– Благодарю вас, ваша честь. Итак, Клара Флаверс, – он медленно направлялся в сторону Клары, держа в руках ручку и блокнот. – Вы утверждаете, что были вместе с потерпевшей в ночь с пятницы на субботу в клубе «Плохие Морпехи»? – спросил он, готовясь записывать.
– Я ничего не утверждаю, – Клара косо поглядела на судью. – Но мы были там с потерпевшей.
После этих слов Клара сделала плохую попытку пустить слезу.
Чертова сука.
– Это и называется «утверждать», моя дорогая, – адвокат Пэлмс снисходительно улыбнулся и развернулся в сторону присяжных заседателей, которые, в свою очередь, уже были подкуплены Пьяным Джо и лишь выжидали.
Пэлмс знал, что с этого дела он поимеет столько денег, сколько хватит ему до конца жизни.
Пэлмс умер через три года после судебного процесса при неизвестных обстоятельствах, оставив после себя двух близняшек и приличную сумму денег.
– Скажите, Клара, вы узнаете этого человека? – спросил Пэлмс.
Он показал на Джо, который сидел на скамейке подсудимых за решеткой. На тот момент Пьяный Джо уже был откормленным боровом со свиной рожей. Он сидел абсолютно спокойно, ведь знал, что выйдет из зала суда с оправдательным приговором.
– Нет, – ответила Клара, покачав головой и состроив отвратительно невинное личико.
Мне захотелось встать со скамейки и закричать о том, что она врет. Захотелось подбежать и ударить Клару по лицу и не прекращать бить, пока ее лицо не превратилось бы в мясную кашу… Но я не мог, и мне ничего больше не оставалось делать, как сжимать свою шапку и зубы, опустив голову.
– Был ли он с вами в ту ночь? – продолжал спрашивать Пэлмс.
– Я же говорю вам, что я его там не видела, – Клара сложила руки на груди.
– Хорошо, Клара. Напомните суду, – Пэлмс сделал задумчивое лицо, – куда вы пошли вместе с потерпевшей после клуба?
Клара на секунду задумалась и немного нахмурила брови. Она поняла, что это мог быть провокационный вопрос.
– Я с потерпевшей никуда после клуба не пошла. Мы разъехались по домам. Я видела, как потерпевшая села в автобус и поехала домой. А потом я узнала, что ее больше нет… – на этот раз попытка пустить слезу у Клары удалась куда лучше.
Адвокат посмотрел на свои поношенные кожаные ботинки, предвкушая шоппинг.
– Прошу суд и присяжных обратить внимание, – он поднял вверх указательный палец и стал смотреть перед собой, – на то, что я задал свидетельнице провокационный вопрос, рискуя честью моего подзащитного. Клара Флаверс действительно не говорила, что происходило после того, как она вместе с потерпевшей вышла из клуба. Следовательно, напоминать было не о чем. Клара Флаверс весь вечер провела с потерпевшей и не видела моего подзащитного, но видела, как та села в автобус. Маршрут автобуса, как всем уже известно, лежит далеко от парка, где была найдена пострадавшая. Одному богу известно, как она туда попала и кто истинный убийца, но мой подзащитный не является виновным. К тому же…
– Протестую, ваша честь! – прогремел голос прокурора. – Адвокат делает преждевременные выводы о том, что его подзащитный невиновен, до того как закончится процесс. К тому же как можно делать какие-то выводы из провокационных вопросов, которые вообще ни капли не провокационные? Адвокат пытается ввести в заблуждение суд и присяжных.
Наконец-то прокурор начал говорить. Единственный человек, которому можно было доверять. Прокурор наверняка был в курсе, что судья и присяжные подкуплены, но он хотя бы делал попытки. Я же продолжал сидеть на месте, словно самый трусливый человек на Земле.
– Протест отклонен, – строго сказала судья Джулия. – Научитесь слушать до конца, товарищ прокурор.
Казалось, она делала все ради того, чтобы поскорее было принято решение об оправдании Пьяного Джо, и мешала каждому, кто попадался на ее пути. Это невыносимо выводило меня из себя. Я видел, как прокурор сжал кулак и посмотрел вниз.
– Слушаюсь, ваша честь.
Адвокат надменно улыбнулся, взглянув на прокурора, и затем продолжил. Дальше все происходило очень быстро и суетливо. Мне было достаточно того, что Клара предала Ее. Я оставался сидеть и наблюдать, как время проходит сквозь мои пальцы, как песок. А со временем сквозь все мое тело проходили Ее радость, Ее смех и Ее взгляд. Спустя десять минут присяжные заседатели ушли в переговорную комнату. Спустя еще десять вернулись и огласили приговор. Он был оправдательным. Для каждого это был не просто приговор. Не просто слова. Для адвоката Пэлмса и Клары это значило, что они теперь обеспечены на всю жизнь. Для Пьяного Джо это означало очередную победу. Для прокурора и меня это означало поражение.
