Проще говоря, какими ментальными привычками обладает критически мыслящий человек?
Что такое ментальная привычка
Вы курите? Это привычка. Говорят, плохая, вредная. Делаете зарядку по утрам? Это тоже привычка, но хорошая, полезная. Слово «привычка» имеет общий корень с такими словами, как «привык», «привыкать», «привычное». То есть это то, что мы делаем периодически, снова и снова.
Привычки бывают и ментальные. Например, радость неудачи – это ментальная привычка. И очень полезная. Проявляется она в том, что человек буквально испытывает положительные эмоции, когда с ним случается неудача. На первый взгляд странно, да? Но давайте поразмышляем. Ведь любая неудача – это возможность узнать зоны своего развития и, следовательно, стать еще лучше. Разве это не повод порадоваться?
Еще один пример ментальной привычки – открытость новой информации, интеллектуальное любопытство. Кто-то обладает этой привычкой, а кто-то нет, реагируя на все новое заезженной фразой «это все давно известно».
Критически мыслящий человек, т. е. обладающий высоким уровнем развития навыка критического мышления, имеет некоторые ментальные привычки, которые отличают его от других людей. Вот они:
1. Привычка сомневаться в получаемой информации;
2. Поиск нескольких альтернатив;
3. Умение видеть возможности;
4. Открытость разным точкам зрения;
5. Умение выходить за рамки конкретной ситуации;
6. Осознанность при принятии решений;
7. Рефлексия;
8. Умение обосновать свою точку зрения.
Рассмотрим их более детально.
1. Привычка сомневаться в получаемой информации
Это, пожалуй, самая главная привычка критически мыслящего человека. Ее в полной мере отражает высказывание великого французского философа и естествоиспытателя Рене Декарта: «Сомневайся во всем!»
Мы, конечно, не будем трактовать эту мысль буквально, иначе недалеко и до паранойи, но все же признаем, что редко сомневаемся в получаемой информации. Дело в том, что доверие у нас – опция по умолчанию. Доверять легче, проще и быстрее, чем не доверять. Другими словами, доверие – это более эффективная стратегия, чем недоверие.
Однако стратегия доверия была выгодна в более устойчивом, предсказуемом и определенном мире, но когда мы шагнули в мир информационной перегрузки, доверие стало все чаще приводить к неверным решениям.
Я ни в коем случае не призываю вас превратиться в Фому неверующего и по несколько раз перепроверять любую информацию. Декартовский принцип «Сомневайся во всем» относится далеко не ко всем принимаемым решениям (чего изволите, чай или кофе?), но только к важным.
Ментальная привычка сомневаться во входящей информации означает, что нам не следует автоматическим доверять той информации, которая имеет большое значение в рамках данного контекста. А контекст бывает разный. Это может быть покупка квартиры в ипотеку – и в этом случае стоит перепроверить расчеты, которые вам предоставил банковский менеджер. А могут быть и переговоры, исход которых зависит от конкретной информации.
Приведу пример.
Когда провалилось американское вторжение в Ирак и химическое оружие так и не было найдено, президент Джордж Буш – младший вызвал к себе военных советников и в ярости обрушился на них. Его можно было понять. Америка продемонстрировала всему миру свою некомпетентность, и уровень доверия к ней со стороны европейских стран упал до минимума за весь период после Второй мировой войны.
На той исторической встрече президент обвинил советников в том, что они его подставили. Ведь на вопрос, есть ли в Ираке химическое оружие массового поражения, они еще совсем недавно ответили положительно. Однако советники и не думали брать вину на себя.
– Ну да, как мы говорили, так и случилось, – заявили они оторопевшему президенту.
– Позвольте, но ведь вы сами заверяли меня, что оружие там есть, однако мы его не нашли.
– Мы не утверждали, что оно там есть, господин президент. Мы высказали предположение, что «очень вероятно, оно там есть». Лично в моей картине мира «очень вероятно» применительно к оружию массового поражения в Ираке – это не более 20 %, – заявил один из экспертов[4].
Другой советник, который утверждал, что, «скорее всего», оно там есть, оказывается, подразумевал вероятность 25 %. А фраза третьего «уверен, что оно там есть», означала «с вероятностью около 10 %».
С тех пор в Белом доме все подобные фразы в обязательном порядке подлежат оцифровке. Какова вероятность наступления события Х? Никаких «маловероятно», «весьма вероятно» и пр. Только цифры. Вероятность наступления события Х – 15 %.
С нами ведь тоже такое случается, не правда ли? Мы задаем вопрос собеседнику, он отвечает, исходя из своей картины мира, мы принимаем ответ на веру и идем дальше. Да, в своей картине мира он прав. Но проблема в том, что его картина мира не совпадает с нашей. И чтобы их синхронизировать, можно задать уточняющий вопрос. В этом и проявляется ментальная привычка критически мыслящего человека сомневаться во входящей информации. Он не ставит под сомнение любое высказывание и любой тезис, а задает уточняющие вопросы, если на этом высказывании или тезисе строятся дальнейшее рассуждение или переговоры.
Именно уточняющий вопрос, а не вопрос в лоб. Дело в том, что вопросы в лоб, типа «откуда такая информация» или «где это можно проверить», вызывают у людей агрессию и поворачивают переговоры совсем не туда, куда хотелось бы. Поэтому задавайте именно уточняющие вопросы. Так вы убьете сразу двух зайцев. Во-первых, собеседник увидит, что вы проявляете искренний интерес к тому, что он говорит. А во-вторых, вы нащупаете слабые места в его аргументации.
Проверяйте уточняющими вопросами все, что важно. Люди склонны ошибаться. Задав уточняющий вопрос, вы поможете им самим уточнить их картину мира. Нащупав слабое место, не давите. Дайте собеседнику возможность сохранить лицо. Он и сам уже понял, что выдал вам непроверенную информацию.
Задавайте открытые уточняющие вопросы. Так вы побудите собеседника задуматься, уверен ли он сам в той информации, которую преподносит вам.
«Позвольте спросить…»
2. Поиск нескольких альтернатив
Когда мы сталкиваемся со сложными
