Плеве относился к этой инициативе с недоверием, но Зубатов пользовался мощной поддержкой лиц, приближенных к государю. От этого эксперимента ожидали многого. В августе 1902 года Зубатов был назначен главой «Особого отдела» департамента полиции, что передавало в его распоряжение все службы охранного отделения. Сеть охранки, существовавшую в трех городах (С.-Петербурге, Москве и Варшаве), он раскинул и на губернские города, присвоив ей функции, прежде исполнявшиеся другими отделениями полиции. Он требовал от служащих, занятых политическим сыском, досконального знания трудов ведущих теоретиков социализма, а также истории европейских социалистических партий22.
Судя по готовности, с которой рабочие вступали в полицейские профсоюзы, можно было заключить, что усилия Зубатова не пропали даром. В феврале 1903 года москвичи стали свидетелями невероятного зрелища: по городу проследовала к памятнику Александру II 50-тысячная рабочая процессия во главе с вел. кн. Сергеем Александровичем. Еврейские рабочие в черте оседлости, испытывавшие двойные трудности при создании своих организаций, массами вступали в зубатовские профсоюзы.
Эксперимент, однако, чуть не провалился летом 1903 года с началом в Одессе всеобщей забастовки. Когда Плеве отдал приказ подавить стачку, местный покровительствуемый полицией профсоюз потерпел крах: поддерживая хозяев, он обнажил истинную сущность всего предприятия. Через месяц Плеве уволил Зубатова, хотя и сохранил некоторые из созданных им рабочих союзов и даже санкционировал образование нескольких новых. [По свидетельству С.Ю.Витге (Воспоминания. М., 1960. С. 218–219), в июле 1903 года Зубатов признался ему, что Россия находится в революционной ситуации, с которой не справиться полицейскими мерами. Зубатов, кроме того, предсказал убийство Плеве. Это было передано Плеве, который освободил Зубатова от должности и выслал его во Владимир. В марте 1917 года, узнав об отречении царя, Зубатов покончил с собой.].
* * *
В январе 1904 года Россия оказалась вовлеченной в войну с Японией. История возникновения русско-японского конфликта была в свое время искажена с небеспристрастной подачи сравнительно либерального министра финансов и ярого врага Плеве графа Витте, который возложил вину за него отчасти на реакционеров, стремившихся отвлечь внимание от внутренних проблем («Нам нужна небольшая победоносная война, чтобы отвратить революцию» — такое высказывание он приписывал Плеве), а отчасти на авантюристов, приближенных ко двору. Но с тех пор давно уже стало известно, что Плеве не жаждал войны и что авантюристы играли значительно менее существенную роль, чем это хотел представить Витте. В действительности, сам Витте несет большую долю ответственности за этот конфликт23. Как главный архитектор индустриализации России, он стремился освоить иностранные рынки сбыта промышленных товаров. На его взгляд, самые многообещающие экспортные возможности открывались на Дальнем Востоке, а именно в Китае. Витте, кроме того, предполагал, что Россия сможет служить основным транзитным путем для пассажиров и грузов из Западной Европы к Тихому океану — роль, которую у нее отнял пуск Суэцкого канала в 1869 году. Во имя своих замыслов он убедил Александра III проложить железнодорожный путь по бескрайним просторам Сибири. В 1886 году началось строительство Транссибирской магистрали, которая должна была стать самой протяженной в мире. Николай II, которому была близка идея дальневосточной миссии России, поддержал и продолжил это начинание. Русские притязания на Дальнем Востоке приветствовал кайзер Вильгельм II, надеясь отвлечь Россию от Балкан, где Австрия, главный союзник Германии, преследовала свои интересы. (В 1897 году, во время морской прогулки по Балтике, он просигналил Николаю: «Адмирал Атлантики приветствует Адмирала Тихого океана».)
В воспоминаниях, написанных им после ухода с политической арены, Витте утверждал, что хотя он действительно поддерживал энергичную политику России на Дальнем Востоке, но подразумевал чисто экономическое проникновение, и что его планы были извращены безответственными генералами и политиками. Эти утверждения, однако, не выдерживают критики в свете архивных свидетельств. Планы Витте на экономическое проникновение были взлелеяны в духе современного ему империализма: они подразумевали мощное военное присутствие, которое рано или поздно должно было неизбежно нарушить суверенитет Китая и войти в конфликт с империалистическими амбициями Японии. Это стало очевидно в 1895 году, когда у Витте возникла идея сократить путь Транссибирской магистрали, проведя ее по территории Китайской Маньчжурии. Подкупив китайского государственного деятеля Ли Хун-чжана и пообещав заключить с Китаем оборонительный союз, он добился разрешения китайского правителя. Соглашение об этом было подписано в июне 1896 года во время пребывания Ли Хун-чжана в Москве в качестве представителя Китая на коронации Николая II. Обе стороны обязались оказывать взаимную помощь в случае нападения Японии на одну из них или на Корею. Китай позволял России проложить железнодорожный путь к Владивостоку через Северную Маньчжурию, подразумевая уважение к его суверенитету в этой провинции.
