– С моим братом. Он умер пару недель назад.
– Извините, – тихо сказал Дейк. Было похоже, что он действительно сочувствовал ей.
У нее снова защемило в груди от горя. Ничего не сказав, она прошла вперед. Рид вновь зажег все масляные лампы – роскошь, которую она никогда себе не позволяла, даже тогда, когда у нее было больше топлива. Но этот вечер был особенным – это ее последний день в хижине. К тому же Каре исполнилось двадцать. Девушка ничего не сказала и поставила ведро с молоком на стол. Она сгорала от любопытства, желая узнать о Риде как можно больше. Но ей пришлось оставить вопросы: все его мысли были заняты мальчиком. Чтобы разрядить обстановку, она спросила:
– А вы подумали о том, как его кормить?
– Может, попробуем покормить его с ложечки?
– Не думаю. Мальчик обязательно подавится, если станет глотать слишком быстро. Может, нам сделать ... – тут ее щеки опять запылали, и она опустила глаза. – ... Что-то вроде соски. У меня есть немного муслина.
Отодвинув стул, он пожал плечами, затем тихо сел, стараясь не разбудить малыша.
– Попробуйте. Эту штуку можно было бы опускать в молоко, а потом давать ребенку понемногу.
Кара подошла к сундучку, набитому одеждой, тряпками и нитками, из которых собиралась делать кукол, приехав в Калифорнию. Она нагнулась и принялась рыться в нем, при этом платье ее задралось, открыв ноги почти до колен. Рид пораженно смотрел на ее зад, на оголенные ноги. Он не представлял, что женщина может стоять в такой позе перед незнакомым мужчиной. Похоже, чувство приличия ей незнакомо.
Пока она рылась в поисках муслина, Дейк внимательно осмотрел комнату. Кара действительно собиралась уезжать. Все говорило об этом. Возле передней стены лежали запасы провизии в холщовых мешках. За ними стояли ведра и корзины, в которые была сложена кое-какая домашняя утварь, – несколько щербатых тарелок и чашек, ножи, закопченные котелки, веник, сделанный из веток. В Риверглене рабы и то жили побогаче.
Не похоже, что здесь жил кто-то еще. Рид подумал о том, сколько же времени она провела одна. Нелегко ей было тут в одиночестве, если она дошла до того, что стала делать этих странных кукол, которые рядком лежали на полке.
Дейк чуть не подскочил, увидев множество этих нелепых созданий, которые смотрели на него бессмысленными глазами. Поначалу картина показалась ему мрачной, но потом, подойдя поближе и разглядев кукол, он не смог сдержать улыбку. Или Кара Джеймс не различала цветов, или она не находила ничего особенного, что лица у кукол были в цветочек, желтые, зеленые, сделанные из грецких орехов и из дерева. Выражения лиц у этих тряпичных кукол с глазами-пуговками были разные.
– Нашла, – произнесла Кара, помахав над головой кусочком муслина.
Девушка подбежала к небольшому ящичку и вытащила оттуда ножницы и нитки. Быстро разрезав ткань на квадратики, она сложила их кучкой, свернула в форме соски и перевязала ниткой.
– Кажется, это подойдет.
– Вроде, да, – сказал Дейк и снова вздохнул. Уже не в первый раз ему пришло в голову, что он дал обещание, которое, возможно, не сможет выполнить.
Он удивился тому, что девушка захотела взять ребенка, но с радостью дал малыша ей в руки.
– Не будьте таким хмурым, мистер Рид. Как говорила моя бабушка: «Мало удовольствия общаться с невеселым человеком!» А теперь попробуем-ка дать этому мальчику немного молока.
Дейк встал, а Кара опустила тряпичную соску в козье молоко. Ткань набухла, и девушка втолкнула ее в ротик младенцу. Малыш вытолкнул соску языком, проглотил то, что попало в рот, облизал губы и забеспокоился. Кара сделала еще одну попытку. Мальчик ухватился за муслин и высосал все до капли до того, как Кара успела опустить соску в молоко еще раз.
Рид нагнулся над ее плечом и в изумлении наблюдал за кормлением.
– Ему нравится, – сказал он.
– Он ест, как маленький поросеночек, – произнесла девушка.
Держала она малыша с естественной грацией. Кара через плечо посмотрела на Дейка, и он был пленен очаровательной улыбкой, светившейся на ее перепачканном лице за светлыми кудрями, одновременно и невинной, и чувственной. Он мог бы дотянуться до ее губ и мысленно уже нежно их покусывал. От этого у него пересохло во рту.
Увидев ее в первый раз, молодой человек понял, что эта девушка была не просто хорошенькой. Стоит ей привести себя в порядок и одеться как следует, и она превратится в настоящую красавицу. Он почувствовал возбуждение, и это напомнило ему о том, как долго у него не было женщины. Дейк резко выпрямился и заставил себя отступить назад: он не хотел пугать Кару, которая доверилась ему настолько, что убрала оружие.
– Я попробую покормить его, если вы приготовите ужин.
Подойдя к Каре, Дейк взял ребенка и уселся на стул. Ему не сразу это удалось, поэтому и подбородок, и шея младенца, да и его собственная рубашка оказались в молоке. Девушка ушла, но мальчик продолжал спокойно сосать.
Наконец ребенок наелся, был завернут в кусок ткани, которой девушка так дорожила, и уложен посередине набитого травой матраса. Тут Кара позвала Рида ужинать.
Ощутив запах цыпленка, он почувствовал зверский голод.
– Здесь немного еды, – извинил ась хозяйка, – лишь бульон из маленькой курицы и несколько черствых кукурузных лепешек. Но голод заглушить вы сможете. Есть у меня и кофе, правда, своеобразный. С тех пор как началась война, продуктов не хватало, вот и пришлось мне остатки кофе смешать с сушеной морковью – чтобы хватило подольше.
Она смущенно посмотрела на Дейка, который стоял, положив одну руку на спинку другого стула. С легким поклоном он отодвинул его от стола, приглашая ее присесть. Кара взглянула на стул, потом – на Дейка. Наконец она догадалась.
Девушка села. Дейк спрятал улыбку.
Не говоря ни слова, Кара подала курицу. Переваренное мясо плавало в бульоне, разлитом в тарелки. Дейк взял кусок лепешки. Одна сторона ее была черной, как котелок или сковородка. Дейк обмакнул лепешку в бульон и принялся за еду. Хлеб подгорел, а бульон был слишком жирным. Похоже, кулинария не ее призвание. Но Рид был слишком голоден, чтобы думать об этом.
Они жевали молча, сосредоточившись на еде. У обоих был такой вид, будто последний раз они ели несколько дней назад. Держа недоеденный кусок в руке, с лоснящимися от жира губами и глазами, сверкавшими от любопытства, Кара спросила:
– А куда вы направлялись, мистер Рид, перед тем как нашли ребенка и его маму?
– В Алабаму.
Вертя в руках куриную ножку, он пытался представить себе, что его ждет, когда он, наконец, доберется до Декейтера.
– Вы говорили, что сражались на стороне северян?
Он кивнул.
Она положила ложку и облизала пальцы. Дейк не мог оторвать глаз от кончика ее влажного, розового язычка.
