Через некоторое время в комнату вошел Джервис и кивком головы подозвал Бранскилла. Они стояли у двери и вполголоса о чем-то говорили. Потом Бранскилл повернулся ко мне и сказал:
— Послушайте, Риарден. Мы вас заарканили. У нас достаточно улик, чтобы засадить вас лет на десять. Но если вы поможете найти брильянты, это облегчит вашу участь.
— Какие брильянты? — в который раз спросил я усталым голосом.
Он сжал губы.
— Ладно. Пошли со мной.
Я двинулся из комнаты, как начинка в бутерброде, между ним и Джервисом. Они препроводили меня в большое помещение, где находилось около десятка человек, стоявших у стены. Джервис сказал:
— Нет нужды объяснять вам, в чем дело, Риарден. Но таков закон. Это — опознание. Три свидетеля должны вас увидеть. Становитесь в этот ряд, куда хотите, и можете поменять место в промежутке между свидетелями. Понятно?
Я кивнул и, подойдя к стене, стал третьим среди стоявших там людей. После некоторой паузы в комнату вошла маленькая пожилая женщина, вероятно, чья-то любимая мама. Она прошлась вдоль ряда, затем подошла и ткнула мне рукой в грудь.
— Вот этот.
Я ее видел впервые.
Она вышла. Я оставался на том же месте — менять его смысла не было. Я уже понял, что, как выразился Бранскилл, меня заарканили.
Следующий — молодой человек лет восемнадцати, — сразу же подошел ко мне и сказал:
— Это он. Он это сделал.
У третьего свидетеля тоже сомнений не было. Не успел он войти, как уже завопил:
— Вот, вот этот негодяй! Ну, приятель, надеюсь, ты здесь теперь по гроб жизни! — Уходя, он время от времени прикладывал руку к затылку. Это был почтальон — далеко не на волоске от смерти, как уверял Джервис.
Опознание закончилось. Меня отвели обратно. По дороге я сказал Джервису:
— Вы просто чудодей. Как это вам удалось так быстро вернуть к жизни почтальона?
Он остро взглянул на меня, и улыбка расплылась на его лице.
— А откуда вы знаете, что это почтальон?
Я пожал плечами. Моя песенка все равно была спета, как ни крути. Я спросил Бранскилла:
— Какой же подлец заложил меня?
Его лицо приняло невозмутимое выражение.
— Будем говорить так: — мы получили информацию, и все. Завтра вам предъявят обвинение, Риарден, и скоро вы окажетесь перед судом. О вашем адвокате я позабочусь.
— Благодарю, — сказал я. — Как его зовут?
— Господи, ну и хладнокровие у вас. Ваш адвокат — мистер Маскелл.
— Еще раз благодарю.
Бранскилл свистнул сержанта, который препроводил меня в камеру. Там мне дали еды, после чего я растянулся на койке и тут же заснул.
День был тяжелым.
Глава вторая
1
Маскелл оказался невысоким полным человеком с умными карими глазами и очень гордым и независимым видом. Его представили мне незадолго до предъявления обвинения, и он нисколько не смутился тем обстоятельством, что ему придется работать с уголовником. Юриспруденция вообще странная профессия, обыденная мораль с трудом уживается с ней. Респектабельный и популярный адвокат как тигр борется за своего клиента — убийцу и насильника, и будет принимать искренние поздравления, если того оправдают. А потом, вернувшись домой, сядет сочинять письмо в редакцию газеты «Таймс» о росте преступности. Шизофреническая профессия.
Позже, познакомившись с Маскеллом поближе, я сказал ему об этом. Он мягко возразил:
— Мистер Риарден, виновны вы или нет решат двенадцать присяжных. Для меня вы ни то, ни другое. Моя задача — вы явить факты и представить их как аргументы дела. И, заметьте, мне платят за это деньги.
Мы уже находились в суде, и он, сделав широкий жест рукой, сказал не без доли цинизма:
— Кто сказал, что преступность невыгодна? Наоборот, вот здесь находятся человек пятьдесят, непосредственно вовлеченных в это дело, — начиная от делопроизводителей и кончая судьей, и все они с его помощью кормятся. А такие, как я и Его светлость судья, — значительно лучше, чем другие. Так что мы процветаем за счет таких людей, как вы, мистер Риарден.
Но это было позже. А в первый раз, когда меня представили Маскеллу, он торопливо сказал:
— О деталях поговорим, когда станет ясно, о чем идет речь в целом.
В целом же, когда мне предъявили обвинение, речь шла о грабеже с применением насилия — нападении на Джона Эдварда Харте, служащего Главного почтового ведомства, и краже брильянтов, собственности компании «Льюис и ван Всльденкамп, Лимитед», на сумму 173000 фунтов стерлингов.
