Нельзя забывать и о духовном кризисе. В Палестине с каждым годом сгущалась атмосфера мистических чаяний. Израильтяне надеялись, что вот-вот явиться пророк Илия, совершит помазание над Посланником Божиим, и «Бог посетит народ свой». И в этот критический момент…».
— Мария, ты проверяла сегодня Любашину квартиру? — крикнула баба Вера из своей комнаты под звуки заключительных аккордов цимбал и победных возгласов каратистов.
Я спохватилась, и запоздало отправилась в дозор. Кто-то выкрутил лампочку на лестничной площадке третьего этажа, поэтому ключ в замочную скважину попал не сразу. В квартире было темно и пахло пылью. Стоит на пару недель покинуть жилище, и стены дома забывают своего хозяина, начинают жить собственными интересами, неодушевленными.
В коридоре мне на глаза попалась метла. Она стояла в углу, возле вешалки. «Что значит конкуренция и капитализм с человеческим лицом! — порадовалась я. — Разве могли мы подумать при социализме, что рабочие способны убирать за собой строительный мусор! Непременно вызову этих мастеров-циклевщиков, когда соберусь обновлять лак в нашей квартире!»
Я включила свет в комнате, чтобы полюбоваться на отреставрированный кусок паркета.
На паркет я не обратила внимания, так как в комнате имелось нечто гораздо более впечатляющее: на полу лежал мужчина в спортивном костюме «Адидас». Можно было подумать, что он просто прилег на минуточку, если бы не кровавое месиво на его затылке. Рядом валялся молоток для отбивания мяса.
Глава 3
— Что случилось? — выглянула баба Вера из своей комнаты, и я поняла, что уже нахожусь дома, стою, навалившись на дверь плечом, тщетно пытаясь довернуть колесо запора на несуществующий оборот.
Тетушка щедро налила мне валерианки и себе накапала валокордина за компанию. На запах тут же примчался кот и умолял взять его в долю. Баба Вера была непреклонна, Лаврентий обиделся. Он вскочил на верхний этаж буфета и затаился между консервными банками. Трясущимися руками я влила в себя гадкую жидкость и попыталась связно рассказать, что произошло.
— Он лежит, голова вдребезги…
Баба Вера обновила напитки. Мы выпили и закусили вафлями. Я сделала вторую попытку, более удачную.
— На полу, в спортивном костюме, на голове кровь, рядом кухонный молоток, страшно.
Мы застыли в молчании. Я тряслась мелкой дрожью, а тетушка напряженно морщила лоб. Она недоверчиво хмыкнула. В мою голову также стали закрадываться сомнения в реальности происшествия. Где это видано, чтобы в квартирах соседей без присмотра валялись трупы мужчин? Такое может случаться только в кино! Баба Вера набрала номер телефона Любаши и долго вслушивалась в длинные гудки. Понятное дело, ей никто не ответил. Хозяйка — в Сочи, трупы по телефону не разговаривают, а убийцам не до праздной болтовни: им следы заметать надо. Тетушка перестегнула английскую булавку, скреплявшую немного широковатый воротник нейлонового халатика, побарабанила пальцами по столу и сказала:
— Надо проверить!
Тетушка скрылась в кладовке, долго гремела там какими-то бидонами и вернулась в авиационном шлеме времен покорения Северного полюса. В руках она держала подводное ружье, из длинного дула которого торчал трезубый гарпун.
— Возьми скалку и фонарик! — скомандовала баба Вера.
Прижимаясь к стенам лестничного пролета, мы спустились на третий этаж. В кромешной тьме добрались до Любашиной квартиры и, подсвечивая фонариком, повернули ключ в замке. На счет «три» я распахнула дверь ногой и отпрянула за косяк, опасаясь выстрелов из прихожей. Никто не стрелял. Я посветила фонарем, а баба Вера скакнула в дверной проем и грозно прицелилась, по-снайперски держа подводное ружье. В прихожей было пусто. Мы проделали тот же маневр в дверном проеме комнаты. Тетушка стояла в позе профессионала из группы «Альфа», а я прикрывала тылы, занеся скалку над головой. В комнате никого не было. То есть — совершенно никого.
Мы убедились в этом, включив люстру. Тахта стояла на месте, мини-стенка с телевизором — тоже, и кресло присутствовало в том же углу, а вот тела с пробитой головой — не было.
Не теряя бдительности, мы проверили кладовку, кухню и ванную комнату та же картина. Баба Вера почесала шлем на затылке. Я последовала ее примеру. Не помогло. Тело не появилось.
— Ты уверена? — с жалостью посмотрела на меня тетушка.
