у меня на груди. — Даже для тебя. Может, ещё кувшинчик настойки?
— Н-нэ...
Ну как ему объяснить, что без этого напитка, чем бы он ни был, я просто не встану с кровати?
А мне ещё пари выигрывать.
К счастью, Похмельный меня всё-таки пожалел.
Вздохнув, он щелкнул пальчиками и протянул мне свою волшебную кружечку.
Буль-буль-буль...
Помните, в мультике показывают, как у кота Тома пар идёт из ушей, а крышка черепа отскакивает и издаёт свист закипевшего чайника?
Так вот: со мной это случилось на самом деле.
Похмельный аж скатился с моей груди — от греха...
Ну вот, теперь можно и встать.
Воздвигался я долго и медленно, как Пизанская башня. Только наоборот.
Значит, мало выпил. Надо бы ещё кружечку...
В дверь постучали.
— Хто там?.. — Похмельный, чтоб его, тут же испарился.
— Это я, милорд. Помпадур. Ваш мажордом.
Дверь отворилась. На пороге возникла груда чего-то золотого, с позументом и аксельбантами. Я прищурился — так слепило глаза.
— Што это? — вопрос вырвался сам по себе, когда груда золотой мишуры угрожающе придвинулась к кровати.
— Ваш мундир, милорд, — откуда-то из-под груды ответил мажордом. — По распоряжению господина Фаберже.
Я протянул руку и потрогал ткань. На ощупь она была словно акулья шкура — такая же жесткая и негнущаяся.
Это не мундир, — подумал я, со страхом оглядывая монументальную конструкцию. — Это крепость какая-то. И его не шили. А проектировали, а потом воздвигали. На пьедестале с колёсиками.
Приглядевшись, я понял, что на мундире живого места нет от драгоценных камней.
— И что, все настоящие? — благоговейно восхитился я. Золото — золотом, а ТАКОГО количества брюликов видеть мне ещё не приходилось. Даже с похмелья.
— Как можно, милорд, — мажордом сгрузил сияющие "доспехи" рядом со мной. Они так и остались стоять, сами по себе. — Я же говорю: личный проект господина Фаберже...
— А, понял, — я выдал мудрую улыбку. — Зачем тратить настоящие бриллианты, когда можно обойтись стекляшками? Никто ведь не заметит...
— Вы слышали, милорд, как он это говорил?
— Да нет, сам догадался.
— У вас государственный ум, милорд. Хотите водички?
— Спасибо.
Не знаю, в какую химическую реакцию вступили стакан воды и вино, но я смог подняться, и даже сходить в душ.
И на этом приятные новости заканчиваются.
Начинаются интересные.
Облачившись в негнущийся мундир, я почувствовал себя имперским штурмовиком — так и тянуло оглядеться в поисках верного плазменного ружья.
Шествовать в таком виде я мог, только гордо расправив плечи и высоко задрав подбородок — чтобы не порезаться о жесткий воротничок.
Мажордом хлопотал вокруг меня, как курица вокруг треснувшего яйца. Подтягивал невидимые ремешки и шнурочки, расправлял складки мантии, наводил последний лоск на сапоги...
Проходя мимо стены с камином, я ещё раз остановился возле гобелена. Того самого, под названием "Инцидент". На котором были мой предок Золтар Шестирукий и дракон.
Ещё раз вгляделся в сцену охоты, оценил реалистичность, с которой были выписаны отдельные, леденящие душу подробности и усмехнулся.
А теперь насчёт обострения: давно, ещё на первом курсе, я понял, что сдавать экзамены с похмелья — самое оно. Мозг, погруженный в пучину из серотонина и этилового спирта, просто перестаёт воспринимать посторонние раздражители.
Он сосредотачивается на главном.
И главное здесь — чётко определиться с тем, что именно считать главным. Но если это удаётся...
Словом, ни один экзамен, на который я пришел с похмелья, не был провален.
На поле боя мне предстоит ни что иное, как очередной экзамен.
И если вы думаете, что надравшись накануне самого важного дня в жизни, я поступил по-идиотски — таки вы не правы.
Попробуйте как-нибудь сами.
Вы жутко удивитесь, каких высот находчивости и изобретательности может достичь человек, который желает только одного: вернуться домой, выпить бутылку холодного пива и рухнуть мордой лица в подушку.
Так вот, гобелен.
— Э... Ларри, подойди на секунду.
— Да, милорд.
— Скажи, что ты видишь? — и я ткнул пальцем в гобелен.
— Сцену знаменитой битвы вашего прославленного предка, Золтара Шестирукого и Князя Драконьего Двора, Литопса Каменнокрыла. Вышила её, стежок за стежком, его дражайшая супруга, Аурика Коммод.
— Э... Супруга дракона вышила гобелен?
Перед глазами развернулась эпическая картина: громадная дракониха, зажав в когтистой лапе иголку, остервенело тыкает ею в тряпочку, размером с носовой платок...
— Да нет же, сир, — только этикет не позволил мажордому закатить глаза. — Вышиванием увлекалась супруга вашего прадедушки Золтара.
— И звали её Аурика Коммод, — я кивнул своим мыслям.
Что ж. Это многое объясняет.
— В девичестве, сир. Выйдя замуж, она взяла фамилию мужа.
Ну конечно. Как же иначе.
Развивать тему я не стал. Просто указал мажордому на интересующий меня фрагмент.
Хотел кое-что проверить...
— Слушай, Ларри, это копьё такой интересной формы, или на него наколот глаз?
— Не могу знать, милорд.
— Не можешь, или не хочешь?
— Согласно этикету, не могу. Но по-сути... Да, это драконий глаз. Простите, милорд, но создавая полотно, королева Аурика придерживалась исторической правды.
На мажордома было больно смотреть. Сегодня он блистал желтым париком, таким же камзолом и панталонами. Высокие ботфорты — бездна вкуса! — были позолочены, и украшены золотыми кисточками.
В моём похмельном разуме мажордом представлялся упитанной канарейкой, которая зачем-то напялила парик.
— Ладно, пошли, — решив больше не мучать мужика, я царственно склонил голову, и тут же поморщился от боли в затылке. — Пари само себя не выиграет.
— Разрешите вопрос, сир.
— Валяй.
— Вы правда собираетесь выиграть?
Я вздохнул. А потом не удержался, и закатил глаза. Глазные яблоки, пока я спал, какой-то шутник обернул влажной туалетной бумагой, так что удовольствия от процесса я не получил.
— Посмотри на меня, Ларри.
— Великолепно выглядите, милорд. Стеклянные бриллианты почти не отличить от настоящих.
— Да, спасибо. Но... неужели ты думаешь, что я строю из себя клоуна, заранее зная, что проиграю?
— Вы правы, милорд. Благодарю за напоминание. Золотовы всегда выигрывают.
— Вот видишь!
— Кроме тех случаев, когда им случается проиграть.
И тут послышалось громкое, и довольно злобное ржание...
Забыл сказать: за этой непринуждённой беседой мы покинули мою спальню и гобелен, и буквально через пару минут оказались во внутреннем дворике, очень милом, тенистом, с живописным фонтаном и кустами в кадках.
И я бы