Услышав это, я чуть не рассмеялся. Добыча оказалась намного крупнее, чем ожидал Макинтош, — если, конечно, господа Льюис и ван Вельденкамп не пытались объегорить страховую компанию. Но я сохранил унылое выражение лица, и когда прочитали обвинение, спросил Маскелла:
— Ну, что теперь?
— Я увижусь с вами через час в полицейском суде. Чисто формальное дело. — Он потер подбородок. — Тут такая сумма замешана… Нашли они брильянты?
— Спросите у них. Я о брильянтах ничего не знаю.
— Вот как! Должен вам сказать, что если эти брильянты, скажем так, еще гуляют, то мне вряд ли удастся добиться, чтобы вас выпустили под залог. Но я попытаюсь.
Процедура в полицейском суде заняла всего минуты три. Она была бы еще короче, но Бранскилл сделал стойку и стал протестовать против залога.
— Брильянты еще не найдены, Ваша честь, и если арестованного выпустить под залог, их, смею вас уверить, никогда не найдут. К тому же учтите, что если бы мы не задержали его вчера, он сегодня утром был бы уже в Швейцарии.
— Вы полагаете, что он и сейчас может удрать? — спросил судья.
— Безусловно, — твердо сказал Бранскилл. — И есть еще одно обстоятельство. Арестованный обвиняется не только в грабеже, но и в насилии. Насилие фигурирует и в его полицейском досье. Я опасаюсь за свидетелей.
Тут он немного перестарался.
— Вы думаете, что он покинет страну и вместе с тем начнет мстить свидетелям? — спросил судья с вежливым недоумением. — Сомневаюсь, что это ему удастся. Однако, учитывая все обстоятельства и особенно то, что брильянты не найдены, я склонен согласиться с вами. В отпуске под залог отказано.
Бранскилл сел на стул, а Маскелл пожал плечами и положил какие-то бумага обратно в портфель. А я получил перспективу быть судимым в Главном уголовном суде. Значит, мне предстояло увидеть внутренность Олд-Бейли.
Прежде, чем меня увели, Маскелл сказал мне несколько слов.
— Теперь я попытаюсь выяснить, насколько обоснованны обвинения против вас. Я переговорю со следователями, а потом мы с вами вместе все обсудим. Если вы хотите о чем-то сказать мне заранее, говорите. Хотя завтра мы так или иначе увидимся.
Арестованный на предварительном следствии теоретически считается невиновным. Практически он, так сказать, нейтрален — ни виновен, ни невиновен. Пищу ему дают хорошую, кровать мягкая, в общем никаких ограничений. За исключением одного — он не может покидать тюрьму. Ну, все сразу иметь невозможно.
Маскелл пришел ко мне на следующий день. Мы расположились в одном из следственных кабинетов. Он задумчиво посмотрел на меня и сказал:
— Обвинение против вас весьма серьезно, мистер Риарден. Весьма. Если вам не удастся убедительно доказать, что преступление совершено не вами, боюсь, вас осудят.
Я собрался ему ответить, но он поднял руку.
— Об этом потом. Сначала вот, что. У вас есть деньги?
— Около ста пятидесяти фунтов. Я, правда, не заплатил по счету в отеле, не успел. Мне не хотелось бы жалоб из отеля, так что в моем распоряжении, скажем, фунтов сто.
Маскелл кивнул.
— Вы, наверное, знаете, что мне оплата этого дела гарантирована. Но защищать вас в суде должен защитник, а защитники, особенно такого ранга, который понадобится в вашем случае, стоят дорого. Сто фунтов — сумма явно для этого недостаточная.
Я пожал плечами.
— К сожалению, это все, чем я располагаю. — Это было не совсем так, но я прекрасно понимал, что никакой защитник не поможет мне в этом деле, так что не имело смысла бросать деньги на ветер.
— Понятно. Что ж, в таком случае вам назначат защитника в суде. Только уж не по вашему выбору. Впрочем, я постараюсь, используя свое влияние, нажать кое на какие пружины, и, может, вам достанется нужный человек. — Он взял папку и раскрыл ее. — А теперь расскажите мне подробно как провели то утро. — Он помолчал. — Мне, в частности, уже известно, что вы тогда не завтракали в отеле.
— Я плохо спал ночью, поэтому встал рано и вышел погулять.
Маскелл вздохнул.
— Куда же вы направились, мистер Риарден?
Я подумал.
— Я направился в Гайд-парк и дошел до Круглого пруда. Там расположен Кенсингтонский дворец, — интересное здание. К сожалению в тот ранний час он был еще закрыт.
