— Это мы еще не родились, — заметил Пол.
Сезон без единого потерянного очка требовал минутного обращения к воспоминаниям. Оптик с адвокатом глубоко ушли в разговор, без сомнения, посвященный славным достижениям времен «Полосы удачи».
Пол негромко сказал:
— Через несколько лет после увольнения газета напечатала статью про Рейка. Они привели всю обычную статистику. А кроме того, написали, что за тридцать четыре года он подготовил семьсот сорок игроков. Они вынесли это в заголовок: «Эдди Рейк и семьсот „Спартанцев“».
Эйгер кивнул:
— Я видел эту статью.
— Интересно, сколько их приедет на похороны? — сказал Пол.
— Думаю, большая часть.
Немного освежиться, по представлению Силоса, означало две упаковки пива и двух друзей, которые помогут его выпить. Троица выгрузилась из пикапа, и Силос с коробкой «Будвайзера» на плече возглавил процессию. Одну бутылку он держал в руке.
— Какие люди! — сказал Пол.
— Кто этот тощий чувак? — спросил Нили.
— По-моему, Колпак.
— Разве Колпак не сидит в тюрьме?
— Сидит, но иногда выходит.
— Второй — это Эймос Келсо, — сказал Эйгер. — Он играл со мной вместе.
Эймос нес вторую коробку пива. Как только троица ступила на трибуну, Силос махнул Коротышке Орли с приятелем, предлагая выпить. Те думали недолго. Заодно Силос пригласил Тига и Коуча, подтянувшихся за ним на тридцатый ряд, где сидели Нили с Полом и Рэнди Эйгер.
После знакомства и откупорки пивных бутылок Орли обвел собравшихся взглядом:
— Что слышно про Рейка?
— Остается ждать, — ответил Пол.
— Я предполагал, что это случится сегодня, — мрачно сказал Коуч. — Вопрос времени.
Коуч выглядел чересчур важным, как и положено адвокату. Нили это сразу не понравилось. Глазной спец Тиг пространно обрисовал развитие онкологического процесса у Рейка.
Было почти темно, и любители бега уже покинули дорожки стадиона. В темноте от здания раздевалки отделилась неуклюжая фигура человека, медленно заковылявшего к металлическим опорам табло для счета.
— Это ведь не Кролик, нет? — спросил Нили.
— Разумеется, он, — ответил Пол. — Он всегда здесь.
— Какая у него теперь должность?
— Ему должность без надобности.
— Он вел у меня историю, — вспомнил Тиг.
— А у меня — математику, — сказал Коуч.
Человек по прозвищу Кролик учительствовал одиннадцать лет, прежде чем кто-то обнаружил, что он не окончил и девяти классов. Случился скандал, и его почти выгнали, но в дело вмешался Рейк, предложивший Кролику место помощника директора по физподготовке. В школе города Мессины такой титул не означал ничего, кроме исполнения любых указаний Рейка. Кролик водил автобус, приводил в порядок форму, чинил инвентарь и, что гораздо важнее, передавал Рейку все городские сплетни.
Возле поля стояло целых четыре мачты освещения, по две на каждом торце. Добравшись до рубильника, Кролик включил свет с южной стороны, где находились гостевые трибуны. Вспыхнули сразу десять рядов по десять ламп. На поле легли длинные тени.
Пол сказал:
— Кролик уже неделю оставляет свет на ночь. Его особый тип бессонницы. Когда Рейк умрет, свет погаснет.
Кролик захромал назад к зданию раздевалки, явно собираясь на ночлег.
— Так здесь и живет? — спросил Нили.
— Угу. Ставит раскладушку в мансарде над залом для работы с тяжестями. Называет себя ночным вахтером. Точно чокнутый.
— Он был чертовски нормальный учитель математики.
— Счастье, что он еще может ходить, — сказал Пол.
Все рассмеялись. Кролику переломали едва ли не все кости на игре сезона 1981-го, когда по причине, так и не раскрытой, он выбежал на поле и оказался на пути Молнии Ллойда, быстрого и жесткого на игру бегущего защитника, впоследствии выступавшего за Обурн, а в тот вечер игравшего за «Грин-Каунти», причем блестяще. В конце третьей четверти при так и не открытом счете Ллойд успешно начал длинный прорыв, обещавший верный тачдаун. Обе команды еще не имели поражений. Матч был напряженным, и Кролик, судя по всему, не выдержал давления на психику. К ужасу и удовольствию десяти тысяч правоверных мессинцев, Кролик решительно бросил свое нескладное костлявое тело на арену и где-то около тридцатипятиярдовой линии столкнулся с Молнией. Столкновение вышло почти смертельным для Кролика — человека как минимум сорокалетнего — и вовсе не повредило Ллойду. Как будто жук попал в ветровое стекло.
