не ведаю и теперь.
Середина 30-х годов. В свет выходит роман Николая Островского «Как закалялась сталь». Реализмом, революционным пафосом, верой в человека он, без преувеличения, покоряет сердца молодежи, а Павел Корчагин становится одним из ее героев. Глубокие симпатии вызывают и сам автор, и его трудная жизнь. Пройдя через суровые испытания гражданской войны, потеряв здоровье, будучи слепым и прикованным к постели, он поднимается над своим недугом и упорнейшим трудом создает роман.
Андре Жид, французский писатель, в 1934 году посетил Советский Союз. Встретившись с Николаем Островским, он сказал о нем: «Это ваш коммунистический Иисус Христос».
Героика и правда романа «Как закалялась сталь» вызывали у нас, молодых людей, огромный интерес. Свободно достать книгу было невозможно. В бучанскую школу, где я тогда учился, поступил только один экземпляр, находившийся у комсорга школы Бориса Трофимчука. А каждому хотелось быстрее прочесть новый роман. Как быть? Решили раз в неделю по очереди собираться после занятий у комсомольцев дома, где могли читать и обсуждать книгу по главам. Так и поступили. Жили мы разбросанно, далеко друг от друга, возвращались домой темными зимними вечерами, однако нас это не пугало.
Книгу не только читали. Вокруг ее содержания и героев велись жаркие споры. Нет сомнения, что роман «Как закалялась сталь» помог многим моим сверстникам найти свое место в жизни, подняться до подвигов в Великую Отечественную войну.
Борис Трофимчук пришел к нам в школу комсоргом ЦК комсомола Украины с киевского завода, в полном смысле слова — от станка. Здравомыслие, простота, задор, отзывчивость и близость к людям создали Борису в школьном коллективе огромный авторитет. Мы, подростки, стремились подражать ему во всем — в манере вести разговор, в одежде и даже в походке. Жизнь его оборвалась трагически. Осенью 1941 года Бориса Трофимчука, служившего в армии и вышедшего из окружения, на станции Буча схватили и расстреляли немцы.
Ушедший XX век отмечен выдающимися открытиями человечества. Среди них прорыв в космос, расщепление атомного ядра, создание телевидения и многое другое… На глазах моего поколения произошли и менее значимые, но памятные перемены и в других областях жизни, в частности в кинематографе. Год 1931-й — появляется звуковое кино. Год 1936-й — первая цветная кинокартина «Груня Карнакова».
Вспоминаю затемненный кинозал. Демонстрируется фильм «Путевка в жизни». Вместо титров и сопровождения фильма игрой на фортепьяно импровизирующим музыкантом, называвшимся почти забытым словом «тапер», с экрана звучит человеческая речь. От автора текст читает знаменитый Качалов с его неповторимым тембром голоса. И вдруг начинаешь понимать необычность произошедшего. Заговорил экран! Ты как бы сам вступаешь в общение с героями фильма…
Замечательные кинокартины были созданы в предвоенные годы. Велика их роль в формировании у моего поколения любви к Отечеству и чувства долга. Среди лучших лент выделяется, на мой взгляд, фильм «Чапаев». Это настолько органически целостное произведение, что из него не выбросишь ни одного кадра, ни одной реплики. Не только подростки, но и взрослые шли на «Чапаева» как на праздник. Смотрели фильм многократно и каждый раз с неослабевающим интересом. Знали все сцены и монологи героев фильма. «Чапаев» настолько был заразителен, что мальчишки играли во дворах в чапаевцев, воспроизводя содержание картины на свой лад.
Характерно, что актеры, снимавшиеся в кинокартине «Чапаев», достигли предельного самовыражения, реализовали весь свой творческий потенциал. Ни Борис Бабочкин, ни Леонид Кмит, ни Борис Блинов, ни Варвара Мясникова в последующих съемках в кино даже не приблизились к уровню своей игры в знаменитом «Чапаеве».
Леонид Кмит, например, за свою жизнь снялся более чем в 70 фильмах, в их числе такие известные, как «Поднятая целина», «Тарас Шевченко», «Мичман Панин» и «Чужая родня». Но ни один образ, созданный им в кино, не осел в памяти зрителей подобно Петьке из фильма «Чапаев». Только одна эта роль прославила его и сделала необычно популярным.
Массовые репрессии середины 30-х годов, породившие в обществе атмосферу неуверенности, подозрительности и доносов, давали о себе знать и в Киеве. Происходящее не оставляло безучастной и молодежь. Однако она в своем большинстве разделяла официальную точку зрения на оценку «происков врагов народа».
Репрессии никого из моих близких родственников не коснулись. Но в памяти, кроме исключения из партии отца, остались два события того беспокойного времени, затронувшие меня. Первое произошло, когда я учился в шестом классе.
Как-то раз прямо с урока меня вызвали к директору школы. В кабинете находился мужчина средних лет в штатском костюме. Не представляясь, он поинтересовался, почему я в некоторых лозунгах, сделанных мною для школы, половину буквы пишу желтым цветом, а другую — голубым. Мое объяснение, что желтый и голубой цвета хорошо гармонируют, очевидно, его не удовлетворило. Последовал ряд вопросов, суть которых сводилась к стремлению докопаться, не делаю ли я это по подсказке кого-то из взрослых, возможно учителей.
Получив отрицательный ответ, незнакомец, который наверняка был сотрудником НКВД, строго напомнил, что желто-голубой цвет — символика петлюровцев, украинских буржуазных националистов, и потребовал учесть его замечания на будущее. В наше время, когда желто-голубой стяг стал государственным флагом независимой Украины, этот случай вспоминается с горькой иронией.
Второе событие связано с арестом Ильи Лазарева, мужа моей двоюродной сестры Раисы. Они поженились в 1929 году, когда Илья был студентом Киевского института народного хозяйства. В 1933 году, после завершения учебы, ЦК ВКП (6) направил его на руководящую работу в сельское хозяйство Иркутской области, а затем Красноярского края. В 1936 году Илья был переведен из Сибири в Москву в аппарат Госплана СССР, а в августе 1937 года репрессирован органами НКВД как «враг народа». Новость о его аресте буквально ошеломила киевских родственников. Все, что мы достоверно знали о нем, находилось в полном противоречии с произошедшим, воспринималось как злой рок.
Илья Лазарев, сын вологодского крестьянина, с 1918 года состоял в рядах коммунистической партии. С 1917 по 1923 год служил в Красной гвардии и пришедший ей на смену Красной армии, принимал непосредственное участие в боях под Петроградом и на польском фронте. После демобилизации и до учебы в Киеве находился на партийной работе в Винницкой области. По своим политическим взглядам являлся ортодоксальным марксистом-ленинцем. Не только твердо верил в идеалы партии, но и настойчиво боролся за них. Помню, в его присутствии родственники не осмеливались рта открыть с критикой в адрес советской власти, зная, что получат отпор. И вот такой человек, стойкий и преданный коммунист, защитник власти, оказался у этой самой власти за тюремной решеткой. Мы недоумевали.
Спустя годы Илья мне рассказывал, что после ареста его
