«Только через мой труп!» – Брук хотелось закричать, но она придержала язык. Ее ошеломило заявление Тревиса о женитьбе. Она надеялась на деловые отношения с этим вспыльчивым человеком. Ей казалось, что, куда бы она ни повернулась, ее окружают одни препятствия.
Из-за невесты приходилось спешить. Как только эта, как ее там зовут, вернется, Тревис быстро на ней женится, в этом Брук не сомневалась. Она подумала, любит ли он эту женщину или только ее деньги. Брук не могла представить его влюбленным. Он казался слишком холодным, почти мертвым внутри.
Безусловно, Брук поклялась себе никогда не выходить замуж, но если брак сохранит за ней дом, который она только что получила, то ей придется пересмотреть свое решение, поскольку ей некуда идти. И она, разумеется, не собиралась возвращаться к прежней профессии. Эта плантация была ее надеждой, ее спасением и ее будущим.
Брук не знала, что ей придется предпринять, но каким-то образом она должна соблазнить Тревиса и женить его на себе до возвращения его суженой. Конечно, она преуспела в искусстве обольщения мужчин, но если у Тревиса перед Гесионой обязательства, то ее задача не из легких.
Возможно, как и многих мужчин, его можно было бы сбить с пути истинного, находись он далеко от дома. Но приближалась уборка урожая, и Брук понимала, что ничто не заставит его оставить плантацию.
Все же она должна что-то придумать.
Это был бы брак по расчету… ее расчету.
Она смотрела, как Тревис пожимает руку мистеру Джеффрису. Невзирая на разочарование, Брук уже просчитывала возможные варианты. Она-то думала, что все ее битвы остались позади, но оказалось, ничего не изменилось. Ее будущее по-прежнему зависело от воли мужчины.
Брук давала себе обещание, что, как только она сойдет с корабля, все прошлое останется позади, и она начнет новую жизнь. Теперь на ее пути возникло препятствие.
Тревис Монтгомери.
Брук вздохнула. Для того чтобы соблазнить Тревиса Монтгомери, ей потребовались бы все ее силы. Непохоже, чтобы ее объект проявлял хотя бы малейшее желание содействовать ей. В то время как мужчины обычно осыпали ее неуклюжими комплиментами, говоря, как она красива – слова, на которые она привыкла не обращать внимания, – Тревис едва взглянул на нее. Его хмурые взгляды, которыми он удостаивал ее, могли бы испепелить ее. Теперь ей лишь оставалось превратить это пламя гнева в пепел желания.
Легкая улыбка тронула губы Брук. С каких это пор она отказывается принимать вызов, брошенный судьбой? Вся ее жизнь была борьбой. Любая здравомыслящая женщина при сложившейся ситуации давно бы сбежала.
Беда была в том, что Брук не отличалась здравомыслием.
Когда она покончит с Тревисом Монтгомери, он и не узнает, чего ей это стоило.
Тревис направился к двери, но Брук была еще не готова отпустить его.
– Вы собираетесь показать нам наши комнаты, или я должна сама выбрать ту, которая мне понравится? Может быть, хозяйские апартаменты? – Она сознавала, что намеренно досаждает ему, но по какой-то странной причине Тревис вызывал в ней желание раздражать его. Возможно, ей просто хотелось увидеть какое-то неосторожное проявление чувства вместо холодности, сохранявшейся на его лице.
Тревис ей не ответил. Он распахнул дверь и крикнул:
– Мамми!
Он так обращается к матери? Как грубо. Нет, минутку, разве он не говорил, что его мать куда-то уехала? Прошла минута, и в дверях появилась тучная негритянка.
– Oui, мистер Тревис. Что это вы кричите спозаранку?
Понятно, мамми была экономкой. Судя по ее странному имени, подумала Брук, не эта ли женщина помогала растить Тревиса? Бедная женщина!
– Пожалуйста, проводи гостей в их комнаты. – Тревис, помолчав, добавил: – Хотя миссис Хэммонд задержится здесь ненадолго. Позаботься, чтобы ее комната находилась как можно дальше от моей.
«Итак, черта проведена», – с неожиданным удовлетворением отметила Брук.
Тревис ясно показал, что не желает иметь с ней дело. Он в последний раз бросил взгляд в ее сторону с тем же выражением отчужденности, которое присутствовало на его лице весь этот день.
Брук подняла тонкую бровь в знак признательности, но ничего не сказала. Она слишком хорошо знала, что ее слова могли обратиться против нее. Самое лучшее – продолжать молчать, и пусть он думает что хочет. Она знала, что Тревис сделает все, что в его власти, чтобы выжить ее с плантации, но Брук Хэммонд не собиралась уезжать.
Она упрямо вздернула подбородок и мысленно улыбнулась, глядя ему вслед.
«Вот так, Тревис Монтгомери… посмотрим, что у тебя получится».
Глава 3
Мамми обошла Тревиса и, приподняв бровь, уставилась на Брук. И снова Брук почувствовала себя насекомым, которое рассматривают через лупу. Лицо прислуги выражало удивление, и при этом далеко не приятное удивление, но мамми ничего не спросила, пока Тревис не вышел из комнаты.
– Вы, люди, следуйте за мной, слышите, – сказала мамми, жестом предлагая Брук и Джеффрису следовать за ней.
Мамми говорила со странным акцентом, который Брук не могла определить. Он не совсем походил на французский, но имел с ним что-то общее. Кожа у женщины была шоколадного цвета, но намного светлее, чем у некоторых рабов, которых Брук видела на пути в Луизиану. Мамми была крупной женщиной, она носила серое платье и белый с нагрудником передник, завязанный на талии. Черные волосы, зачесанные назад, прятались под белым тюрбаном. И еще у нее на шее был белый шарф, образовывавший спереди что-то вроде воротника.
– Извините, – сказал мистер Джеффрис, когда они подошли к лестнице, – мне надо сказать несколько слов Тревису. Я потом найду свою комнату.
Брук слегка кивнула ему и последовала за служанкой, которая, раскачивая мощными бедрами, взбиралась по ступеням. Брук скоро поняла, что существует немало вещей, с которыми ей придется освоиться здесь, в «Старой роще».
– Сколько комнат в этом доме? – спросила Брук.
– Около шестидесяти.
Брук подумала, что мамми не выражает большой радости, принимая ее как гостью дома, вернее, как хозяйку. Но, может быть, ей это только казалось из-за приема, оказанного ей Тревисом. К тому же она устала после долгого путешествия, поэтому плохо воспринимала происходящее.
Когда они добрались до площадки второго этажа, Брук посмотрела через перила вниз и обнаружила, что, стоя у входной двери, Тревис наблюдает за ней. Она дорого бы заплатила за то, чтобы выведать его мысли.
За время их короткого знакомства она поняла, что Тревис прекрасно сохраняет самообладание, но она очень сомневалась, что он способен хоть на какое-то сочувствие. Поразмыслив, она бы, возможно, и не захотела знать, о чем он думал в этот момент. Едва ли его мысли были добрыми. Как бы суров ни был Тревис, Брук решительно отказывалась его бояться.
