Я подняла голову и по взгляду Дэниела поняла, что он определённо в курсе того, что я только что разглядывала его тело. Он ничего не сказал и даже не подмигнул, что помогло бы хоть немного разрядить обстановку.
Мне удалось пожать плечами:
- Стокгольмский синдром[6], - сказала я. – Вся эта ерунда насчет «привязанности к тюремщику». Я уже плакала у тебя на руках. А теперь зацениваю. Не обращай внимания. Конечно же, я не первая твоя пленница, и, вероятно, ты уже к этому привык.
Слабая улыбка тронула его губы:
- Ты первая женщина, которую мне пришлось держать на карантине. До этого ни один из мужчин не смотрел на меня так, как это делала ты.
Последняя фраза Дэниеля, произнесённая чуть охрипшим голосом, взволновала меня. Я вздрогнула, но не только из-за неловкости. Да, Дэниел был очень привлекательным - с тёмными волосами, густыми бровями, полными губами и пронизывающими карими глазами – не говоря уже о теле. Но это вам не первое свидание. А ситуация с захватом заложницы. К тому же, одна из самых опасных и непредсказуемых.
- Не забивай себе голову. Я напугана до смерти и поэтому ищу любой позитив, - произнесла я, восстанавливая самообладание. - Кстати, раз уж некий кровожадный серый волк продолжает появляться в моих кошмарах, я хочу знать. Что случилось с Габриэлем?
На лице Дэниела невозможно было прочесть какие-либо эмоции.
- Он под арестом. Если ты станешь оборотнем, Габриэль умрёт за то, что обратил тебя против воли. Если же нет - Джошуа считает, что потеря глаза уже будет достаточным наказанием. Джошуа залил в глаз Габриэля расплавленное серебро, чтобы он не смог исцелиться.
Их жестокость, видимо, не ограничивалась чужаками. Я почувствовала лёгкую тошноту, услышав эти слова, но при данных обстоятельствах жалости к Габриэлю не испытывала.
- А остальные? – Габриэль был не один.
- Они будут проходить сквозь строй.
Дэниел произнес это безразличным голосом, но я сглотнула в ужасе:
- Так же, как индейцы обычно поступали со своими пленными, когда выстраивались по обе стороны тропы и выбивали все дерьмо из человека, пытавшегося пробежать между ними?
И снова во взгляде Дэниела появился тот первобытный неукротимый блеск, который до сих пор я видела лишь у животных. В глазах человека он одновременно завораживал и пугал.
- Что-то подобное. За исключением того, что мы будем в волчьем обличии, а они нет.
Я опять судорожно сглотнула. Это звучало варварски и было на моей совести. Внезапно меня осенило:
- Но сейчас не полнолуние. Как вы можете… ну, ты знаешь? - На самом деле, как же другие оборотни перевоплотились в обычный день, если мне нужно ждать полнолуния, чтобы узнать, заражена ли я?
- Как только проходит первый год, мы можем обращаться по своей воле в любой момент. Однако обращение новых членов стаи зависит от полнолуния.
Я переварила услышанное:
- Значит, прямо сейчас ты можешь превратиться в… -
- Волка? – он закончил за меня. – Да.
Сразу столько эмоций обрушилось на меня. Страх. Отвращение. Любопытство. Недоверие. Что, если все это лишь злая шутка, и на самом деле я не видела того, что посчитала превращением волка в человека там, в лесу? Что, если это просто город, полный психов, считающих себя оборотнями, и из-за стресса я купилась на это?
- Покажи мне.
Слова слетели с языка, прежде чем я успела их обдумать. Я должна была увидеть это. Во что бы то ни стало.
Дэниел встал, шерстяной вязаный плед упал на пол. Он встретился со мной взглядом, вызвав толпу мурашек по всему телу. Его глаза стали безумнее, чем прежде, и затем начали сужаться и светиться янтарным сиянием. Дэниел расстегнул джинсы, позволяя им упасть на пол.
Под ними ничего не было.
Я могла хотя бы пикнуть. Вид великолепного обнажённого мужского тела, всего в нескольких футах от тебя, сто́ит того, чтобы сделать резкий вдох, независимо от обстоятельств. Но все моё восхищение как женщины куда-то подевалось, когда Дэниел скорчился на полу, и змейки серебристой шерсти начали сменять кожу на его спине. Раздался хруст, когда кости стали изгибаться, трещать и появляться в тех местах, где их раньше не было, принимая форму скелета волка. Все выглядело совсем не так, как показывают в фильмах. Не было криков. Никакого медленного вытягивания морды, появляющейся вместо лица, никаких фонтанов крови или продолжительных корчей.
Дэниел просто сел на пол, а примерно через десять секунд, волк размером с пони, покрытый серебристой-черной шерстью, смотрел на меня своими ярко-желтыми глазами.
- Марли, - прогрохотал он – Дэниел!
Все смешалось у меня в голове. «Нет, ты не сумасшедшая, и они тоже. Но это плохая новость».
Я двинулась к двери, даже не осознавая этого. Дэниел сидел перед ней на задних лапах, его золотистые глаза сверлили мои.
- Сядь, - прорычал он.
Истерический смешок вырвался из моего горла. Каково это, когда большая собака приказывает тебе сесть? Насколько это противоестественно?
- Гав! – ответила я дрожащим голосом, но всё же примостилась на стуле, с которого он недавно встал. Волчья пасть вытянулась в некотором подобии ухмылки.
- Место!
Я чуть было не ляпнула, что он пользуется незаконными приемчиками, но тут по его телу пробежала ещё одна судорога. Так же легко, как вода, текущая по скалам, кожа возникла на месте густой шерсти, кости вытянулись и преобразились, и за меньшее время, чем потребовалось мне, чтобы преодолеть шок от созерцания волка в комнате, на полу появился обнаженный коленопреклонённый мужчина. Единственным напоминанием о невероятной трансформации были блестящие капельки пота, тонким слоем покрывавшие его кожу.
- Это больно?
Дэниел выпрямился.
- Первые несколько раз. Потом привыкаешь, и это становится похоже на… освобождение.
Он выглядел как человек. Точнее, как красивая и соблазнительная мужская особь. Но внутри него скрывалось огромное животное, и только один бог знает, какую часть оно занимало в его разуме и сознании.
Дэниел слегка улыбнулся:
- От тебя снова веет страхом, Марли. Но я уже говорил, что тебе нечего бояться.
- Это самое страшное, что я когда-либо видела, - ответила я, радуясь, что голос звучал ровно, хотя меня всю трясло. – Как вообще мне узнать, что я разговариваю с тобой? С таким же успехом это может быть волк.
- Оба, - тут же ответил Дэниел. – Всегда. И всё равно тебе не нужно бояться.
Да. Конечно. Особенно, если учесть, что через две недели в животное могла превратиться уже я. С этой точки зрения, бояться мне нужно многого.
- Я хочу домой.
Говоря это, я уже знала, что всё бесполезно. Но произнесенное мною было правдой – такой правдой, что слова причиняли боль.