На Кролике были защитного цвета штаны, мессинская зеленая футболка с длинными рукавами, зеленая шапочка, найденная потом за десять ярдов, и остроносые ковбойские ботинки. Когда беднягу подбросило, левый ботинок слетел и закувыркался в воздухе. Сидевшие на трибуне на верхних рядах клялись, что слышали, как у Кролика хрустнули кости.
Если бы Молния продолжил рывок, такая «контратака» не возымела бы никакого действия. Но парнишка растерялся, и едва он бросил взгляд через плечо, чтобы выяснить, кто или что попало ему под ноги, как тут же потерял равновесие.
До полной остановки Ллойд пахал землю пятнадцать ярдов. А когда поднялся на ноги у двадцатиярдовой линии, поле было желтым от флагов.
В то время как тренеры хлопотали над Кроликом, выясняя, звать ли медиков или священника, судьи быстренько отдали тачдаун «Грин-Каунти». Рейк пытался возразить, однако через секунду уступил. Рейк переживал случившееся остро, как все, и он беспокоился за Кролика, не шевельнувшегося после удара о землю.
Минут двадцать пострадавшего осторожно собирали в кучку, потом уложили на носилки и погрузили в карету «скорой помощи». Когда машина уезжала, десять тысяч болельщиков Мессины аплодировали Кролику стоя. Приехавшие из Грин-Каунти пытались осмыслить увиденное. Не зная, аплодировать или выражать неодобрение, они сидели тихо. Хоть бедный дурачок и казался мертвым, зато они получили тачдаун.
Признанный мастер мотивации, Рейк использовал, перерыв чтобы «накачать» своих бойцов.
— Кролик был тверже вас, клоуны! — рычал он защите. — Порвите им хоть что-нибудь! Сыграйте хотя бы за Кролика!
Мессина легко выиграла встречу, сделав три тачдауна в последней четверти.
Кролик тоже спасся, хотя и сломал ключицу. У него треснули три позвонка подряд, но в целом полученный удар оказался не смертельным, и те, кто знал прежнего Кролика, утверждали, что его мозг не получил новых повреждений. Нечего и говорить — Кролик сразу же превратился в героя. На очередном ежегодном футбольном банкете Рейк вручил ему кубок за лучший силовой прием года.
Кончились сумерки, и с наступлением темноты фонари стали ярче. Глаза мало-помалу свыклись с наполовину освещенным пространством «Рейкфилда». На дальнем конце трибун из темноты материализовалась другая небольшая группа старых «Спартанцев». Их голоса были едва слышны.
Открыв еще пива, Силос немедленно осушил половину бутылки.
Бланшар Тиг задал вопрос:
— Нили, когда ты в последний раз видел Рейка?
— После первой операции, через два дня, — сказал Нили.
Все промолчали. Он говорил это впервые. Его рассказа до сих пор не слышали в родном городе.
— Я лежал в больнице. Сделали операцию, предстояло еще три.
— Непреднамеренная грубость, — пробормотал Коуч, как будто Нили нуждался в оправданиях.
— Да уж, — кивнул Эймос Келсо.
Нили вполне представлял, как, собираясь в кофейнях на Мейн-стрит, они с унылым видом вновь и вновь смотрели повтор заведомо позднего и грубого сноса, уничтожившего карьеру их всеамериканского героя. Медсестра сообщила, что еще не видела столь проникновенного сочувствия: цветы, визитки, шоколад, воздушные шары и поделки от целых школьных классов. Все — из маленького городка Мессина, находившегося в трех часах езды от больницы. Впрочем, за исключением родителей и тренеров из «Тека» Нили отказывал посетителям. В больнице он страдал восемь нескончаемых дней, поглощая столько болеутоляющего, сколько позволяли врачи.
Рейк проскользнул к нему как-то вечером, когда давно прошли часы, отведенные для визитов.
Потягивая пиво, Нили сказал:
— Рейк хотел поднять мне настроение. Ободрял и говорил, что колено починят. Хотел бы я верить.
— Он вспоминал финал 87-го? — спросил Силос.
— Мы и об этом тоже говорили.
Все примолкли, вспомнив ту игру и многочисленные загадки, с ней связанные. Тогда Мессина завоевала последний из титулов, и одно это давало богатую пищу многолетнему анализу. Проиграв со счетом 31:0 первую половину встречи, в которой их зажала и придавила силовой опекой команда Ист-Пайка, значительно превосходившая классом, «Спартанцы» вышли на вторую половину без Рейка. При этом они играли на поле «Эй-энд-Эм», где на трибунах сидело тридцать пять тысяч фанатов, ждавших развязки. Рейка не было. Тренер появился не раньше конца последней четверти.
