– Вы говорили, что сражались на стороне северян?
Он кивнул.
Она положила ложку и облизала пальцы. Дейк не мог оторвать глаз от кончика ее влажного, розового язычка.
– У вас есть семья?
Глаза Рида потемнели. Он слегка нахмурился.
– Мама умерла от желтой лихорадки за несколько лет до войны. Недавно я узнал, что отца тоже не стало. Это случилось два года назад. Мой брат вернулся на нашу плантацию Риверглен.
– Ваша семья, должно быть, богата?
Она поглядела на него сквозь опущенные ресницы, уже жалея о том, что сказала это. Ее не касалось, сколько у него было денег. Девушка представила себе, как ругала бы ее за плохие манеры мать.
Дейк пожал плечами.
– Можете считать, у нас были деньги-до войны. По крайней мере, мы жили не хуже других на Юге. Большая часть этих средств была вложена в невольников.
Перед словом «невольники» Дейк на секунду замолк, как бы не желая выговаривать его. Он глотнул кофе. Кара внимательно и незаметно наблюдала за ним. Даже если бы он не признался, она бы догадалась, что он – человек состоятельный. Его одежда была чистой, насколько позволяло путешествие. Волосы и ногти аккуратно подстрижены. Дейк Рид держался с достоинством, в нем чувствовалась врожденная уверенность – этого нельзя было не заметить. Она думала о том, как он выглядел до войны, которая заставила его глаза помрачнеть и добавила морщинок вокруг них. Улыбался ли он чаще в те годы?
Потянувшись за другой лепешкой, Кара обратила внимание на свои обгрызенные ногти и смутилась.
– А ваша семья не потеряла дом во время войны?
Он покачал головой.
– Нет. Но я думаю, у нас осталось не так уж много. Во всяком случае, так мне сказал близкий друг нашей семьи. Каждый взрослый невольник, который мог работать в поле, стоил тысячу долларов. Умножьте эту цифру на число рабов, и вы узнаете, куда владелец плантации вложил большую часть денег. Когда невольников освободили, хозяевам оставалось только смотреть, как их капитал просто уходит.
– Но если вы сражались на стороне тех, кто отобрал все у вашей семьи, как ваши близкие отнесутся к вашему возвращению?
Взяв чашку, он отпил глоток кофе, а затем поставил ее на место так осторожно, словно она была сделана из тончайшего фарфора.
– Мой брат не знает о моем возвращении, – сказал Дейк. – Одна соседка послала за мной. Она написала мне, что Берк того и гляди потеряет Риверглен за неуплату налогов. Я еду, чтобы помочь.
– Кстати, о соседях, – вспомнила Кара. – Первое, что я должна сделать утром, – это отправиться к ним и узнать, отдадут ли они мне деньги за мою усадьбу, как обещали. Возможно, если вы хотите выехать рано утром, то ...
Он внимательно наблюдал за ней, нахмурив брови.
– А что вы намереваетесь делать, продав усадьбу?
Чувствуя себя неловко под его задумчивым взглядом, Кара поежилась.
– у меня свои планы, мистер Рид. Планы, которые я вынашивала долгое-долгое время.
– А какие?
– Большие. До сих пор жизнь кидала моей семье лишь кости – такие же гладкие, как на вашей тарелке. Сейчас я одна, сегодня – мой двадцатый день рождения. Не вижу причин не сделать того, что я хочу. – Кара скрестила руки и откинулась на стуле.
Молодой человек удивился, узнав, сколько ей лет. В слишком большом платье, со спутанными кудрями, она выглядела не старше семнадцати. Дейк взял куриную ножку и обгрыз мясо, потом переломил косточку и высосал изнутри костный мозг, а уж затем бросил обломки в тарелку.
– Я поеду в Калифорнию, как только продам свою усадьбу, – объяснила Кара.
Забыв о еде, Дейк уставился на нее.
– А почему в Калифорнию?
Ее глаза заблестели.
– Во-первых, там тепло ... И солнечно. И песчаные пляжи миля за милей тянутся вдоль океана ... Я никогда не видела океана, а вы?
Он покачал головой.
– Я хочу открыть там собственный магазин, – гордо сказала девушка.
– Какой магазин?
Хотел бы он знать, что, черт побери, она имела в виду!
– Я делаю кукол.
– А-а ... И вы думаете, они там нужны?
– Надеюсь. Я думаю, в таком городе, как Сан-Франциско, людям некогда делать собственных кукол, и они станут покупать готовые для своих детей. Да у меня уже есть несколько кукол на продажу!
Дейк оглядел голые стены и земляной пол в крохотной хибарке. Теперь или никогда.
– А вы не сочтете возможным отложить ваш отъезд? Я бы хорошо заплатил вам, если бы вы согласились сопровождать меня в Гадсден и заботиться в пути о малыше, мисс Джеймс.
Кара онемела и изумленно заморгала. Когда шок прошел, она сказала Дейку уверенно:
– Даже за все деньги мира, мистер Рид! Как я могу начать новую жизнь в Калифорнии, если сначала мне придется заботиться о чьем-то ребенке?
Пока она говорила это, он обгрызал мясо с последней косточки. Потом указал на остатки ее ужина.
– Вы будете это есть?
Кара покачала головой. Он отодвинул свою тарелку в сторону и придвинул к себе тарелку Кары.
– Если вы поедете со мной, вы только выиграете от этого. Да и путь в Алабаму не займет у нас много времени.
– Что значит «у нас»?
Сны никогда не сбудутся, если спать слишком много.
Ненни Джеймс
ГЛАВА ВТОРАЯ
– Мисс Джеймс, говорите тише. Вы разбудите ребенка.
– Извините. – Кара глубоко вздохнула. – Но, по-моему, в моем положении естественно слегка разволноваться. Я жила здесь, занималась своими делами. Вдруг, нежданно-негаданно, откуда-то появляется человек с младенцем и просит меня поехать с ним в Алабаму! Как раз в противоположную сторону от того места, куда я собиралась! – Взволнованная этими словами, девушка прижала руку ко лбу.
Дейк признался:
– Я просто не знаю, что мне делать, мисс Джеймс.
– Вы можете поехать в Алабаму без меня, мистер Рид! Никогда не знаешь, на что способен, пока не попробуешь! Я одно знаю точно, – сказала девушка. – Сейчас нечего делать на Юге. И не только из-за войны. От соседей я слыхала, что там разруха, да и на дорогах небезопасно. И войска еще не ушли.
Рид удивился: Кара, находясь, по сути, в полной изоляции, имела точное представление о том, что происходило на Юге. Он слышал то же самое.
Съев вторую тарелку супа, он встал и подошел к кровати, куда она бросила полотенце для посуды. Обтерев лицо и руки, он аккуратно сложил его.
– У вас еще есть кофе? – спросил молодой человек.
Пока Кара возилась с кофейником, он еще раз оглядел странных кукол, собранных в комнате. Рид думал, есть ли такие горожане, которые могли бы заинтересоваться подобными игрушками.
– А как вы начали делать кукол?-·спросил он, снова усевшись за стол.
– Здесь мне не с кем было играть, кроме Вилли. Поэтому Ненни Джеймс сделала мне много кукол. А когда я подросла, она научила меня мастерить их. С тех пор это – мое любимое занятие.
