С момента объявления карантина прошёл почти год. И не просто промелькнул, а тянулся вечностью. Борьба за жизнь нелёгкая штука. Самерх преуспел. Но стоило ли оно того?
Менах включил свет. Тусклая лампа еле горела — диммер был выкручен на минимум. Электроэнергия слишком ценный ресурс сейчас, чтобы тратить её как на иллюминацию в честь праздника Республики. Капитан невольно прикинул, на сколько ещё хватит батарей. Выходило, что на месяц-полтора, а потом нужно снова идти в город. До карантина почти дармовой энергии было завались: реакторы исправно работали, поставляя электричество. Если в приборе или устройстве села батарейка, так купи новую или заряди. Сейчас же из розеток не получить и электрона. Но это не самая большая проблема. Энергоячейки мадрибского производства всегда славились большой ёмкостью, а устройства низким потреблением. Однако с началом кризиса большинство батарей внезапно разрядились. Причину Менах не знал да и не стремился выяснять. Капитану и так хватало других забот. В одиночку выжить не так-то просто.
Уже полгода Самерх не видел других мадрибцев. Мёртвые из первых партий не считаются — тогда ещё пытались хоть как-то соблюсти приличия, упаковывая трупы в коконы в надежде на похороны по обряду. Потом стало не до того. А через некоторое время исчезли и остальные. И живые, и мёртвые, будто растворились. Ещё одна загадка, на которую капитан не находил ответа. Самерх-то никуда не делся, только забрался под землю!
Привычные по старому миру утренние процедуры давно забыты. Мадрибец даже не раздевался перед сном. Поэтому к выходу на поверхность Самерх был готов довольно быстро: натянуть ботинки, накинуть плащ, повесить на пояс чудом сохранившийся ещё с подземелий Арраи пистолет. Ну и еды немного.
Конечно, бункер у Самерха был ненастоящий, просто глубокий подвал в одном из полуразрушенных зданий. Капитан вырубил свет, включил небольшой фонарик, отпер железную дверь и вышел из убежища к поднимающейся наверх лестнице. Менах давно не старался соблюдать тишину: если вокруг никого нет, то и скрываться нечего. Поэтому каждый шаг по ступенькам отдавался гулким эхом.
Наверху была ещё одна дверь — незапертая из-за выбитого замка. Открыв её, капитан вышел в комнату. И резко остановился. На диване кто-то лежал. Осторожно, уже кляня себя за безрассудное отношение к звукомаскировке, Менах достал пистолет. Теперь никто не признает в старом мадрибце неуклюжего корфу. Шаги Самерха сможет услышать лишь сама Фария.
Подкравшись к неизвестному и осмотрев его, капитан понял свою ошибку: на диване спал не мадрибец, а араец! Униформа и поза, в которой скрючился гость, скрывали истинное положение дел. И что ещё поразительнее — араец был Самерху знаком. Слишком хорошо знаком. На диване лежал не кто иной, как Сергей Вересов — обладатель странного имени и фамилии, а заодно и капитан «Веясандара»! Давно погибшего корабля арраяр.
* * *
Маддар, день второй
Проснулся я вовсе не оттого, что наступило утро. И не от желания сходить в туалет — воду в последний раз пил ещё на «Вояджере». Что-то больно кольнуло меня в висок, будто с потолка упал маленький камушек. Не самый приятный будильник. Я сначала почесал ушибленное место и лишь потом открыл глаза. Перед взором предстала красная тканевая спинка дивана: видимо, ночью я перевернулся на другой бок, хотя и не помню, чтобы ворочался или просыпался. Крепкий сон не прибавил ни сил, ни настроения. Во рту была пустыня Сахара: мне даже показалось поначалу, что язык прилип к нёбу, но всё обошлось, оторвал. А в голове же сгущались грозовые тучи. Жаль, что они не могут выпасть дождём: тут вам не мир меча и магии, где словом или мыслью можно управлять стихией. И не мой старый скафандр с системой подачи воды.
— Ай, — хотел крикнуть я, но из горла вырвался только жалкий хрип.
