Рейтинговые книги
Читем онлайн Убийство Маргарет Тэтчер - Хилари Мантел

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 28

Пока мы бродили по окрестностям, она весело щебетала:

— Мой папа говорит, дуреха ты, Мэри, совсем бестолковая. Говорит, что, когда тебя поймают, детка, всю дурь из башки выбьют. Говорит, Мэри, тебе точно не поздоровится, так и знай.

В самый первый день, прячась у дома Хэтауэев в зарослях кустарника, мы ждали, когда покажутся богачи — выглянут из сверкающих высоких окон, служивших одновременно и дверьми; ждали, что они будут делать. И Мэри Джоплин прошептала мне:

— А твоя мама знать не знает, где ты болтаешься.

— Ну, твоя тоже.

Потом Мэри соорудила себе лежанку, что-то вроде гнезда, и удобно устроилась под кустом.

— Скучно, — пожаловалась я. — Надо было прихватить с собой книжку из библиотеки.

Мэри пошуршала в траве, пропела что-то неразборчивое.

— Мой папа говорит: Мэри, берись за ум, не то отошлю тебя в исправительную школу.

— А что это?

— Это такое место, где тебя порют каждый день.

— За что?

— Ни за что. Просто порют, и все.

Я пожала плечами. Звучало слишком похожим на правду.

— А по выходным порка тоже бывает? Или только в учебные дни?

Меня клонило в сон. И было все равно, ответит Мэри или нет.

— Все по очереди. Когда подходит твой черед… — Короткой палочкой Мэри копалась в земле, старательно углубляя ямку. — Когда подходит твой черед, Китти, они берут дубинку и выколачивают из тебя все глупости, какие только можно придумать. Лупят по голове до тех пор, пока мозги не вылезут наружу.

На этом разговор иссяк, мне было неинтересно его продолжать. Между тем ноги от долгого сидения на корточках заболели, стали затекать. Я сердито пошевелилась, кивнула в сторону дома.

— Сколько еще мы тут просидим?

Мэри что-то пропела. Снова ковырнула землю палкой.

— Сдвинь коленки, Мэри, — сказала я. — Так сидеть неприлично.

— Брось, — отозвалась она. — Я часто тут бываю, когда приличные девочки вроде тебя спят в своих постельках. Я видела, что у них есть.

Вся моя сонливость мгновенно пропала.

— И что же?

— Кое-что, чего нельзя называть, — сказала Мэри Джоплин.

— Ага. Но что это?

— Кое-что, завернутое в одеяло.

— Животное?

Мэри фыркнула.

— Сама ты животное! Разве животных заворачивают в одеяло?

— Да, маленьких собачек заворачивают. Когда они мерзнут.

Я знала, что права, и была готова отстаивать свою правоту; чувствовала, что мое лицо раскраснелось.

— Нет, не собака, нет-нет-нет. — Мэри понизила голос, намекая, что знает больше моего. — У него есть руки.

— Значит, это человек?

— Нет, на человека не похож.

Я начала злиться.

— А на кого тогда похож?

Мэри задумалась.

— На запятую, — наконец ответила она. — Ну, на тот значок, который часто ставится в книжках.

После этого ее уже было не отвлечь.

— Просто подожди, — твердила она, — и сама все увидишь. Если вправду хочешь увидеть, то подождешь; а если нет, то катись отсюда. Пропустишь — так тебе и надо, а я и без тебя все увижу.

Я помолчала, а потом сказала:

— Я не могу торчать тут до утра, дожидаясь твоей запятой. И так уже на чай опоздала.

— Да и ладно. Тебя все равно никто не ищет, — отмахнулась Мэри.

Она была права. Я прокралась домой совсем поздно, и никто мне ничего не сказал. Это лето, самый конец июля, разморило взрослых, заставило забыть о родительском долге. Когда мама заметила меня, ее глаза вдруг словно потускнели, будто бы узнавание потребовало от нее дополнительных усилий. Ты вся в пятнах сока черной смородины, кожа липкая и в разводах. Ноги грязные, лицо чумазое, потому что ты живешь в кустах и высокой траве, и каждый день солнце, будто с детского рисунка, пылает в небе, ослепительно-белом от зноя. Белье на веревках перед домом висит точно белые флаги капитуляции. Вечерами долго светло, потом выпадает роса и наступают блеклые сумерки. Родители все-таки зовут тебя домой, и ты сидишь под электрическим светом и сдираешь шелушинки обгоревшей кожи, целыми оборками и полосками. В руках и ногах какое-то странное ощущение, томление, что ли, но кожу сдираешь равнодушно, будто луковицу чистишь. Тебя отправляют в постель, потому что ты клюешь носом, однако прикосновение горячего постельного белья к коже прогоняет сон. Лежишь, таращишься в полумрак, царапаешь ногтями следы укусов насекомых. В высокой траве полно кусачих жуков, они только и ждут, когда ты присядешь, выбирая момент, чтобы перелезть через стену; а другие так и норовят ужалить, когда таишься дозором в кустах. Сердце колотится от восторга всю короткую ночь напролет. Только на рассвете становится прохладнее, воздух свеж, как проточная вода.

И в этом ясном утреннем свете бредешь на кухню и говоришь как бы вскользь:

— Знаете, в деревне есть дом, там, за кладбищем, где живут богатые люди. У них теплицы.

На кухне как раз возилась моя тетя. Она высыпала кукурузные хлопья в тарелку, и, когда подняла голову, часть хлопьев просыпалась мимо. Тетя покосилась на мою маму, и они словно поговорили о чем-то без слов — движением ресниц, легким изгибом губ.

