Вначале я перескажу вам несколько коротеньких смешных баек, которые не претендуют на то чтобы быть полноценными легендами, а ближе к концу главы вы сможете прочитать самую настоящую, «Большую Врачебную Легенду».
Эту историю я услышал, когда уже позже работал на «скорой психбригаде». На ее примере становится ясно, отчего легенда становится легендой. Однако совершенно точно становится также ясно, что ни одна легенда не будет интереснее того, что происходит на самом деле — в жизни. Как бы банально это не звучало.
Жила-была совсем сумасшедшая бабушка. И у нее часто болела голова. Для того чтобы она у нее болела поменьше, бабушка в течении нескольких месяцев забивала себе в голову гвоздь. Выступающую из головы «десятку», она прятала под косынкой. Впрочем, с каждым днем гвоздь выступал все меньше. В один далеко не прекрасный день бабушка нанесла финализирующий удар молотком по гвоздю и обмякла — по всей видимости, достучалась до дыхательных центров. Вот и стоит теперь на кафедре анатомии череп с наполовину вбитым гвоздем. Такова легенда.
Я, уже будучи студентом другого ВУЗа, пытался произвести впечатление на студенток мединститута рассказами про эту сумасшедшую бабушку с гвоздем в голове. Интересным представляется то, что мои попытки раз за разом наталкивались на стену непонимания. Проще говоря, на меня смотрели как на дурачка и посмеиваясь только что пальцем у виска не крутили. И вот наконец я решаю выяснить в чем дело и иду в анатомический музей, расположенный на первом этаже нашего медицинского института.
Череп я нахожу быстро. Увидев его вживую, я наконец понимаю отчего медицинские девушки не впечатлялись моей историей. Череп был. И гвоздь вбитый в него был. Но это был череп обезьяны. На поясняющей табличке значится: «Самка шимпанзе по кличке Кристина, девяти лет, погибла при проведении планового ремонта в Киевском зоопарке в 1965 году». Почему череп обезьяны находится в музее человеческой анатомии, а не в музее анатомии, например, Сельхохозяйственной Академии, на табличке не говорилось ни слова. Также ничего не было написано о том, как именно при проведении планового ремонта в голову обезьяны попал гвоздь. Я для себя примерно объясняю это так. Видимо пьяный строитель стрельнул не туда из пневматического гвоздезабивателя, а поскольку киевский Мединститут находится ровно рядом с киевским Зоопарком, череп по какой-то прихоти судьбы попал в институтский музей. В любом случае пускай эти загадочные обстоятельства послужат началом новой легенды. А вот байка про девушку-самоубийцу и строителя.
Одна девушка решила покончить с собой. Она решила это очень твердо. И для того чтобы никто ей не помешал, отправилась на стройку высотного дома. Залезла на крышу и прыгнула вниз. А в это время у строителей был обед, нужно же им перекусывать время от времени. И один, на свою беду, чистоплотный строитель сидел на втором этаже на длинной-предлинной доске. Нет бы на пол сесть, он на доску уселся. Второй конец доски был метра на три высунут из окна — не помещалась доска целиком в комнате. Акробатов в цирке видели? Когда один на качельку прыгает, а второй взлетает? Размазало нашего беднягу-строителя по потолку пополам с кефиром. А девушка ничего — отделалась парой переломов. Эта легенда была родом из травматологии, а вот еще парочка историй родом из самых тихих уголков больницы, их рассказывают представители самых «спокойных» врачебных специальностей — врачи-лаборанты, терапевты из военкоматов и прочие неургентные специалисты.
Вот самая известная.
— Что это?
— Анализ кала.
— Где?
— Да вот же он!
Врач-лаборант недоуменно смотрит на коробку из под торта Пражский. Крышка открывается. Вместо торта на круглом донышке полноразмерная куча дерьма. Концовка у этой истории разная — человека сдавшего такой «анализ кала» может «принять» скорая психиатрическая бригада, или он может оказаться юношей «косящим» от армии — но суть всегда одна — это или куча дерьма в корбке из под обуви или торта (о да, торт, безусловно, лучше!) или анализ мочи в трехлитровой банке. Вообще очень много смешных историй связано с желающими избежать службы в армии. Так, например, один юноша на вопрос о том как называется столица нашей страны уверенно отвечал: Крещатик. Другой молодой человек несмотря на то что было лето, пришел в костюме елки, а на резонное замечание комиссии о том, что до Нового года еще шесть месяцев, ответил что он к праздникам всегда готовится заранее. По иронии судьбы, видимо повинуясь высшим законам справедливости, у обладателей самых скучных дипломов самые веселые истории. Хотя может они их специально выдумывают. Но все это присказка, а вот моя любимая Большая Врачебная Легенда.
