Волков не верил своим глазам. Паспорт судя по всему был не липовый, но с фотографии на него смотрел, Матвеев.
Глава 3
Серега Матвеев
Серега до позднего вечера бродил по Новосибирску совершенно не зная куда себя девать. Последние несколько недель давили на него словно многотонный пресс и только завалившись в тёплую ванну, он наконец-то почувствовал, что напряжение потихоньку куда-то уходит. Эта трешка в центре города, конечно не шла ни в какое сравнение с его квартирой в «Консервах», где не было и в помине никакой ванны, а в сортир приходилось бежать на улицу и когда ещё в посёлке было много народу, стоять в очереди ожидая, когда освободится занятое очко. А когда оно освободится, сидеть с кем-то плечом к плечу и слушать его пердеж.
«Я пожалуй, месячишко вообще ничего делать не буду, — сладко подумал Серега. — Буду спать, жрать и смотреть телик, а потом видно будет.»
Утром Серега проснулся рано, но вставать не торопился и валялся бы так до обеда, если бы не настойчивый звонок в дверь.
— Твою мать, — выругался Серега. — Вот кого ещё черти в такую рань могли принести?
— Кто? — спросил Серега и посмотрел в дверной глазок.
Серега не мог поверить своим глазам. За дверью, тыча в глазок раскрытое удостоверение, стоял опер из Кыргыта.
«Как он вообще на меня смог выйти и главное, почему?» — пронеслись в его голове обгоняя друг друга мысли.
Ноги почему-то вдруг стали ватными.
«Так. Нужно взять себя в руки и не паниковать. Никакой я не Серега Матвеев, я Лёха Смирнов. И документы у меня в полном порядке. Хрен он чего докажет. А дверь открывать так и так придётся. Но в квартиру этого опера впускать нельзя, тут ствол на котором может всё что угодно висеть и деньги. Серега выдохнул и собрал мысли в кучу. Фууу», — выдохнул Серега ещё раз и сотворив на лице недовольную мину, открыл дверь и вышел на площадку.
— Вы никогда не были в Кыргыте? — поинтересовался Волков на всякий случай, протягивая Смирнову паспорт. — У вас случайно брата близнеца нет?
— Нет у меня никакого брата, — ответил Смирнов, — и тем более близнеца. Один я.
— А в чем дело то? — заинтересовалась Васса Ивановна. — Я Алексея Илларионович знаю. Он всегда вежливый. Всегда со мной здоровается. Хороший человек.
— Извините, ошибочка вышла, — произнёс идиотскую фразу Волков и забыв, что он в гражданке, по привычке козырнул и пошёл по лестнице на выход.
«Охренеть, — думал Волков спускаясь по лестнице. — Что это было? Это ж вылитый Матвеев. Что-то мне совсем не нравится весь этот цирк. Смирнов, если верить официальной информации и академику, безнадежно больной человек, а этот, на смертельно больного совсем не тянет. Тем не менее, его знают соседи и живет он в этой квартире не первый день. Матвеев же смотался из „Консервов“ всего несколько дней назад и раньше из Кыргыта не выезжал. Невозможно уехать из „Консервов“, чтобы об этом никто не знал, это не то место. Нужно это дело хорошенько обмозговать.»
Волков наконец вышел из подъезда и повертев головой, обнаружил за перекрёстком вывеску какого-то кафе.
В кафе Волков заказал сто граммов коньяка и закуску и принялся ломать себе мозг дальше.
«Всё это смахивает на какую-то шпионскую игру. Залегендированный под Матвеева агент иностранной разведки, двадцать лет прикидывается работягой и живет в откровенной заднице в ожидании своего звёздного часа. Его люди подготовили ему новую легенду, жильё и документы, снабдили пятью миллионами долларов которые переправили с помощью безнадежно больного агента, ну и так далее…
Бред какой-то в голову лезет, — мотнул головой Волков. — Поеду в гостиницу, куплю водки и напьюсь. Пусть мозги отдохнут.
