Штурмовой огонь веди,
Наш бессмертный танк.
В тыл фашистам заходи,
Бей его во фланг!
Рождение "Беспощадного" явилось одновременно рождением массового движения по созданию на личные средства трудящихся танковых колонн и даже целых войсковых соединений, таких, как Уральский добровольческий танковый корпус. Затевая покупку своего танка, ни я, ни мои товарищи даже и не предполагали, какую всенародную поддержку получит наше начинание.
Всю войну не выходил "Беспощадный" из боя. Пал смертью храбрых его замечательный бесстрашный командир Паша Хорошилов, погиб член экипажа весельчак Алеша Фатеев. Но гвардейцы-танкисты дошли до своего победного рубежа.
В наших архивах хранятся письма, полученные нами из действующей армии от экипажа "Беспощадного", а макет прославленного танка по сей день хранится в Центральном доме литераторов имени А.А.Фадеева.
Это было в 1943 году. На фронтах Великой Отечественной разворачивались ожесточенные сражения. Именно тогда Коммунистическая партия и Советское правительство приняли решение о создании Гимна Советского Союза. К выполнению этого ответственнейшего задания были привлечены десятки поэтов и композиторов. Мы, я и мой фронтовой товарищ журналист Г.Эль-Регистан, работая в редакции центральной газеты Военно-Воздушных Сил Красной Армии "Сталинский сокол", решили включиться в творческий конкурс.
Мы отлично понимали, что текст гимна должен быть проникнут основными идеями нашей государственности, идеями, наиболее близкими народу. Гимн должен отразить тот исторический путь, которым шла от Октября наша страна. Кроме картины прошлого и настоящего, необходимо было заглянуть и в будущее. Мы знали: в гимне надо обязательно подчеркнуть исключительную роль русского народа, который не только вел за собой все народы нашей страны в период революции, но и, объединив их, оказывал великую братскую помощь в ходе социалистического строительства. Русскому же народу принадлежала ведущая роль и в Великой Отечественной войне.
Понимая, что гимн - это торжественная гражданская песнь народа, мы чувствовали опасность ложного литературного пафоса, излишней напыщенности. Поэтому, работая над вариантами текста, стремились быть предельно искренними. Помогало твердое убеждение, что язык гимна должен быть простым, ясным, таким, чтобы каждое его слово было понятным любому советскому человеку - от школьника до академика.
Авторитетная комиссия во главе с К.Е.Ворошиловым в течение ряда месяцев знакомилась и прослушивала предлагаемые варианты Гимна Советского Союза. После того как наш текст был в основном одобрен и отобран для дальнейшей работы, мне и моему соавтору пришлось еще немало потрудиться. В ночь под новый, 1944 год Гимн СССР впервые прозвучал по Всесоюзному радио. Музыкальной основой для него стала музыка профессора А.В.Александрова, руководителя Краснознаменного ансамбля, написанная им как "гимн партии большевиков" на слова В.И.Лебедева-Кумача.
Со временем возникла необходимость внести в текст гимна изменения. Вновь к работе были привлечены наши ведущие поэты и композиторы. Мне, как одному из авторов первого Гимна СССР (Г.Эль-Регистан умер в 1945 году), была предоставлена возможность создать новую редакцию текста. И я, конечно, счастлив, что эта работа оказалась успешной: 27 мая 1977 года Президиум Верховного Совета СССР утвердил текст и музыкальную редакцию Государственного гимна Союза Советских Социалистических Республик (текст С.Михалкова и Г.Эль-Регистана, музыка А.В.Александрова).
В новой литературной редакции гимна отражены выдающаяся роль "партии Ленина - силы народной", ведущей Советский Союз к светлому будущему, наша верность Красному знамени революции, наша вера в грядущую победу коммунизма в нашей стране. Естественно, что в гимне присутствуют основные идеи прежнего текста, сыгравшие свое историческое значение и в наше время.
Не могу не выразить своей благодарности Центральному Комитету нашей ленинской партии и лично Леониду Ильичу Брежневу за высокое доверие. Ведь спустя тридцать четыре года мне вновь довелось стать одним из авторов Государственного гимна СССР.
ГИМН
СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ
РЕСПУБЛИК
Текст С.Михалкова и Г.Эль-Регистана
Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки Великая Русь.
Да здравствует созданный волей народов
Единый, могучий Советский Союз!
Славься, Отечество наше свободное,
Дружбы народов надежный оплот!
Партия Ленина - сила народная
Нас к торжеству коммунизма ведет!
