– Черт побери, он все равно безнадежно испорчен! – с досадой проворчал он и вытер этим благородным предметом мужского туалета распухший от слез нос Броуди.
Выдержав небольшую паузу, Морган схватил Ли за плечи, повернул к себе спиной и развязал ей руки. Ли с благодарностью на него посмотрела. И Морган впервые заметил, какие у нее огромные, бездонные глаза.
– Я знаю, чего вы хотите, – прошептала Броуди. – Не принимайте меня, пожалуйста, за наивного ребенка, впервые покинувшего детскую комнату и выглянувшего на улицу. Хотя и ординарной взрослой девицей меня, видимо, тоже не назовешь.
– Это я уже заметил, – усмехнулся Морган.
Еще он заметил, что волосы у нее густые, длинные и какого-то смешанного цвета – светлого, темного и каштанового. Роста, она. была высокого. Изящная и женственная, она обладала мускулами, которым мог бы позавидовать профессиональный атлет.
Одним словом, это была действительно необыкновенная девушка! Как только его угораздило принять ее за Глорианну?! Правда, в тот момент она скакала верхом по полю, как до этого часто делала Глорианна, и действительно чем-то напоминала ее. К тому же Морган сначала увидел Ли с большого расстояния, и волосы девушки были собраны под шляпкой. Потом, связанная по рукам и ногам, с грязным кляпом во рту, она не была похожа не только на Глорианну, но даже на саму себя!
– Я знаю, чего вы от меня хотите, – тихо и вкрадчиво повторила Броуди.
– И чего же я хочу? – спросил Морган, скрестив руки на груди.
– Вы намерены сделать со мной то же самое, что ваши сообщники позволяют себе по отношению к своим пленницам. Они подвергают несчастных женщин насилию, предварительно доведя их до экзальтации с помощью наркотиков.
Морган остолбенел. Девушка фактически обвинила его в попытке изнасилования! Его, который ни разу в жизни не принудил ни одну женщину к сожительству!
Вместе с тем Моргана влекло к этой девушке.
Как она назвала подобное ощущение? Ах да! Экзальтацией! Слово, включающее в себя два значения: мелодраматическое и сексуальное. Какое из них больше подходит ему? Впрочем, это не имеет значения. Очевидно одно: он желает обладать этой женщиной! Желает! Хотя иначе как развратом это не назовешь. Но все же он хочет целовать свою пленницу до тех пор, пока не пробудит в ней плотского желания. Она должна умолять его взять ее. А когда он согласится...
Боже, так ведь это тот самый наркотик, о котором она только что говорила!
– Давайте закончим этот глупый и смешной разговор, – сказал с кислой миной на лице Морган, отстранившись от Ли и сделав шаг к выходу.
Он открыл перед ней дверь и бросил через плечо:
– Думаю, вам лучше вернуться в угодья. Оттуда легко найти дорогу домой.
– Но я думала... вы... – забормотала Ли, не решаясь последовать за Морганом.
Он посмотрел на Броуди и указал пальцем на дверь. Ли поняла, что ей не только позволено, но и приказано покинуть дом.
Видимо, она пробудила желание в своем похитителе. Она и сама испытывала неведомые ей доселе чувства. Злясь на себя за это, она поднялась с кушетки и, склонив голову, направилась к двери. Морган пропустил ее вперед. При этом локон девушки коснулся его щеки, и он почувствовал пьянящий аромат, от которого закружилась голова и задрожали колени.
Они подошли к привязанным у крыльца лошадям.
– Быстрее! – шепотом приказал Морган.
Ли подняла голову. Гроза прошла, и в небе не осталось ни облачка. Воздух был чистым и свежим. Морган расправил плечи и с наслаждением вдохнул пряный запах полей, надеясь, что это поможет ему выпутаться из паутины неожиданно нахлынувших чувств и далеко не возвышенных желаний. Но соткавший ее паук оказался весьма искусным, и разорвать паутину Моргану не удалось. Он тщетно старался отогнать опасные мысли о невесть откуда свалившейся на него загадочной незнакомке. Они преследовали его, вытеснив из головы все остальные. К тому же Морган ощущал присутствие девушки каждой клеточкой своего тела, даже не глядя на нее. Не перемолвившись с ней ни словом, решив, что так будет лучше, Морган подошел к лошади Броуди и обернулся. Сейчас он поможет девушке усесться в седло. Ли выглядела очень слабой и жалкой. Быть может, еще и потому, что ее любимый костюм для верховой езды оказался заляпанным грязью и порванным во многих местах. На голове Броуди была все та же смешная шляпка, которую она пришпилила к волосам за несколько минут до похищения. Моргану хотелось сорвать ее и затоптать в землю, чтобы роскошные волосы девушки рассыпались по плечам.
Однако несмотря ни на что, Ли выглядела очень даже сексуальной.
– Почему вы решили меня отпустить? – спросила Ли.
– Разве вам не хочется уехать отсюда?
– Конечно, хочется! Но вы же сами сказали, что не отпустите.
– Не совсем так. Мне просто нужно поразмышлять о случившемся. А вы в этом мне не помощница. К тому же не думаю, что вы станете рассказывать кому-либо о том, что с вами произошло. Ведь сами сказали, что не хотели бы сплетен. Разве не так? Обещаю вам хранить все в тайне, если вы будете молчать. Давайте заключим своего рода соглашение.
Ли издала звук, похожий на икоту.
– Вы трусливая, блудливая дворняжка! – воскликнула она и хотела было тронуть лошадь. Но Морган успел перехватить поводья и крепко сжал их, не давая животному сдвинуться с места.
Некоторое время Ли и Морган молча смотрели друг на друга. Наконец он разжал руку, освободив поводья. А другой рукой сорвал с головы Ли столь ненавистную ему шляпку. Волосы девушки свободно упали, рассыпавшись по плечам и спине.
Ли выглядела просто великолепно. Тем более что умела, как никто другой, красиво сидеть в седле. Она посмотрела в лицо Моргану и впервые за время их нежданного знакомства улыбнулась:
– Наверное, я должна быть вам благодарна?
– Возможно. Сегодня с вами могло случиться кое-что похуже.
Ли покраснела:
– Вы бы не посмели! Не забывайте, что я вас узнала.
– Да, это так. Кстати, вы не назвали мне своего имени.
– А что бы это изменило? Вы же сами сказали, что мы скоро расстанемся.
– Но когда я буду думать о своей удивительной пленнице, хотелось бы мысленно называть ее по имени.
– Неужели вы будете обо мне думать?
– Время от времени – вполне возможно. Это станет для меня своеобразным лекарством от грубости и напоминанием о том, что надо всегда сохранять достоинство. Утром я был слишком самоуверенным и не желаю впредь повторять подобной ошибки.
– Ну а вы? Как мне называть вас, вспоминая об этой ужасной встрече?
– Но вы же знаете мое имя. Разве не так?
– Не уверена, что оно настоящее. А второе, известное всем, больше похоже на прозвище. Причем не делает чести его обладателю. Знаете, лучше я буду мысленно называть вас просто милордом.
