При добром желании у каждого нашлось бы всегда достаточно уменья проанализировать себя в подобном направлении, ибо Бог не посылает никому испытаний, превышающих его силы. Всё дело нашего исправления задерживается всегда нашим личным нерадением и ленью приблизить себя к истине.
Истина достигается с разных сторон, разными путями; но главная задача знать те пути, которые ведут к ней, для того чтобы избегнуть таких крупных абсурдов и диссонансов, какие мы встречаем в настоящее время в разрешении не каких-нибудь маловажных вопросов нашей жизни, но даже вопросов, составляющих первую насущную потребность человеческих знаний, а эти вопросы, составляющие краеугольный камень всех знаний, остаются до сих пор спорными.
Первый вопрос подобного рода, на который мы укажем здесь, есть вопрос о существовании Бога.
С одной стороны, мы действительно видим, что людей, верующих в Бога значительное большинство; с другой стороны, мы видим людей неверующих, которых несравненно меньше, чем верующих, но большинство их принадлежит к числу наиболее умственно развитых, стоящих близко к очагу познаний, у нашей науки, которая имеет тоже атеистический характер.
Человек ничто не ставит так высоко, как разум и науку; и это понятно: разум есть высшая способность человека, наука же есть лучший и полезнейший результат деятельности разума. Если мы не считаем науку совсем непогрешимой, то по крайней мере мы привыкли думать, что она приближает нас к истине настолько, насколько только может высший людской разум приблизить нас к ней, и то, что не подтверждается наукой, мы привыкли считать сомнительным.
Наша же современная наука не находит необходимым допускать присутствие Божие во вселенной. Она ведёт свои изучения природы в том предположении, что все явления природы происходят в силу естественных законов по необходимости, т.е. признаёт принцип автоматичности, причём, конечно, понятие о Высшей Воле и о Высшем Разуме, правящими вселенной, становится излишним. Наука обещала нам, что, идя подобным путём своих исследований дальше, она рано или поздно раскроет нам все тайны бытия, решительно не изменяя своих основных принципов и мировоззрений. И мы безусловно верим ей без всякой проверки, отчасти по привычке верить науке, а отчасти по необходимости, ибо думаем всегда, что отдельная личность никогда не может дерзнуть проверять науку, так как она составляется из корпоративных трудов всех наиболее посвящённых в неё людей, обладающих высшим умственным развитием.
Непризнание существования Бога наукой для нас равносильно отрицанию. И как бы каждый из нас ни веровал глубоко, отрицание наукой Бога поселяет в нас большое сомнение, и люди верующие и одновременно с этим занимающиеся наукой, чтобы совсем не отстать от веры и когда подымается вопрос о существовании Бога, в котором им необходимо принять участие, - они принуждены становиться в какое-то двусмысленное положение, похожее на положение людей, оправдывающихся после того, как их поймали в каких-нибудь проступках. Одни говорят: «да, я верю, хотя существование Бога не может быть доказано разумно». Другие говорят: «по слабости своей организации я должен веровать; это может быть и неразумно, но я позволяю себе эту роскошь, так как меня смолоду приучили к тому и это стало моей потребностью». Третьи говорят: «Вера есть осколок необразованности, оставшейся в нас в силу привычек ещё дедов и прадедов и перешедший к нам с разными другими нелепостями, которые они оставили нам в наследство».
Вопрос о существовании Бога слишком важен в жизни человека, чтобы можно было бы дальше оставлять людей в недоумении. Ему мы посвящаем эту книгу и желали бы, чтобы она разубедила хотя некоторых и уверила их, что это далеко не традиционный осколок старины и не бездоказательное предположение, но вполне неоспоримый доказанный серьёзной наукой факт.
Второй вопрос, следующий по своему значению за первым, есть вопрос о существовании души у человека.
Можно ли назвать разумным, что наше интеллигентное человечество, подвергая всё строгому контролю разума, меньше всего интересуется вопросом о том, есть ли у него душа или нет? Вся наука изучает человека в предположении, что души в нём нет или, по крайней мере, нет такой души, которая отличалась бы чем-нибудь от души животных, т.е., как называет позитивная физиология, «жизненные свойства материи». Трудно понять в этом случае, какое делает себе представление о душе всякий здравомыслящий человек, который и верует в Бога, значит, признаёт в себе душу, и одновременно с тем занимается наукой, следовательно, отрицает её. Какой логикой руководствуется он? Каким образом раздваивается его здравый смысл, чтобы одновременно при одних суждениях говорить в положительном смысле и о том же предмете при других обстоятельствах говорить в отрицательном?
