— Нет!
Я вздрогнула, услышав строгий голос работницы с перманентом.
— Нет таких людей по названным адресам. Восточная семь — этот дом продан год назад, однако новые жильцы так и не зарегистрировались. А на Тридцать восьмой улице в доме сорок уже пятнадцать лет проживает семья Уолсонов.
— Спасибо, — вежливо поблагодарил Оуэн, пока я стискивала челюсть, чтобы не закричать. Он вывел меня из бюро, затем развернул к себе и мягко сказал: — Думаю, нам стоит вернуться в столицу и отдать это дело полиции.
Идея мне понравилась. Только машину бы заправить.
Глава 9
Мы вернулись в отель «Аттракцион».
В холле мы ненадолго остановились. За стойкой администратора стояла знакомая девушка. Но что примечательнее всего — она снова разговаривала с лысым мужчиной в коричневом костюме. Причём его поза ничем не отличалась от вчерашней.
— Ты тоже это заметил? — шепнула Оуэну, ведя его к лифту.
— Того лысого мужика?
— Да. Кажется, они вчера не наговорились.
— Подожди-ка. — Оуэн дернул меня за руку и повёл к ресторану. Мы на секунду замерли у порога, не дыша. Те же лица: компания мужчин, пожилая пара у входа, толстая женщина в желтом… Они будто не переодевались и вообще не уходили отсюда. — Мне это напоминает фильм «День сурка», — проговорил Оуэн сквозь зубы.
— Правда? — Мы поднялись на свой этаж по лестнице. — А мне это почему-то напоминает кошмар Стивена Кинга.
Оуэн посмеялся.
— Ещё скажи, что они все зомби!
— Может, не зомби, но ведут себя, как заторможенные или загипнотизированные.
Мы собрали свои вещи, сдали ключи и направились к выходу. Нас провожали пристальные взгляды. Я физически их чувствовала, как будто взгляды эти были чем-то материальным.
Оуэн вернулся к стойке, чтобы спросить, где в городе можно заправить машину. Я уже думала, тощая девушка сейчас покажет своё истинное лицо и нападет на моего попутчика. Но нет. Она вежливо объяснила, где находится ближайшая бензозаправка.
Одной проблемой стало меньше. Мы поехали туда, куда она указала. У меня, правда, закончились наличные. Платил Оуэн, так как банковские карты здесь никто не брал.
Заправка оказалась с самообслуживанием. Оуэн сделал всё сам. Вставил в бак моей машины пистолет, прошёл к специальному окошку, оплатил и вернулся.
— Теперь можем ехать домой! — с улыбкой провозгласил он, запрыгивая на переднее сиденье.
Я тоже не удержалась от улыбки.
— Дом милый дом. Какое же это тёплое и уютное слово.
— В жизни ничего так не хотел, как вернуться в свою ободранную квартирку.
— Она у тебя ободранная?
— О да! До того старая, что штукатурка от стен отваливается. Но я не собираюсь делать там ремонт.
— Почему? Нравится жить в ободранной квартире?
— Нет, но если хозяин дома не чешется, то почему я должен?
— Хм. Ты ко всему так небрежно относишься в жизни?
— Нет. Исключительно к своей съемной квартире.
Я вела машину расслабленно, зная, что дороги пустые, светофоры не работают, да и пешеходов нет. Мы с Оуэном болтали о всяких мелочах, которые поджидали нас в столице. Затронули некоторые личные темы. Я больше не осторожничала с Оуэном. Да и вовсе забыла, что считала его маньяком. После того, как он рассказал о своей сестре, моё мнение об этом человеке изменилось. При этом он не раз проявлял вежливость там, где я принимала всё в штыки.
— У тебя есть парень? — неожиданно спросил Оуэн.
Я крепче сжала руль. Нелюбимая тема. Врать не хотелось. Парень у меня вроде был и не был. Если скажу «да», то это будет ложью. Но и «нет» тоже прозвучит странно.
— Относительно.
— Это как?
— Не всё ли тебе равно?
— Просто стало вдруг интересно, есть ли такой человек, который способен вытерпеть твой несносный характер.
Я крутанула голову, открыв рот.
— По-твоему, у меня несносный характер? — моему возмущению не было предела. — Как ты можешь судить, зная меня всего лишь сутки?
— Поверь, мне хватило суток, чтобы понять, что ты из себя представляешь.