Серега
Середина октября. 1993 год. Посёлок Кыргыт
Серега стоял на остановке общественного транспорта и старался как можно глубже засунуть руки в карманы старенькой летней куртки, чтобы сохранить последнее тепло, которое уносил из его тела холодный осенний ветер. Ветер гонял по пустой дороге желтые, ещё не просохшие после дождя листья и теребил потрёпанную Серёгину куртку. А на дороге голяк.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Где эти гребаные маршрутки?» — тоскливо вслушивался Серега, пытаясь определить по звуку за поворотом, не появится ли из-за него хоть какой-нибудь транспорт.
Дойти до дома пешком можно было часа за полтора, или минут за сорок если шпарить быстрым шагом. И он бы уже наверное дошёл, если бы не боялся, что как только он отойдёт от остановки, то как раз и пропустит эту самую, маршрутку. Потому как идти пешком, нужно было не по дороге, а напрямую, через осенний, залитый дождем лес, по тропинке заросшей высокой, а теперь ещё и мокрой травой.
Времени до наступления сумерек оставалось совсем немного, от силы полчаса. И как назло, с неба снова начал накрапывать мелкий, промозглый дождь, мокрые брызги которого, порывистый ветер бросал из стороны в сторону умудряясь забросить их даже в рукава куртки. А маршрутки всё не было.
Поймать такси или какой другой транспорт, здесь было вообще не реально. Во-первых, денег у Сереги было — голь, моль и ноль по вдоль, то есть ровно на маршрутку, а во вторых, эта дорога вела в тупик, упираясь в ворота старого консервного завода, который нынче не функционировал, а территория его была отдана под какие-то склады. И судя потому, что уже года три они стояли пустыми, склады загнулись так же как и консервный завод. Хотя охрану на них держали и даже платили, хоть и сущие копейки, но зато регулярно и без задержек. От былого заводского хозяйства, остались лишь полуразвалившийся от старости деревянные двухэтажные бараки, в них доживали свой век бывшие заводские работяги, одним из которых был и сорокалетний Серега.
Когда-то у него и деньжата водились и он даже прикидывал, как выйдя на пенсию, купит на свои сбережения домик на юге и будет доживать свои дни любуясь на яблони в собственном саду. Потом в стране начался бардак и Серега в одночасье, лишился не только мечты о домике на юге, но и всех своих сбережений.
Бывший когда-то стратегическим консервный завод, оказался вдруг никому не нужным и сначала его кто-то приватизировал, потом продал, а новый хозяин завода его тоже продал и однажды на его территории появились склады, а работяг с бывшего завода уволили. Кто-то уехал из посёлка на заработки в дальние края, а кто-то как Серега, устроился на работу в посёлке городского типа Кыргыте.
Их заводской посёлок в общем-то, тоже являлся одним из районов Кыргыта, но считался таким захолустьем, что городские чиновники о нем старались вообще лишний раз не вспоминать.
В городе ситуация с работой была не такая аховая как в «Консерве», но и не сильно лучше. В смысле работы то было полно, но вот денег за эту работу никто платить не хотел. Работяг кидали на бабки все кому было не лень и нестрашно. Деньги либо не платили совсем, либо в наглую вкладывали зарплатные деньги в какое-то дело и крутили их там до ишачьей паски, или по крайней мере до тех пор, пока они приносят прибыль. Ишачить на барина задарма Сереге было западло и когда зарплату задержали в очередной раз, он со психу уволился.
Серега ездил в управление строительной компании, в которой он трудился до недавнего времени обычным разнорабочим и где вот уже третий месяц задерживала зарплату. Сегодня, наконец расщедрились и выдали часть зарплаты работникам, но только тем, которые еще не уволились. Серега же, как всегда, пролетел как фанера над Парижем и возвращался домой пустой как бубен и злой как сто голодных китайцев.
Денег в его дырявом кармане было в притык, только чтобы доехать до дому и сожрать купленную в ларьке возле управления, упаковку лапши быстрого приготовления.
«Хорошо еще, что так и не женился и детей не завёл — подумал Серега покосившись на уходящую в глубину леса тропинку. — Если я тут ещё постою, то по лесу тащиться придётся вообще в полной темноте», — подумал он втягивая голову поглубже под воротник.
И приняв наконец решение, плюнув на дождь, наступающие сумерки и мокрую траву, рванул домой напрямую, через лес. И уже удаляясь за деревья услышал, как разбрызгивая на дороге лужи, мимо пронеслась последняя маршрутка.