Россия немедленно нарушила условия договора, введя в Маньчжурию многочисленные полицейские и военные соединения и основав в Харбине якобы независимую базу. Во время Восстания боксеров (1900), носившего антизападный характер, Россия послала в Китай дополнительные войска. В 1898 году на основе долгосрочной аренды Россия завладела военно-морской базой в Порт-Артуре.
Эти шаги, вопреки стремлению Николая II к установлению миролюбивых отношений и неодобрению некоторых министров, вели Россию к столкновению с Японией. В ноябре 1902 года высокопоставленные русские сановники собрали в Ялте тайное совещание, на котором рассматривались жалобы Китая на нарушение Россией условий договора и проблемы, вызванные нежеланием иностранцев вкладывать средства в российские дальневосточные предприятия. Участники совещания пришли к общему мнению, что Россия сможет добиться своих экономических целей в Маньчжурии только путем энергичной колонизации; и чтобы русским утвердиться там, правительству следует крепче взять в руки этот регион. Все совещавшиеся, включая и Витте, единодушно признали, что России надо аннексировать Маньчжурию или, на самый худой конец, установить строгий контроль над ней24. В последующие месяцы военный министр А.Н.Куропаткин призывал к агрессивным действиям для защиты Транссибирской магистрали: он утверждал, что, если Россия не готова аннексировать Маньчжурию, ей придется уйти оттуда. В феврале 1903 года царь дал согласие на аннексию25.
Япония, имевшая собственные интересы в этом регионе, пыталась предотвратить конфликт, предлагая договоренность о разграничении сфер влияния: Япония признает интересы России в Маньчжурии в обмен на признание ее интересов в Корее. К соглашению на этих основаниях можно было бы прийти, если бы в августе 1903 года царь не уволил Витте с поста министра финансов: с того момента дальневосточная политика России понеслась без кормчего по воле волн. [Отставка Витте явилась следствием давней нелюбви к нему царя и интриг Плеве, однако непосредственной причиной стало внезапное мистическое прозрение. Царь сообщил Плеве, что во время церковной службы он услышал голос Господа, внушавший «не откладывать то, что я уже собирался сделать» (Gurko V.I. Features and Figures of the Past. Stanford, Calif., 1939. P. 225).]. И в этот момент сильно осложнили отношения с Японией занимающие высокое общественное положение дельцы, заинтересованные в освоении корейских лесных богатств. Убедившись, что Россия не идет на переговоры, Япония к концу 1903 года решила начать войну. Хотя военные приготовления Японии не были тайной, в ответ в России ничего не предпринимали, желая возложить на неприятеля всю тяжесть вины за начало враждебных действий. Русские вообще относились к японцам крайне пренебрежительно: Александр III называл их «обезьянами, изображающими европейцев», а обыватели похвалялись, что закидают «макак» шапками.
8 февраля 1904 года без объявления войны японцы атаковали и взяли в осаду Порт-Артур. Потопив несколько русских военных кораблей и заперев остальные, они получили главенство на море, что дало им возможность высадить войска на Корейском полуострове. Дальнейшие бои велись на маньчжурской земле, вдоль корейской границы, далеко от ее крупных населенных пунктов и промышленных центров, что создавало дополнительные сложности в снабжении русских войск. При этом и Транссибирская магистраль к началу войны еще не могла действовать в полную силу из-за незавершенного отрезка пути вокруг озера Байкал. В каждой схватке обнаруживалось превосходство японцев в командовании и разведке.
Боевая организация эсеров, направлявшая террористические операции партии, поставила Плеве первым в списке намеченных жертв. Министр предпринимал все мыслимые меры предосторожности, впрочем, абсолютно уверенный, что для террористов он неуязвим, поскольку ему удался, казалось бы, невероятный трюк: внедрить одного из своих агентов, Евно Азефа, в боевую организацию. Азеф выдал полиции готовящееся покушение на Плеве, что повлекло арест Г.А.Гершуни, террориста-фанатика, основавшего группу и руководившего ею. По требованию Гершуни Азеф был назван его преемником. В 1903 и 1904 годах предпринималось еще несколько попыток совершить покушение на Плеве, но все они по той или иной причине проваливались. К этому времени некоторые эсеры стали подозревать Азефа, и чтобы спасти свою репутацию, а может быть, и жизнь, он решил организовать убийство Плеве. Эта акция, которой руководил Борис Савинков, оказалась успешной: бомба, брошенная в экипаж, разнесла в куски тело несчастного. [Об Азефе см.: Николаевский Б. История одного предателя. Н.—И., 1980. После убийства Плеве репутация Азефа среди революционеров поднялась неимоверно, и он смог вести двойную игру вплоть до разоблачения В.Л.Бурцевым при содействии директора департамента полиции А.А.Лопухина в декабре 1908 года, после чего бежал в Германию и занялся коммерцией. Умер он в 1918 году.].
