Здание парламента в Вене
Исходившие от Гитлера и первого имперского архитектора Трооста идеи стали основной для архитектурной переделки Мюнхена и Нюрнберга. Несколько позже Альберт Шпеер создал нечто вроде «программы», обязательной для всех строек государственной важности. Ей пытались подражать во всем рейхе. Во время закладки в Мюнхене Дома немецкого искусства (15 октября 1933 года) Гитлер заявил о новой программе строительства, которая будет осуществляться в «городах фюрера». Однако только 30 января 1937 года в своем выступлении перед рейхстагом в речи, посвященной завершению первого четырехлетнего плана, Гитлер провозгласил, что «внешними признаками великой эпохи воскрешения нашего народа станет планомерная застройка нескольких крупных городов рейха». По большому счету, именно в 1937 году началась первая фаза обильного градостроительства и значительных городских перепланировок.
Дом немецкого искусств» в Мюнхене
Проект гау-форума в Саарбрюкене (1938)
В части градостроительства абсолютный приоритет был отдан столице рейха, Берлину, где руководство всеми работами было поручено Альберту Шпееру. Для подтверждения исключительных полномочий ему была присвоена должность генерального строительного инспектора по имперской столице, что соответствовало военному чину генерал-майора. Закон «О перестройке немецких городов» от 4 октября 1937 года заложил основы для проведения обширных перепланировок городских застроек. С 1937 года наибольшее внимание в рамках градостроительной перепланировки должно было уделяться «городам фюрера». На тот момент таковых было четыре: Берлин, Мюнхен, Нюрнберг и Гамбург. Кроме того, обширная строительная программа должна была быть реализована во всех столицах гау. Если в «городах фюрера» в соответствии с их высоким статусом Гитлер лично назначал архитекторов, которые должны были заниматься перепланировкой, то в гау данные задачи были возложены на местных гауляйтеров. В гау за основу должна была браться предложенная в «городах фюрера» схема перепланировки. Кто-то из исследователей назвал эту программу «гигантскими штабными учениями». Хотя правильнее было бы говорить о гигантском тиражировании «имперских наработок» в архитектуре. Так, например, предлагалась почти единая модель развития городов, в которых центральная часть превращалась в некую «новую национал-социалистическую святыню». В городе выбиралась специальная площадь, на которой возводились здания, предназначенные для государственных, партийных органов, а также их подразделений. Эти здания в своем комплексе должны были символизировать «народное сообщество». Кроме того, сама площадь должна была превратиться в гау-форум с обязательной ведущей к нему улицей, чья ширина должна была составлять не менее 100 метров (со временем эти требования были смягчены). Здесь же должен был располагаться павильон для собраний (гау-павильон, или «народный павильон»). Его размеры должны были символизировать значение столицы гау и выгодно подчеркивать «могущественные» партийные строения. Если говорить о конкретных примерах, то в Веймаре площадь для торжественных построений и собраний имела размеры 100×160 метров, то есть могла вместить на себе 60 тысяч человек. В Аугсбурге она предназначалась для 100 тысяч человек (140×180 метров), в Дрездене – для 300 тысяч человек (200×380 метров), в Гамбурге – для 350 тысяч человек (250×360 метров). В Берлине эта площадь имела размеры 300×800 метров, то есть здесь могло быть построено полмиллиона человек. Как видим, чем крупнее был город, тем больше в нем должна была быть площадь для построений. Ту же самую тенденцию можно отметить и в отношении «народных павильонов». В Веймаре он был предназначен для 15 тысяч человек, в Аугсбурге – для 20 тысяч человек, в Дрездене – для 40 тысяч человек, в Гамбурге – для 50 тысяч человек. В Берлине «народный павильон» должен был вмещать в себе от 150 до 180 тысяч человек. Образцом для этих «партийных форумов» являлся агора времен поздней Античности.
