-Это как это ухваток никаких, а давай Ратибор на ножах с тобой сразимся, - обиделся я.
-Хо-хо, да ты обидчивый, а ведь на сердитых воду возят,- засмеялся Ратибор.- хорошо, может, чем и удивишь старого вояку. Вот часок передохнем, и покажешь свою удаль молодецкую.
-Ратибор, уж раз начали разговор, то хоть объясни, где я нахожусь, что это за место?
Тот выпучил на меня глаза:
-Да что же тебе Яровид даже не сказал, куда отправил?
-Ратибор, ты лаптем, тоже не прикидывайся, сам наверно видел, как я здесь очутился.
Старик улыбнулся себе в усы:
-Да, велик волхв Яровид. Наши монаси в бессильной злобе на него ходят, а сделать не могут ничего.
А сейчас ты в Аладъёки находишься, только не в самой крепости, а в малой крепостице для новиков. Чтобы пока они сноровку военную получают, никто их до смерти не довел, а то народ разный у нас бродит.
Я слушал и прикидывал, Аладъёки, это что же старая Ладога? А река наверно Волхов.
-Ратибор, а год, то ныне какой?
Тот опять с удивлением посмотрел на меня:
-И где тебя такого Яровид откопал, говоришь, как каши в рот набрал, меч держишь, как пастух, и даже годины не знаешь.
А ныне год от сотворения мира 6624.
Снова я сидел и соображал, где-то в уголке моей памяти оставалось, что надо отнимать толи 5550 то ли 5500 лет, чтобы перевести эту дату в современное летоисчисление. Но в любом случае забросил меня Яровид далековато.
Небольшой перерыв после обеда я потратил на разборку своего мешка, который, как я понимал, был подарком Яровида. Ничего особенного там не было. Смена одежды из хорошо выделанной кожи, а на самом верху лежал амулет - серебряная фигурка женщины на волосяном шнурке. Когда я взял его в руки, то неожиданно для себя решительным движением одел на шею и спрятал под кожаную рубашку. В этот момент меня, как будто тряхнул слабый удар электричества, тело окатило ледяной волной и через секунду все прошло. Под сменой одежды лежал нож. Я медленно вытащил его из ножен. Да это был Нож, не нож в понимании моих современников, а нож, которым можно делать все, от убийства и выстругивания свистка, до рубки дров. Яровид, как знал, что у меня уже сегодня будет испытание. Я взялся за рукоятку и проверил баланс. И нож слился с моей рукой, как будто являлся ее продолжением. Я вскочил с топчана и махнул ножом перед собой, проверяя дистанцию и вспоминая давно забытые в суете жизни навыки ножевого боя. Молодое тело упруго отзывалось на команды, и мои движения все убыстрялись.
-Ого!- Послышался сзади возглас Ратибора, - Ты что-то действительно можешь!
И вот мы с Ратибором стоим напротив друг друга, а вокруг нас возбужденные новики, рассуждают, за сколько ударов сердца я буду повержен.
Но Ратибор в этом уже так не уверен. Я стою перед ним в своей любимой стойке. Даже пригнувшись, я смотрю прямо ему в глаза, моя правая рука, держащая нож прямым хватом находится в районе бедра, а левой я могу, используя разницу в длине рук имитировать удары в голову. Ратибор наверно давно уже не пользовался ножом в бою и, несмотря на попытки спрятать руку с ножом, она все равно идет у него вперед, как будто он хочет нанести мечом рубящий удар. Несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза, как бы проверяя противника на слабину. И затем я бросаюсь вперед, отбиваю локтем левой руки, его неосторожно вытянутую руку с ножом и продолжаю движение раскрытой ладонью к его глазам. Ратибор непроизвольно отшатывается и в этот момент моя правая рука с ножом вылетает от бедра и упирается ему в левое подреберье.
Новики вокруг разочарованно загудели, послышалось звяканье мелких монеток, видимо, кто-то все-таки рискнул поставить на меня медяк.
Ратибор, между тем нисколько не расстроился.
-Это так, забава для детей.- Объяснил он.- Главное, что ты не ссыкун оказался, ведь я больше это проверял. А теперь все развлечения закончились, все за работу.
Потянулись дни, наполненные упражнениями, бегом, наш наставник особо нас не жалел и давал все по максимуму. И вскоре я почувствовал изменения в себе, меч и щит перестали быть лишними предметами у меня в руках, а с моим соперником , который размазал меня в первой схватке, я уже сражался на равных. Единственное, что огорчало Ратибора, не получалось у меня биться в строю. Все-таки разница в росте была настолько велика, что парни рядом со мной выглядели, как дети и инстинктивно увеличивали дистанцию, когда я начинал работать оружием, и разрывали этим строй. Да, к тому же стали они побаиваться меня в оружейных схватках, и теперь Ратибор был вынужден лично заниматься со мной, чему я был только рад, потому, что многому мог научиться у этого воина прошедшего огонь воду и медные трубы. Я же теперь, кроме работы соружием этого века пытался восстановить все мои навыки, котоые мне были необходимы когда-то.