Наконец, оставляя в стороне вопрос о раздвоении в известных случаях здравого смысла у людей, считающих себя здравомыслящими, мы обратимся к нашему практическому разуму и жизненному расчёту, на которые люди нынешнего века останавливают своё главное внимание, и спросим: как не обратят они внимания на то, что практический смысл жизни окончательно меняется, будем ли мы думать, что наша земная жизнь имеет окончательный характер и что со смертью она уничтожается безвозвратно, или будем ли мы разбирать земную жизнь лишь подготовительной к будущей загробной? То, что он может себе позволять в одном случае, того он должен себя лишать в другом; то, что в первом случае ему было бы выгодно делать, то во втором было бы опасно.
Разъяснение этого вопроса мы намереваемся поместить во второй книге, которую думаем издать вслед за этой; в ней также ясно будет доказано, что наука должна признать душу в человеке, как самостоятельный разумный и духовный элемент его существа, но понятие это выше средств позитивного метода, принятого ныне наукой для изучения природы, а потому понятие о душе недоступно ему. Для того чтобы позитивизм имел возможность изучать отвлечённые вопросы когда-нибудь, необходимо капитальное изменение всего строя его и всех его научных взглядов на природу вещей т.е. нужно его уничтожить и создать новую науку.
Цель обоих этих трудов состоит в том, чтобы доказать, что понятие о Боге и о душе ни в каком случае не может быть отнесено к числу бездоказательных положений и основанных лишь на одной вере и догадках; но что, совершенно наоборот, существование Бога доказывается чисто научным путём, ибо высший результат знания и венец всякой здравой научной мысли ведёт каждого к признанию Бога Творцом мира и Промыслителем вселенной.
Укрепление же в умах интеллигентно развитых людей понятия о полной доказанности существования Бога и души в человеке должно необыкновенно благотворно отразиться на всей их духовной разумной жизни. Оно должно разрушить множество сомнений, увеличить их кругозор, открыть им совершенно новый взгляд на систему мира и дать более правильное направление их мысли.
Все религии стараются развить и укрепить в человеке веру в Бога; но, идя теологическим путём мышления, они действуют главным образом на наши духовно-нравственные силы и внутренние чувства. Они вполне правы, так как у большинства людей жизнь внутренних чувств преобладает над жизнью разума, и то, что они приняли чувствами, немедленно принимается ими к руководству в их жизни, независимо от того, принято ли это их разумом.
У нормального человека мы должны себе представить жизнь духовных чувств развитой в одинаковой степени с их разумом, но подобные примеры очень редки.
Характеристика современного интеллигентного человека не такова: он подавлен с самых юных лет исключительно деятельностью своего разума в ущерб развитию внутренних чувств. Истый последователь положительных и рациональных наук окончательно не верит свидетельству даже своих собственных глаз, если свидетельство это не оправдывается научными положениями, он отвергает самые достоверные факты, им самим виденные, которым нет научных подтверждений, основанных на научной логике, до того верит он в непогрешимость науки и своему научному складу разума.
Для подобных людей недостаточно одно теологическое доказательство. Чтобы подействовать на его жизнь и убеждения, необходимо дать сперва научные доказательства, а затем уже для подкрепления выводов разума действовать на его чувства.
Раскрывая настоящим трудом перед ними всю картину истории научных знаний, мы думаем вполне доказательно выяснить, что истина в мире одна и что начало её находится в Боге, что Он Один владеет ею всецело, а что все знания, какие бы они ни были, теологические или научные, приближают человека к истине только отчасти, и что наибольшее приближение возможно только при условии, чтобы человек весь, всем своим существом, безраздельно стремился к ней, как своими духовными чувствами, так и разумом. Только подобное сочетание духа с разумом может дать истинную, христианскую, разумную веру, непогрешимую руководительницу всех поступков, открывающую лучше всего цель жизни, истинное назначение человека на земле и Милосердного Бога Творца вселенной.