Не знаю, почему меня задело мнение абсолютно незнакомого мне человека. Но задело! Никогда не считала себя властной или невыносимой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Послушай, Оуэн, ты ошибаешься. Просто ты меня не знаешь. А я с незнакомцами всегда вредничаю. — Я снова посмотрела на него. Он же на меня не смотрел, его взгляд был сосредоточен на дороге. — Впереди долгий путь. Ещё изменишь своё м…
— Элис, тормози!
Глава 10
— Что это было?
Я выровняла руль, подала газу. Руки до сих пор тряслись, так я испугалась. Казалось, какое препятствие может появиться на дороге, если людей на улице днём с огнём не сыщешь? Соответственно, нет и автомобилей. А оказалось, может.
— Кошка, — ответил Оуэн. — Чёрная. И она перебежала нам дорогу.
Я свела брови на переносице. На Оуэна смотреть боялась, вперила взгляд в дорогу.
— Хочешь сказать, ты веришь в бабушкины приметы?
— Говорю же, несносная.
— Договоришься, и я высажу тебя у обочины. Будешь топать пешком. Тебе ведь не привыкать.
— Несносная, — дразнился Оуэн.
И вместо того, чтобы разозлиться, я улыбнулась. Мимо пронёсся знак, и меня вдруг осенило:
— А мы ведь выехали из города. Значит, дорога не ремонтируется, а тот придурок в туннеле просто псих. Псих, который решил повысить в крови адреналин.
— Пока эта машина не пересечёт границу столицы, я не буду радоваться. И тебе не советую. Слушай, давай я подключу блютуз, и мы послушаем музыку. Ненавижу тишину. После Эсолтона она просто в ушах гудит.
— Это мотор моей машины у тебя в ушах гудит, — усмехнулась я. — Ладно, делай, что хочешь. Около первой заправочной станции купим закусок и воды.
— Да, да…
Некоторое время Оуэн возился со своим телефоном и с моей магнитолой, что-то настраивал. Потом в салоне заиграла музыка.
— Что это? Рок?
— Не любишь? «Letdown» — канадская группа. Или певица Мотика. Их музыка не напрягает. А ты что слушаешь?
— Я? Я не меломан. Вообще редко слушаю музыку.
— Я заметил…
Дальше мы ехали молча. В салоне играла мелодичная рок-музыка, окна были открыты нараспашку. После вчерашней грозы стало душно. Я и не заметила, когда избавилась от тёплой кофты. Вместо шорт на мне были джинсы, но сверху я надела красную майку. Ветер обдувал наши лица. Оуэн слегка высунулся из окна и свесил руки, наслаждаясь прохладой.
Впереди нас ждал крутой поворот. Скалистая гора, внутри которой проходил туннель, тянулась с северо-востока на юго-восток. Горы чередовались с небольшими холмами до самого Энфилда. И если путь через туннели был более или менее ровным, то обратная дорога виляла. Раньше папа часто сравнивал ее с волной, которую маленькие дети рисуют, чтобы изобразить море.
Оуэн сел ровно, почувствовав, что машина сбавила ход. Я осторожно сделала поворот и прибавила газу. Но не проехав и десяти ярдов, вдавила педаль тормоза в пол. Послышался чей-то крик. Это был мой крик. Как я управляла машиной дальше, не помню. Разум затуманился. Перед глазами оказались чьи-то руки. Это Оуэн вертел вместо меня руль.
Всё закончилось в одно мгновение. Машина стояла поперёк дороги в дюйме от огромной груды камней, которые перекрывали путь.
Оуэн тяжело дышал с минуту, затем отпустил руль и вышел из машины.
Я сидела, словно парализованная, глядя перед собой в одну точку. Ужас сковал меня до такой степени, что я с трудом соображала. Когда пришла в себя, поняла, что тоже хочу на воздух. Со своей стороны дверь открыть не смогла. Полезла через пассажирское кресло.
Перед нами стояла дилемма. Слева — высокая скала. Справа шёл обрыв, ведущий прямо в грязное озеро Эсолтона. Впереди сваленная груда камней, которую не объехать, не обойти. И только один путь — назад в Эсолтон.
Оуэн посмотрел на автомобиль: нам чудом удалось избежать столкновения. Парень забрался внутрь и выключил двигатель. Музыка замолкла. Закапал дождик. Я подняла голову к небу, подставив лицо под крупные капли.