Сегодняшний вечер ничем не отличался от всех остальных, вот только легла на сердце какая- то тоска и печаль. Новики еще переговаривались о чем-то, вспоминая беззаботную жизнь в деревне, а я лег на топчан и закрыл глаза. Наверно я заснул, потому что неожиданно перед моими глазами возникло встревоженное лицо Яровида, и он прошептал:
-Костяй, просыпайся, только тихо.
Я не пошевелившись, приоткрыл глаза. В почти полной темноте, чуть-чуть просветленной лучами Луны, проходящими через замерзший бычий пузырь в окошке, было видно какое-то шевеление. Я, стараясь не двигаться, нащупал рукой свой нож лежащий под подстилкой топчана с правой стороны и крепко сжал рукоятку. Слева, где спал мой пока единственный приятель Ефимка, который смог преодолеть страх перед посланцем Яровида послышался небольшой шум, а потом на пол начала капать жидкость.
-Перерезали горло.- Пронеслось в голове. И тут надо мной наклонилась бородатая голова в шлеме, пахнущая рыбьим жиром, и я со всей силы вогнал ей нож прямо в приоткрытый рот, труп убийцы молча мягко упал на меня, я как мог, старался принять его тише, но это плохо получилось, и с другой стороны послышался тихая финская речь.
Я нырнул между топчанами и резким взмахом ножа ударил туда, где по моим предположениям находилась нога второго душегуба, попал я удачно и сразу перерезал сухожилие. Раздался громкий крик, и тяжелое тело упало около меня. Этот крик, разбудил всех оставшихся в живых, и в помещении началась жуткая давка. Распахнулись двери и внутрь кинули горящий факел. Где-то ударили в набат. Раздались крики:
-Сумь ! сумь войной пришла! Новиков всех перерезали!
Я быстро оделся, кашляя от дыма, разъедающего глаза и горло, и надев свой сидор за плечи и схватив в одну руку нож в другую меч, выскочил на улицу, по пути расшвыривая всех, как котят. Выскочив из освещенного горящим факелом помещения, я почти ничего не видел и только чудом увернулся от свистнувшего рядом меча. Ткнув противника ножом в печень, я скользнул за него и попытался сориентироваться в происходящем. А дела были не уха. Почти весь двор крепостицы был заполнен здоровыми, бородатыми суомалайненами, дорубавшими нашу молодежь и только в дальнем углу, где в каморке жил Ратибор слышалось ругань и удары мечей.
Крикнув во весь голос:
-Ратибор я иду к тебе.- Я ринулся в ту сторону. Здоровая для наших ребят сумь, были для меня почти подростками и разлетались в стороны, как кегли. Когда я уже приближался к нему, Ратибор что-то крикнул мне, я не понял и продолжал пробиваться к нему. Когда я был почти рядом, с ним он снова крикнул мне:
-Придурок, где кольчуга, или берсерком себя возомнил!?
И ловко метнул нож мне за спину. Обернувшись, я увидел финна с арбалетом в руках, который медленно падал вперед прямо на свое оружие.
Ратибор крикнул мне:
- Прикрывай спину сейчас пойдем косить!- И выхватил второй меч, и, работая двумя мечами устремился вперед, Я, в меру своих сил, старался уберечь его от ударов с флангов, и пока мы обходили двор, остатки новиков, становились справа и слева от меня и с Ратибором на острие атаки мы вырвались из крепости, чуть не ставшей нашей ловушкой.
За нами, в общем, никто не гнался. В крепости начался пожар, и финны стремились, как можно больше набрать добра, пока все оно не превратилось в пепел. Мы остановились сразу, как только вошли в лес и скрылись за большими елями. Нас было всего семь человек. У большинства были мелкие поверхностные раны и синяки. Я к моему удивлению не получил ни царапины. Но новики таращились на меня в ужасе, пока Ратибор не предложил мне вытереть лицо снегом. Оказывается, все оно было покрыто кровью, вытекшей из зарезанного мной ночного татя.
Мы молча смотрели, как усиливается пожар, и скоро из ворот потянулась вереница свеев нагруженных добром. Из-под высокого берега показался санный обоз, и они со смехом и шуточками начали скидывать добычу на сани.
В свете Луны было хорошо видно, как все было погружено, и пеший отряд быстрым шагом направился в сторону Аладъёки, а обоз пока оставался на месте.
Ратибор, даже затаил дыхание, подсчитывая количество обозников:
