— Теперь, по крайней мере, мы разведем огонь, — заявил Блуз.
— Э… — сказала Тьют. Она так редко подавала голос, что остальные разом обернулись, и она тут же смущенно замолчала.
— Что, Тьют? — спросила Полли.
— Э… я знаю, как открыть дверь, — тихонько сказала она. — Так, чтобы она уже не закрылась.
Будь это кто-нибудь другой, все бы рассмеялись. Но если Тьют что-то говорила — значит, предварительно она все хорошенько обдумала.
— Очень хорошо, — произнес Блуз. — Молодец.
— Я об этом думала, — продолжала Тьют.
— Хорошо…
— Это сработает.
— Значит, именно так мы и сделаем, — воскликнул Блуз тоном человека, который старается не терять оптимизма, несмотря ни на что.
Тьют посмотрела на массивные, покрытые сажей балки под потолком.
— Да, — сказала она.
— Но стражники снаружи никуда не денутся, — заметила Полли.
— Денутся, — сказала Тьют.
— Правда?
— Они уйдут… — и Тьют замолчала. Видимо, она сказала все, что хотела.
Холтер взяла ее за руку.
— Давай поговорим, — сказала она и отвела подругу в дальний угол. Последовал разговор шепотом, во время которого Тьют не отрываясь смотрела в пол.
Холтер вернулась к остальным.
— Нам нужны четыре мешка муки из кладовой и веревка от ведра, — объявила она. — А еще… такая круглая штука с ручкой, которой закрывают блюда. И свечка. И побольше бочонков. И много воды.
— И что будет? — спросил Блуз.
— Большой «бум», — ответила Холтер. — Тильда знает, что такое огонь, уж поверьте.
— Когда ты так говоришь… — неуверенно начала Полли.
— …я имею в виду, что каждое место, куда ее посылали на работу, сгорало дотла.
Они прикатили пустые бочонки на середину кухни и наполнили их водой из колодца. Следуя односложным указаниям Тьют, с помощью веревки они подняли три дырявых и пыльных мешка с мукой как можно выше, так что те закачались в воздухе между бочонками и дверью.
— Ага, — сказала Полли, отступая на несколько шагов. — Кажется, я понимаю. Два года назад в Мунце взорвалась мельница…
— Да, — ответила Холтер. — Это устроила Тильда.
— Что?
— Ее там били. И не только. Понимаешь, Тильда просто смотрит и думает, пока не сложит одно с другим. И тогда… большой «бум».
— Но на мельнице погибли двое!
— Да, хозяин и его жена. Я слышала, другие девочки из Школы, которых отправляли работать на мельницу, вообще не возвращались. Тильда была беременна, когда после пожара ее привезли в Серый дом. Она родила, и ребенка забрали, и мы не знаем, что с ним сталось. А ее опять избили, потому что это Мерзость пред Нугганом. Что, тебе теперь легче? — спросила Холтер, привязывая веревку к ножке стола. — У нас никого нет, Полли. Только я и Тильда. Ни наследства, ни уютного дома, куда можно вернуться, ни родных. Школа каждого ломает на свой лад. Уолти разговаривает с Герцогиней, у меня… нет тормозов, а на Тильду жутко глядеть, когда ей в руки попадает коробка спичек. Хотя… видела бы ты тогда ее лицо. Оно просто загорается… — Холтер нехорошо улыбнулась. — И все вокруг тоже. Загони-ка остальных в кладовку, а мы зажжем свечку.
— Может, это сделает Тильда?
— Именно она это и сделает. Но потом нам придется ее оттащить, иначе она будет стоять и смотреть на огонь.
Все начиналось как игра. Хоть Полли так и не считала, но все-таки это была игра под названием «Сохранить „Герцогиню“». И сейчас… она утратила смысл. Полли строила немало планов, но теперь они отошли в прошлое.
Для девушек мы неплохо справились…
После небольшого спора последний бочонок поставили перед дверью кладовки. Полли посмотрела на Блуза и остальных.
— Так, слушайте. Мы… сейчас это сделаем, — сказала она. — Мы уверены, Холтер?
— Да.
— Мы не пострадаем?
Холтер вздохнула.
— Мука взорвется. Ничего сложного. С нашей стороны взрывная волна натолкнется на бочонки с водой — надеюсь, они устоят. В худшем случае мы вымокнем. Так думает Тильда. И я бы не стала с ней спорить. А с той стороны… только дверь.
— Как она все это придумала?
— Никак. Она просто знает, как должно быть. — Холтер вручила Полли веревку: — Видишь, она перекинута через балку и к ней привязана крышка от кастрюли? Подержите, лейтенант. Но не тяните, пока мы не скажем. Понятно? Пошли, Полли.