— А как же! — растерянно хлопала я глазами. — Он лежал на животе, в темно-синем костюме с белой надписью на спине «Адидас», на ногах кроссовки, руки вытянуты вперед, как будто его кто-то тянул за ноги к двери перед моим приходом. Справа валялся молоток для отбивания мяса, весь в крови. На правой руке тела виднелись часы желтого металла, наверное, золотые. Лица не было видно, так как голова была повернута от меня, но могу поклясться, что оно было лицом кавказской национальности. А самое неприятное, что на левый кулак у него был намотан шарф Ильи.
Баба Вера, кряхтя, опустилась на пол.
— Дай фонарик, — велела она.
Паркет по середине комнаты был чисто вымыт и даже чуть-чуть еще влажноват. Я победно посмотрела на тетушку: нечего было сомневаться в моих умственных способностях! Дотошное обследование места происшествия показало, что все следы уничтожены, лишь на отциклеванном участке пола сохранилось крошечное пятнышко крови. Кухонный молоток также исчез.
— Подведем итоги, — устало села в кресло баба Вера. — Лицо кавказской национальности проникло в Любашину квартиру с неизвестной целью. Сзади к нему подкрался убийца, ударил по голове кухонным молотком, тело потащил в прихожую, но тут пришла ты и прервала процесс ликвидации следов. Убийца спрятался в кладовке или другом месте, дождался твоего ухода и довершил начатое: унес труп и уничтожил следы преступления. Ищи теперь ветра в поле… Ограбление отпадает, все вещи на месте, даже шуба… Пострадавший был левшой, о чем говорят часы на правой руке. И он не ожидал нападения. Убийца пришел раньше и успел найти молоток на кухне. Значит, другого оружия у него с собой не было, цель его визита — не убийство… — тетушка перевела дух и продолжила: — А может быть все гораздо проще? Любаша с новым милым вернулась из Сочи, он ее вывел из себя, и она учинила над ним расправу. Испугалась, помыла пол и в настоящий момент прячет свою бывшую любовь в мусорном баке.
— Нет, нет! — запротестовала я. — Любаша на такое не способна! Физиономию расцарапать или чайником с кипятком запустить — это, пожалуйста, но чтобы сзади подкрасться — не в ее натуре. И потом — Любаша примерно такой же комплекции, как и я. Лицо кавказской национальности было мужчиной в самом расцвете сил, физически хорошо развитым. Она бы не смогла его снести по лестнице, а лифт у нас опять не работает… Следовательно, дело могло происходить так: один из бывших «милых» пришел навестить Любашу, но встретил здесь другого соискателя. Они поссорились, и более удачливый хахаль набросился на другого с молотком. И этот удачливый был Ильей! В пылу борьбы он потерял свой шарф! А ведь такой интеллигентный с виду молодой человек! — вскочила я с тахты и забегала по комнате.
— Нет, не убедительно… — переколола тетушка шпильку в своей прическе. — Обрати внимание: следы борьбы отсутствуют, здесь никто не выяснял отношений… А насчет шарфа ты уверена? Может, это был похожий шарф?
— Стопроцентную гарантию дать не могу, но расцветка такая же: сине-зеленая шотландская клетка. Вероятность совпадения очень мала… По-моему, пора вызывать милицию, — спохватилась я.
— Подожди, — разгладила баба Вера артритными пальцами полу халатика, грозное оружие лежало у нее на коленях. — Во-первых, факт убийства не доказан. Вдруг лицо кавказской национальности не умерло, а встало и ушло.
— Помыло пол, чтобы хозяева не сердились, и прихватило молоток для мести обидчику… — насмешливо высказалась я.
— Не перебивай… Во-вторых, рассказать нам все равно нечего. Милиция не любит, когда ее беспокоят по пустякам. Истории об утерянных трупах не ценятся работниками правопорядка. А если нам и поверят, то заподозрят в первую очередь: у нас есть ключ от квартиры. В-третьих, у Любаши будут неприятности… В-четвертых, ты будешь главным свидетелем, а свидетелей обычно убирают, от них сплошные несчастья.
Мне стало совсем тоскливо.
— Не реви, что-нибудь придумаем… — баба Вера подперла голову кулачком и задумалась. — Расскажи, как было дело, с самого начала.
— Я вошла, включила свет в комнате, увидела тело и убежала. Все.
— Нет, не так! Подробно!
— На лестничной площадке было темно, — послушно стала я вспоминать. Ключ никак не хотел попадать в замочную скважину. Дверь, наконец, открылась, я вошла в коридор, включила свет. Все было в порядке. В углу стояла метла. Затем я дошла до комнаты и щелкнула выключателем. Свет вспыхнул. Я увидела тело и бросилась бежать. Ну, как?