Ещё один камушек попал по голове. И угораздило же меня лечь спать точно под разрушающимся потолком! Хотя постойте. Это какой камушек может падать вниз по изогнутой траектории, чтобы ударить по затылку? Я не один. От этой мысли по спине пробежали мурашки. А затем пришло понимание простой вещи: если в меня кидают камушками, а не стреляют из пистолета, то убивать пока не планируют.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я медленно перевернулся на другой бок. Картина увиденного не стала для меня чем-то неожиданным, ведь на улице и так постапокалипсис. Смущала только маска чумного доктора на мадрибце. На мадрибце ли? Так сразу и не разберёшь, но точно этот незнакомец не корфу. Уж хвост ящериц был бы виден, да и габаритами боги корфинян не обидели, даже, наоборот, перестарались. А под маской можно скрыть как псевдоклюв, так и антропоморфное лицо арайцев. Или вообще что угодно.
На модель направленного на меня пистолета я даже сначала не обратил внимания. Ситуация и так не способствовала заклёпничеству: какая разница из чего в тебе сделают дырку? Но когда незнакомец дёрнул оружием вверх, приказывая мне подняться, то внезапно в голове промелькнули воспоминания о подземельях Арраи. Этот пистолет был оттуда!
— Ты из экипажа «Гончей Фарии», — хрипло и с трудом произнёс я, подымаясь с дивана. — Ты зря меня боишься, сейчас мы в одной лодке.
Идиоматическое выражение на арайском звучало совсем иначе, но смысл был тот же.
— С чего мне тебя бояться, — ответил незнакомец.
— Менах Самерх! — уж этот голос я запомнил.
— Именно, — подтвердил мадрибец, а затем снял маску.
Бывший капитан «Гончей» сильно изменился. Жизнь в разрушенном Фирузе не самая лёгкая: от остатков перьев теперь не осталось и следа, появились новые морщины, а старые ещё больше углубились и превратились в целые каньоны.
— Так и будешь держать меня на прицеле?
— Пожалуй, что нет, араец, — сказал Самерх и убрал пистолет. — Как ты выжил и оказался здесь?
— Это долгая история, — ответил я. — У тебя не найдётся, чем промочить горло? А то со вчерашнего дня ничего не пил.
— Только без глупостей, — предупредил мадрибец, протягивая мне пластиковую бутылку.
— Вода?
— Уж точно не кариарский дистиллят! — горько усмехнулся Менах. — Пей, не бойся, не отравишься. Никаких наших добавок в ней нет.
Я отвинтил крышку и жадно присосался к горлышку. И чуть не поперхнулся. Капитан не обманул, там была вода, ещё холодная, просто горло у меня пересохло и, что называется, «скукожилось». Хотелось пить быстро, большими глотками, но я сдерживал себя. Не только из-за боязни показаться невоспитанным грязным арайцем в глазах представителя «цивилизации», сколько из-за возможности случайно захлебнуться — руки дрожали, а рот и язык не сильно хотели слушаться.
— Допивай, если хочешь, — произнёс Менах, когда я оторвал бутылку ото рта. — У меня есть источник, проблем с водой нет.
Уговаривать меня не пришлось. Остатки воды я выхлестал безо всяких угрызений совести.
— Ты не находишь странной нашу встречу? — спросил мадрибец, забирая у меня пустую бутылку.
— Есть ещё? — я совершенно не утолил жажду.
— Есть, но не с собой, — ответил Самерх. — Как ты здесь оказался, когда должен быть за много световых лет отсюда.
— Живым или мёртвым?
— Ты же не думаешь, что я буду раскаиваться в своих действиях? Законы фронтира. Я только продал информацию Рагнеру.
— И подсадил левый плагин.
— Ха, разобрались, значит, — хохотнул Менах. — А где второй араец, кстати? Ну, тот, с растительностью ржавого цвета.
— Слишком много вопросов. Поесть бы сперва неплохо.
— Чем расплачиваться будешь?
— А как же помощь ближнему? — я ответил вопросом на вопрос. — Посмотри вокруг, возможно, кроме нас, на всей планете никого нет.
— И что? Я и без тебя прекрасно справлялся всё это время, — заявил мадрибец. — Зачем мне бесплатно кому-то помогать? Что ты можешь мне предложить, кроме истории о своих похождениях? Здесь все мертвы, корабли и шаттлы уничтожены, а если и нет, то их сбивают при попытке взлететь. Я прикован к планете! Или у тебя за углом стоит тот самый «Веясандар»? Судя по одежде, состоянию и внешнему виду, ты в ещё худшем положении, чем я.