Сквозь грозы сияло нам солнце свободы,
И Ленин великий нам путь озарил:
На правое дело он поднял народы,
На труд и на подвиги нас вдохновил!
Славься, Отечество наше свободное,
Дружбы народов надежный оплот!
Партия Ленина - сила народная
Нас к торжеству коммунизма ведет!
В победе бессмертных идей коммунизма
Мы видим грядущее нашей страны,
И Красному знамени славной Отчизны
Мы будем всегда беззаветно верны!
Славься, Отечество наше свободное,
Дружбы народов надежный оплот!
Партия Ленина - сила народная
Нас к торжеству коммунизма ведет!
Далеко позади остались военные годы. Но каждый раз, приходя к Вечному огню у Кремлевской стены, зажженному в память о Неизвестном солдате, я думаю о своих друзьях, оставшихся там, на полях сражений, где воля к победе была прочнее металла.
Я гляжу на свои строки, что выбиты на камне: "ИМЯ ТВОЕ НЕИЗВЕСТНО, ПОДВИГ ТВОЙ БЕССМЕРТЕН". Когда складывались эти слова, руку вело чувство великой благодарности к миллионам наших людей, отдавших жизнь за будущее всей земной цивилизации...
Живой классик Алексей Николаевич Толстой пользовался всеобщим авторитетом. Он завораживал собеседника своей простотой, глубиной и блеском ума, яркой, сочной, образной речью и еще чем-то таким, что присуще, хотя и в разной степени, всем замечательным людям.
В ту пору я уже не был новичком в литературе: мои книги для детей были отмечены читателем и общественностью, но имя Толстого вызывало у меня почти суеверное благоговение.
Жил Толстой в Москве. Тогда он много и напряженно работал, но для постороннего глаза эта напряженность была вряд ли заметна. Он часто созывал гостей, любил щедрое застолье, острое слово и сам был замечательным рассказчиком: рассказывал в лицах, как настоящий актер. Он был вежлив в обращении, зато порой резок и удивительно прям в своих суждениях.
В Союзе писателей Толстой бывал довольно часто. Его утомляли будничные, нетворческие дела и заботы. Но если он брался за что-нибудь, то быстро добивался своего.
Хорошо помню Алексея Толстого в первые недели войны. Он был озабочен, в его движениях появилась стремительность, в суждениях - предельная, солдатская определенность. Его патриотические статьи волновали глубиной и содержательностью. Он отлично чувствовал истоки народной стойкости, в его страстной публицистике, как правило, отсутствовали риторика и общие места.
В те трудные времена писательская братия была сплочена более обыкновенного: перед лицом грозных событий, всколыхнувших всю страну, забылись все неизбежные споры и пристрастия, как нечто второстепенное, малозначительное или даже пустяковое. Многие уходили на фронт, многим из ушедших не суждено было вернуться: московская писательская организация за годы войны потеряла почти треть своего состава.
Почему-то особенно запомнилась первая статья Алексея Толстого из большого публицистического цикла, написанная через несколько дней после нападения фашистской Германии. Называлась она "Что мы защищаем?". В статье чувствовалась тревога большого русского писателя за судьбу народа и его культуру, но была она полна веры в непоколебимую правоту и мужество верных сынов Отчизны, в мудрость партии. Эта статья воодушевляла нас, молодых писателей.
В творчестве Толстого меня всегда поражали самобытная широта его русской натуры, энциклопедические знания, редкое умение сочетать беллетристичность, увлекательность повествования с поразительной глубиной социального анализа. Сколько бы ни прошло времени, какие бы таланты ни выдвинула отечественная литература, Алексей Николаевич Толстой всегда останется ее драгоценностью. В лучших своих книгах он запечатлел историю нашей страны на ее революционном переломе с тщательностью и мудростью истинного художника - гражданина и патриота.
Умер Толстой неожиданно. Чувство потери было всеобщим, но было и сознание того, что его творчеству суждена долгая жизнь. В военную пору Алексей Николаевич однажды посоветовал мне попробовать свои силы в басенном жанре.
- Тебе лучше всего удаются стихи, в которых ты идешь от фольклора, от народного юмора. Не начать ли тебе писать басни? - посоветовал мне Толстой.
Честно говоря, аллегорическая поэзия представлялась мне чем-то в достаточной степени архаичным. Затем произошло следующее. Страна отмечала юбилей Крылова. По радио, с подмостков эстрады, с газетных страниц звучали гениальные крыловские творения. Они заражали людей смехом, рождая в сердцах радость, гнев, иронию, сарказм... Видимо, и в число Крыловского юбилейного комитета я попал по рекомендации Алексея Толстого.