— Она про дом Хэтауэев, — сказала мама. — Не стоит о нем болтать. — Она будто меня уговаривала. — У этого дома и так дурная слава, а если еще маленькие девочки болтать примутся…

— А почему?.. — начала было я, но тут мама вспыхнула, будто горелка на газовой плите.

— Так вот ты где пропадаешь? Только не говори, что ты полезла туда вместе с Мэри Джоплин. Если я увижу, что ты играешь с Мэри Джоплин, я с тебя шкуру заживо спущу! Поняла? Я совершенно серьезно!

— Я с Мэри не вожусь. — Лгать так просто. — Мэри болеет.

— Чем?

— У нее лишай. — Я ляпнула первое, что взбрело в голову.

Моя тетя насмешливо фыркнула.

— Еще чесотка. Гниды. Вши. Блохи. — Почему-то было приятно перечислять все эти гадости.

— Лично меня это не удивляет, — сказала тетя. — Я бы, пожалуй, удивилась, сумей Шейла Джоплин хоть денек удержать свое беспризорное чадо дома. Говорю вам, они живут как животные. У них даже постельного белья нет, представляете?

— Ну, животные покидают дом хотя бы изредка, — возразила мама. — А Джоплины вообще никуда не выходят. Только все множатся и множатся, живут все вместе и цапаются, как свиньи.

— А свиньи что, дерутся? — спросила я. Но меня проигнорировали. Мама с тетей стали вспоминать знаменитый случай, произошедший еще до моего рождения. Некая женщина пожалела бедолаг и принесла миссис Джоплин кастрюлю рагу, а миссис Джоплин не то что не поблагодарила, а взяла и плюнула в эту кастрюлю.

Тетя, раскрасневшись, изображала ту женщину с рагу, оскорбленную в лучших чувствах; рассказывала с таким жаром, будто в первый раз. Мама тоже не отставала, торжественно и нараспев подвела итог этой истории:

— Вот так она уязвила эту добрую женщину, приготовившую еду, и сделала пищу непригодной для всех, кто захотел бы ее съесть.

Аминь. На этих словах я выскользнула из кухни. Мэри появилась будто по щелчку рубильника — стояла на тротуаре, глазела на небо и поджидала меня.

— Ты уже позавтракала? — спросила она.

— Нет. — Мэри об этом спрашивать смысла вовсе не имело. — Зато у меня есть деньги на ириски.

Если бы не пересказы этой истории про Шейлу Джоплин и кастрюлю с рагу, я бы, когда повзрослела, решила, наверно, что просто-напросто придумала Мэри. Но в деревне до сих пор об этом говорят и потешаются над случившимся, первоначальное отвращение давно забылось. И хорошо, что так, что время в самом деле лечит. Окропляет нас милосердием будто волшебной пылью.

Прежде чем убежать тем утром, я на миг вернулась в дом, встала в дверном проеме кухни.

— Мэри покусали мухи. И личинки в нее отложили.

Моя тетя взвыла от смеха.

Наступил август, и мне запомнились каминные решетки без намека на угольки, плавящийся асфальт на дороге, вяло подрагивающие в витрине магазина на углу клейкие ленты, тускло-желтые и облепленные прилипшими мухами. Каждый день вдалеке громыхал гром, и мама приговаривала: «Завтра точно ударит», как если бы лето было не летом, а треснувшей чашкой, под которой мы прятались. Но гроза так и не пришла. Квелые от жары голуби ковыляли по улице. Мама с тетей хором утверждали: «Чай полезен от жары»; по-моему, это вранье, но они пили чай с утра до вечера в безнадежных попытках охладиться («Мое единственное удовольствие», — повторяла мама). Раскидывались в шезлонгах, вытягивали белые ноги. Держали сигареты по-мужски, в кулаках, и табачный дым просачивался между пальцами. Никто не обращал внимания, во сколько я прихожу и ухожу. Есть не хотелось, хватало замороженного леденца из магазина; мотор холодильника жалобно поскуливал.

Не помню, куда мы шастали с Мэри Джоплин, но к пяти часам мы неизменно, где бы нас до того ни носило, оказывались рядом с домом Хэтауэев. Зато помню блаженство, с каким припадала лбом к холодному камню стены, прежде чем перелезть через нее. Помню мелкий песок в сандалиях, помню, что высыпала его, но он набивался снова, вгрызался в кожу пяток. Помню кожистые на ощупь листья кустарника, в котором мы скрывались, нежное прикосновение — будто пальцы в перчатке — к моему лицу. Мэри непрестанно гудела мне в ухо: как говорит мой папа, как сказала моя мама… Все будет в сумерках, обещала она, всегда бывает в сумерках, раньше запятая, которая точно человек, ни за что не покажется. Всякий раз, когда я тем летом пыталась читать, книжные страницы расплывались перед глазами. Мои мысли бродили где-то в полях, в фантазиях возникал образ Мэри — кривая ухмылка, грязное лицо, блузка задралась до самой груди, обнажая выпирающие ребра. Она виделась мне скопищем теней, то нескромно оголялась, то вдруг поспешно опускала рукава и шарахалась от касаний, то дулась, если ты случайно задевала ее локтем, и обиженно моргала. Все ее разговоры крутились вокруг печальной судьбы и наказаний — порки, побоев, взбучки. Я же могла думать только об одном — о том, что она собиралась мне показать. И заранее приготовила себе оправдание, на случай если меня застигнут шныряющей по полям. Я скажу, что занималась на прогулке пунктуацией. Да, занималась пунктуацией, искала запятую. Гуляла одна, вовсе не с Мэри Джоплин.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 28
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Убийство Маргарет Тэтчер - Хилари Мантел бесплатно.
Похожие на Убийство Маргарет Тэтчер - Хилари Мантел книги

Оставить комментарий