Досталась некоему молодому человеку, назовем его Петей, от бабушки в наследство комната в коммуналке. Виден был Петя — сероглаз, высок, обладал приятным баритоном и автомашиной «ЛендКруизер 100». В одежде предпочитал светлые тона. Из соседей — дедушка и молодая особа в обтягивающей одежде, назовем ее Верочкой. А нужно отметить, что Петр рыбаком был заядлым. Ловил на мормышку, на червя, на блесну, удочками, спиннингом, ятерем, телевизором, донкой, резинкой, с моста, с лодки, с берега, подледным ловом также не брезговал. Места свои прикормленные, тайные имел. На рыбалку ходил с отцом и дядьями с детства, ездил даже рыбу на Байкал ловить, в чемпионатах участвовал. Нужно ли говорить, что оборудование у него было новое, заграничное и дорогое. А Вера наша, когда на Петю смотрит, истекает просто слюной. И не только. То в узком коридоре грудью своей большой по Петру протрется, то пирожками угощает, стреляет в общем глазками. А Петя вежлив до тошноты, галантен, но в койку не зовет, хоть ты тресни. И вот принимает Верочка решение — сегодня или никогда. «У меня подарок для тебя есть рыболовный», — говорит. А сама белье новое одела, стол вкусный соорудила, свечи зажгла — короче, очень рыболовный подарок Петю ожидает.
Зашел Петя, окинул все это великолепие взглядом и понял, что сегодня просто так уйти ему не дадут. «Руки помою, сейчас», — и выходит. Нету его десять минут, час, три. Уехал он с концами на всю ночь, может и на рыбалку, кто знает. Вера плачет, свечи плачут, даже холодец растаял от жалости к ней, а жаркое наоборот — застыло.
Выходит она в сердцах в коридор, берет удочки у его двери и ломает и топчет их в женской безутешной ярости. Наутро Петр, видя в общем коридоре расклады из поломанных финских и американских удочек, скорбно стучит Верочке в дверь пальцем. Глаза девушки полны нахального презрения, мол, променял мое теплое сладкое тело на детскую потеху — получи же. «Веруля, ты не права, рыбалка — это не потеха, это тяжкий и выматывающий труд», — говорит ей Петр. «Знаем мы этот труд — водка да комары», — говорит Вера. «А ты попробуй, посиди с удочкой часок. В валенках, на ящике, с термосом. Просидишь хотя бы пару часов так, будем вместе — обещаю. — Где ж мы сейчас прорубь-то возьмем? — все не верит Вера. — А зачем прорубь? Главное же, общую картину восстановить. Верно?»
Набирает Петя ванную, ставит ящик, одевает Верочку в ватник и дает ей удочку. Жарко немного в ванной да и вид поплавка убаюкивает, ну да не страшно. Петя кладет секундомер на полочку, выходит, идет к телефону и набирает «03»: «Алло, скорая, у меня тут девушка в ванной рыбу второй час ловит…»
Отпустили девушку только на второй день. Вот, собственно, и все. Теперь у Веры дети не от Пети и муж. А Петя так на рыбалку и ездит на своем «Круизере».
КАЛАШНИКОВ
Времена были совершенно дикие. Первичное накопление капитала сопровождалось большой кровью. Стреляли по поводу и без повода. Широко нашумевший случай — один бандит стрелял в автомобиль другого бандита из ручного гранатомета типа «Муха». Но вместо того чтобы положить его на плечо и произвести выстрел, он, прилежный ученик видеосалонных боевиков, стрельнул из него, как из «калаша» — пустым концом трубы приложив к плечу. Реактивная струя снаряда, которая должна была вырваться на 15 метров назад, не найдя лучшего выхода, оторвала балбесу руку аж по лопатку. Но я не об этом случае.
Привезли нам как-то в отделение общей реанимации и анестезиологии двух парней. Похожи они были на близнецов совершенно. Гладкие, белые, огромные — оба под два метра ростом, коротко стриженные, молодые. На немаленькой функциональной ремкровати поместились с большим трудом — плечи ровно в ее ширину, а ноги на полметра торчат между прутьев.
Разница между ними единственная — один шеф, второй его телохранитель. Телохранитель свое дело знал крепко — в шефе одна пуля, правда, в груди, а в нем восемь. Прошила его автоматная очередь от левой коленной чашечки через бедро, пах, желудок, селезенку, легкое, перкикард аж до шеи. Задета куча жизненно важных органов, крови на асфальте оставил парень литра два.