На первый взгляд это было чистейшей воды заимствование из времен Античности. Хотя между гау-форумом и агорой существовали принципиальные смысловые различия. В Германии ставка делалась на монументальность, а не на функциональность строений. Кроме того, в каждом городе имелись свои протокольно выдержанные размеры для подобного рода сооружений. Сама схема гау-форума никак не соотносилась с местными строительными традициями, она была почти унифицированной. Помимо этого сама планировка города в данном случае не играла важной роли, на первом месте находилось чисто идеологическое содержание данных строений и сооружений.
Принято считать (о чем говорилось выше), что базой для развития подобных идей стал комплекс строений на Королевской площади в Мюнхене. В данном случае надо оговорить, что речь шла об общей стилистике, но все-таки не затверженной схеме. По большому счету, схема гау-форума, равно как и застройки центра города, была выработана в 1938 году немецких архитектором Германом Гизлером, который создал партийную «агору» в центре Веймара.
Проект гау-форума в Дрездене (1936)
Площадь и обрамленные каменными плитами стены партийных сооружений были строго симметричными. Сами строения были слегка вытянутыми по форме. Поскольку акцентирование внимания происходило на «колокольне» или же на высокой башне гау-форума, то возникало невольное ощущение непропорциональности всего этого комплекса. Башни как бы «короновались» имперскими орлами. Кроме того, площадь по периметру обрамлялась флагштоками, колоннами или обелисками с изображением национал-социалистической символики. Поскольку партийные сооружения и памятники должны были быть доминантами, определяющими вид города, то «колокольни» гау-форума и «народные павильоны» при своих странноватых пропорциях явно выделялись из городского пейзажа. По этой причине со временем гау-форумы стали возводить на городских окраинах, на свободных пространствах, на территориях бывших парков и скверов. Нередко новые здания соседствовали со старой застройкой, как бы являя собой противоположность «нового духа» (национал-социализма) и «старой империи». Однако во всех более-менее крупных городах гау-форумы должны были возводить именно по указанной выше схеме, что должно было являть собой «всеобъемлющее господство партии» в архитектурном отношении. Сразу же надо сказать, что унифицированные гау-форумы полагались не только для столиц гау рейха, но также и для многочисленных районных центров, индустриальных городов. Нередко они возводились даже не в самых крупных поселках. В данном случае можно согласиться с выводом о том, что в итоге целью данной политики было изменение городского ландшафта немецких городов. Осуществить это предполагалось при помощи неких «культовых сооружений», что в рамках одной тоталитарной системы привело бы к созданию церемониально-архитектурной сети, которая бы плотно покрывала всю территорию Германии. Это в свою очередь могло служить идеологической унификации немцев, формированию пресловутого «народного сообщества» и выработке «великогерманского мышления». То есть архитектурные формы выступали в качестве призыва, через который населению демонстрировалось его «политическое несовершеннолетие».
Модель гау-форума в Аугсбурге
Адольф Гитлер в полном соответствии с основными принципами национал-социалистического тоталитаризма намеревался оформить центральную часть всех крупных городов «центрами власти», для чего планировалось использовать самые различные средства, оптические эффекты в том числе. Однако появление новых градостроительных доминант должно было конкурировать с «городской короной» предыдущего века. Еще на страницах «Майн кампф» Гитлер отмечал: «То, что в эпоху древности находило себе выражение в акрополе или пантеоне, теперь приняло форму готического храма. Эти монументальные строения возвышались как исполины над сравнительно небольшим количеством деревянных и кирпичных домов средневекового города». После этого делался вывод: «Античные города характеризовались не частными постройками, а памятниками, являвшимися общественным достоянием, – памятниками, которые были предназначены не для данной только минуты, а на века. В этих памятниках воплощалось не просто богатство одного лица, а величие общества. Вот почему в античном городе отдельный житель действительно привязывался к своему местожительству. Античный город обладал такими притягательными средствами, о которых мы сейчас не имеем и понятия. Житель этого города имел перед глазами не более или менее жалкие дома отдельных домовладельцев, а роскошные здания, принадлежавшие всему обществу. По сравнению с этими замечательными строениями собственные жилища получали только второстепенное значение».
