе оставаться в загоне, мокнуть и голодать.
Я завела в конюшню нашего мерина, дала ему пригоршню зерна и вернулась назад поглядеть, не надумала ли Шелковая присоединиться к Кречету. Но нет. Во всяком случае, у ограды меня не ждала послушная маленькая чалая кобылка.
Я не знала, что мне делать — злиться или беспокоиться. Обычно с Шелковой у меня не было хлопот. Может, что-то случилось? Я перелезла через ограду и побрела, то зовя лошадку, то насвистывая, в другой конец загона. Беспокойство мое все возрастало. Ясное дело, серую в яблоках лошадку куда труднее разглядеть в тумане, чем вороного, но я бы все равно ее давным-давно заметила.
Я дошла до изгороди на противоположном конце загона, но так и не разглядела лошадки. Пусть туман был густым и плотным, но все же не настолько… Шелковой в загоне не было!
— Шелковая исчезла!
Мама и Роза уже накрывали на стол и кипятили воду, чтобы заварить чай.
— Исчезла? — спросила матушка и отложила в сторону нож, которым резала хлеб. — Что ты имеешь в виду?
— Исчезла! В загоне ее нет!
В кухне настала мертвая тишина. Все мелкие звуки — звон кружек и тарелок, стуки, что раздавались, когда Мелли, болтая ножками, ударяла по откидной скамье, где ночью спали, — внезапно прекратились. Слышалось лишь тихое бульканье воды в котелке.
— Ты уверена? — спросил Давин. — Ведь туман такой густой!
— Ясное дело, уверена! Я обошла весь загон вдоль изгороди и окликала ее, а потом нашла такое место, где верхняя жердь в ограде упала.
Давин выругался.
— Я знал, что мне надо было поглядеть эту ограду. Но я ведь был занят новым загоном.
— Она где-то недалеко, — успокаивала нас матушка. — А теперь вы с Давином пойдете и поищете Шелковую, пока мы с Розой приготовим ужин.
— Мы возьмем с собой Кречета, — предложил Давин. — Он наверняка начнет ржать, лишь только почует Шелковую, и она тогда сразу прибежит…
Меня немного успокоило то, что у нас есть план. И матушка права: лошади редко убегают очень далеко, когда вырываются на волю. Если б не такой ужасный туман!.. Может, Шелковая не смогла найти конюшню, потому что не разглядела ее?
Мы оседлали Кречета, а Давин метнулся вверх, на спину вороного. Я взяла ведерко и насыпала немного овса, так что у меня было теперь чем приманить лошадку.
— Давай сначала осмотрим все вокруг дома, огород и сад, — предложил старший брат. — Ты обойдешь по одной дороге вокруг, а я объеду по другой, или же тебе хочется, чтоб я всюду сопровождал тебя?
Я покачала головой:
— Нет, мы будем искать каждый сам по себе. Так мы быстрее найдем ее.
— Ладно! Но не отходи слишком далеко от дома — в такую погоду легко заблудиться.
Давин повернул Кречета и помчался, обогнув угол овчарни. Я же пошла вокруг дома, сада и огорода. Если Шелковая объедает фруктовые деревья, я ей задам! Но ее там не было!
— Шелковая! Шелкова-а-а-а-я!
Ну-ка? Неужто заржала лошадь?
Я тихонько три раза свистнула. Так я всегда подзывала Шелковую.
Стук копыт! Неужто я услышала стук копыт? Да, кажется, я слышала, как стучат копыта. Я остановилась, желая поточнее определить, откуда раздаются звуки. Да, внизу, у ручья… Я выбрала тропку, ведущую к тому месту, где стирают белье. Стук-стук! Я снова услышала, как стучат копыта.
— Шелкова-а-а-а-а-я!
Тропка была сырая и скользкая, одна нога у меня подвернулась, и я упала, так что на последней крутизне перед ручьем попросту скатилась вниз и чуть не уронила ведерко с овсом. Схватившись свободной рукой за ствол березы, я встала, с трудом удержавшись на ногах.
Туман густым серым покровом окутал русло ручья и огромные темно-зеленые от покрывавшего их мха валуны. Казалось, будто туман, что смутной завесой обволакивал окрестность, колыхался здесь, будто пляшущие эльфы. Стоило мне подумать об этом, ну, об этих эльфах, как я услышала какие-то диковинные шепчущие звуки музыки, схожие со звуками флейты, охрипшей от росы. Застыв на месте, я вся похолодела. Музыка? Кто станет бродить тут и играть на флейте в тумане? И что это за флейта, которая звучит как живой голос?