Стоя между бочонками и дверью, Тьют зажигала свечу. Она делала это медленно, как будто совершала священный ритуал, каждая часть которого имела невероятно важное и сложное значение. Она чиркнула спичкой и осторожно подержала ее в руке, пока огонек не разгорелся, потом провела огоньком по основанию свечи и крепко прилепила ее к камню. Растопленный воск не позволял свече упасть. Наконец Тьют поднесла спичку к фитильку и опустилась на колени, глядя в огонь.
— Так, — сказала Холтер. — Я заберу Тильду, а ты осторожненько опустишь крышку над огнем, поняла? Пошли, Тильда.
Она бережно подняла подругу на ноги, что-то нашептывая ей на ухо, и кивнула Полли. Та опустила крышку так бережно, что это граничило со священнодействием.
Тьют двигалась как во сне. Холтер остановилась возле огромного кухонного стола. К его ножке был привязан свободный конец веревки, на которой висели мешки с мукой.
— Пока что все идет хорошо, — сказала она. — Когда я распущу узел, мы схватим Тильду за руки и побежим, ясно, Полли? Бегом. Готова? — Она дернула веревку. — Бежим!
Мешки упали, рассыпая на лету муку, и взорвались перед дверью. Белая пелена повисла, как туман. Полли, Холтер и Тьют бросились в кладовку и повалились друг на друга за бочонком. Холтер крикнула:
— Давай, лейтенант!
Блуз потянул веревку и поднял крышку. Пламя потянулось вверх…
«Бум» было неподходящим словом. Грохнуло мироздание целиком, и все пять чувств были потрясены. Мир содрогнулся до основания и окрасился в белый цвет, а потом, как ни странно, запахло свежим хлебом. За секунду все закончилось, и не осталось ничего, кроме воплей в отдалении и шума падающих камней.
Полли выпрямилась и посмотрела на Блуза.
— Забираем вещи и бежим, сэр. И давайте покричим.
— Я могу очень правдоподобно покричать, — сказала Маникль. — Сомневаюсь, что все это на пользу ребенку.
Блуз схватил черпак.
— Надеюсь, это еще не наш последний бой, — сказал он.
— Похоже, что первый, сэр, — заметила Полли. — Прошу разрешения вопить так, чтобы уши в трубочку сворачивались!
— Разрешаю, Перкс!
Пол был залит водой и покрыт маленькими, очень маленькими, обломками досок. Половина трубы рухнула в очаг, и сажа ярко горела. Не исключено, что солдаты в долине сочли взрыв сигналом.
Дверь исчезла. Как и большая часть прилегающей стены. А за ней…
Повсюду были дым и пыль. Люди стонали, лежа на полу, или слепо пробирались среди обломков. Когда отряд выбежал из кухни, стражники не только не вступили в бой — они вообще ничего не поняли. И не услышали. Девушки опустили оружие. Полли заметила сержанта, который сидел на полу и стучал себя ладонью по голове.
— Дай ключи! — потребовала она.
Он попытался сосредоточиться.
— Ключи!
— Мне коричневый, пожалуйста.
— Ты как?
— Чего?
Полли наклонилась и сорвала с его пояса связку ключей, подавив желание извиниться. Она бросила ключи Блузу.
— Пожалуйста, сэр, займитесь. Боюсь, сейчас у нас будет много гостей…
Она обернулась к остальным.
— Заберите у них оружие!
— Некоторые тяжело ранены, Полли, — сказала Игорина, опускаясь на колени. — У одного солдата множественное.
— Множественное — что? — спросила Полли, глядя в сторону лестницы.
— Все. Но я наверняка сумею сохранить ему руку, потому что я ее нашла. Наверное, он держал меч, когда…
— Сделай что можно, — перебила Полли.
— Это же враги, — заметила Холтер, поднимая с пола меч.
— Игори обязаны помогать, — ответила Игорина, снимая ранец. — Прошти, ты не поймешь.
— Да уж. — Холтер вместе с Полли наблюдала за лестницей. Вокруг стонали оглушенные и трещала кладка. — Интересно, мы много тут поломали? Пыли полно…
— И солдат тоже скоро будет полно, — напомнила Полли. Она говорила гораздо спокойнее, чем чувствовала себя. Потому что это финал, подумала она. На сей раз никакая индейка нас не спасет. Теперь-то я пойму, что я такое — плоть или сталь…
Она слышала, как Блуз отпирает двери. Слышала крики из камер.
— Лейтенант Блуз, Десятый пехотный! — восклицал Блуз. — Мы, некоторым образом, вас спасаем, извините за беспорядок.
Наверное, последнюю фразу произнесла его внутренняя Дафна. Когда коридор заполнился освобожденными, кто-то воскликнул:
— Эй, что тут делают женщины? Ради всего святого, девочка, отдай мне меч!
И Полли даже не стала возражать.
Мужчины всегда берут верх. Наверное, из-за носков.