Я навсегда запомнил тот взгляд, который бросил на меня прокурор, когда выходил из зала заседания. Спустя много лет его назначили шефом департамента полиции нашего округа.
Глава 8
Когда мы подъехали к особняку Флаверс, я увидел три полицейские машины и две машины скорой помощи. Возле одной из них стояли два врача, которые следили за пожилой домработницей и давали ей дышать из кислородной маски. Судя по ее лицу, она увидела что-то невероятно страшное и отвратительное. Ее кожа была бледно-зеленая, несмотря на то что она была азиаткой. Домработница тяжело дышала, взявшись за грудь. Мне стало немного не по себе.
Я вышел из автомобиля, закрыл дверь и направился к входной двери. Солнце было за тучами, и было чувство, что скоро пойдет небольшой дождь. Возле входной двери стояли и курили два офицера. Увидев меня, один из них бросил сигарету и принялся докладывать.
– Детектив, я офицер Уильям Шэд, мы тут с семи утра. Приехали по вызову домработницы так быстро, как могли, – доложил он.
Я молча посмотрел на второго офицера. Тот продолжал курить, но спустя несколько секунд затушил сигарету и без малейшего чувства вины нагловато смотрел на меня.
– Хорошо, – вздохнув, сказал я. – Давайте заглянем внутрь. У кого-нибудь есть носовой платок или салфетка?
Поерзав во внутреннем кармане куртки, Гарри протянул мне носовой платок. Он был чистым и красивым, с маленькой ласточкой на одном углу и с инициалами на другом. «Наверное, подарок от бабушки», – подумал я.
Мы зашли внутрь, и несмотря на то, что я прикрыл нос, и на то, что особняк был внушительных размеров, трупный запах и запах горелого сладкого мяса проникал в самые отдаленные участки моего мозга, провоцируя вспомнить те фотографии, которые я разглядывал несколько минут назад. В холле были кровавые разводы, которые вели наверх. Мы пошли по их следу.
– Детектив, мы отправили фотографии шефу, старались там ничего не затоптать, – сказал Шэд.
– Я видел фотографии, офицер, – сказал я. – Экспертиза приезжала?
– Они приехали через двадцать минут после нас. Сейчас сидят, перекуривают. Припарковались за домом.
– Похоже, там что-то действительно ужасное, да, парни? – спросил Гарри.
– Не то слово, – ответил Шэд.
Поднявшись по большой мраморной лестнице, мы свернули налево, туда, где были кровавые разводы, и подошли к той самой комнате, которая послужила кому-то площадкой для казни. Мы стояли на пороге и не решались войти. Я опустил голову вниз. Немного закружилась голова, и я почувствовал приступ тошноты. Все-таки трупная вонь имеет свойство вызывать неприятные ощущения в животе. Я закрыл глаза и почувствовал себя очень старым. Старым для всего этого. Я открыл глаза, продолжая смотреть на порог. Как же я хотел увидеть Ее снова. Странно, что я вспомнил о Ней именно сейчас.
Я осторожно толкнул дверь и открыл ее до конца. На полу было очень много крови и много следов. Эти бараны все-таки наследили. Неважно. Это была не моя проблема. Главное, чтобы они не трогали улики.
Я увидел то, что я уже видел на фотографиях, только в цвете. Почувствовал, что слегка ухмыльнулся. Хорошо, что я прикрывал рот и нос платком, иначе это выглядело бы странно.
Комната была весьма просторная, с высоким потолком и большими окнами, которые были занавешены бордовыми занавесками. В центре комнаты стоял небольшой столик, на котором лежала кассета и был рассыпан белый порошок, местами смешанный с кровью, которая, вероятно, брызгала из тел, заливая все подряд несколько часов назад. Возле правой стенки стояла широкая двуспальная кровать. На полу возле кровати был ковер, также заляпанный кровью, а сам пол был из дорого темного паркета. На потолке висела неуклюже большая хрустальная люстра, которая местами тоже была запачкана кровью. Она была включена. Так было удобнее работать, так как теней получается меньше, если свет идет прямо сверху, и можно было все детально рассмотреть и найти все нужные улики. Я прошел вглубь комнаты.
Клара, вернее, то, что от нее осталось, лежала на этой самой широкой двуспальной кровати с позолоченным изголовьем. Ее голова была расколота пополам. Ее тело обгорело, и она напоминала сильно пригорелый бифштекс, про который забыли повара, оставив его на лишний час в духовке. Голова Клары была повернута в нашу сторону. Ее рот был открыт в ужасной кричащей гримасе. Это было весьма страшно, но я был абсолютно спокоен. Она получила по заслугам, и кто бы это ни сделал, он прикончил ту мразь, которую надо было прикончить еще давным-давно.
