240
Возможность адюльтера в царской семье россияне до реформ Петра I не могли даже себе представить.
241
Сильвестр Медведев (см. прим. выше) был русским, родом из Курска.
242
Предложить в Москве — столице православия — «соединиться» с ненавистными католиками ни один наш политик не мог и подумать. Это означало бы выступить против самоидентификации россиян, которые были убеждены, что именно их страна — центр вселенной, свет миру, богоизбранный Удел Богородицы (см., напр.: Богданов А.П. Теория «Москва — центр мира» в державной концепции и у кратких летописцев XVII века // Европейские сравнительно-исторические исследования. Вып. 2. География и политика. М., 2006. С. 91–111). Любая апелляция к внешним авторитетам, включая вселенских православных патриархов, встречала мощное противодействие русского общества; даже патриарх Никон в конце концов от неё отказался. В правление царевны Софьи ссылки на авторитет «греческого» православия привели сторонников патриарха Иоакима к сокрушительному поражению в споре с Сильвестром Медведевым, на защиту которого выступили москвичи (Богданов А.П. Русские патриархи. 1589–1700. М., 1999. Т. 1–2; он же: Перо и крест. Русские писатели под церковным судом. Гл. 3–4; он же: Московская публицистика последней четверти XVII века. С. 337–375).
243
Развода, если не считать им уход одного из супругов в монастырь, на Руси не знали.
244
Власть над Россией с санкции римского папы — нонсенс. Сочиненный Нёвиллем «план» не мог быть осуществлен даже в католической Франции, где династические интересы были выше власти папы, ничего не значившей в России.
245
Никакого «конкурса красоты» при выборе Иоанну невесты не проводилось. Прасковья Фёдоровна Салтыкова была первой красавицей при дворе, так что ни выбирать ее, ни специально искать ей любовника не требовалось.
246
Наличие вхожего во дворец «итальянского хирурга» (или, по изданным А.С. Лавровым рукописям, «итальянского лекаря»), в Москве не зафиксировано.
247
Две первые дочери царя Ивана, Мария (1689) и Феодосия (1690), умерли в младенчестве, три другие были здоровы: Екатерина (1692–1733), будущая императрица Анна (1693–1740) и Прасковья (1695–1731).
248
В ближний круг царя Петра, как показывает исследование, входили представители практически всех аристократических родов, разумно не ставивших «честь» фамилии в зависимость от исхода политической борьбы. См.: Crummey R.O. Peter and the Boiar Aristocracy. 1689–1700 // Canadian / American Slavic Studies 8 (1974). Просто Нёвиллю был знаком из «любимцев Петра» только Б.А. Голицын.
249
На самом деле свадьба Петра с Евдокией Фёдоровной Лопухиной состоялась до начала Крымского похода, 30 января 1689 г., когда Софья была всесильной, а канцлер Голицын пребывал в Москве.
250
Отправление семьи с богатствами в Польшу было невозможным и юридически (по Соборному уложению это каралось как государственная измена), и практически. Зато подозрения в таком замысле, если бы они существовали, непременно были бы расследованы в обширном розыскном деле князей Голицыных.
251
Идея в духе очередного Лжедмитрия была в конце XVII в. безумной, а канцлер вовсе не был безумцем.
252
Испр. по рукописям, в публикации Браудо менее точно: «удаление».
253
Официальные посты канцлера, главы Посольского приказа и дворового воеводы после свержения В.В. Голицына никому из царедворцев занять не удалось.
254
Нарышкин — здесь и далее речь идет не о «деде царя Петра по матери» Кирилле Полуэктовиче (с 1682 г. — монахе Киприане), а о дяде царя Льве Кирилловиче (1664–1705), неофициально возглавившем после ссылки В.В. Голицына Посольский приказ (1690–1702) и использовавший своё влияние при дворе для бессовестного обогащения. Хитрейший интриган, сумевший свалить канцлера и оклеветать Бориса Голицына, исключить из окружения Петра опасно даровитых людей, настроить царя против супруги и ее родичей Лопухиных, был бездарным политиком, растратившим внешнеполитические завоевания России и покинувшим Посольский приказ после ее разгрома под Нарвой. К тому времени власть Льва Кирилловича сошла на нет — он был правой рукой царицы-правительницы Наталии Кирилловны (1689–1694), вторым в четверке бояр, правивших страной в отсутствие Петра (1697–1698), но уже в 1699 г. реальное руководство внешней политикой перешло к Ф.А. Головину, а внутренние дела — к другим фаворитам Петра.
255
Л.К. Нарышкин не имел дипломатического опыта, но был изрядным интриганом.
256
Пьяницы при хроническом алкоголике Петре составляли немалую часть его администрации, но при Нарышкиных они ещё бросались в глаза.
257
Б.А. Голицын не имел придворного чина дворецкого, так что потерять его не мог. Правда, во время привыкания Петра ко «всепьянейшим» потехам кравчим (виночерпием) служил Кирилл Алексеевич Нарышкин.
258
Б.А. Голицын был не «с позором изгнан» царём, а пожалован в бояре (28 февраля 1690 г.), минуя чин окольничего, по привилегии аристократических родов, которой не обладали Нарышкины.
259
Въезд иностранцев не был ограничен, хотя после переворота 1689 г. усилился пограничный контроль. Не запрещена была и католическая служба. По указу царей Ивана и Петра Алексеевичей «для братской дружбы» с императором Священной Римской империи (о котором, как главном враге короля Франции, Нёвилль старается не упоминать), в Москве разрешалось жить и служить в домах знатных иноземцев двум ксендзам. Полагалось следить, чтобы это не были переодетые иезуиты, чтобы ксендзы не посещали русские дома и не вели зарубежной переписки.
260
Споры о том, следует ли православным изучать все науки или ограничиться чтением и письмом на родном языке, отгремели в Москве ещё в 1660–1670-х гг. Государем и обществом была поддержана мысль о крайней необходимости наук для развития страны. См.: Богданов А.П. К полемике конца 60-х — начала 80-х годов XVII в. об организации высшего учебного заведения в России. Источниковедческие заметки // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода: ежегодник Отдела источниковедения дооктябрьского периода Института истории СССР АН СССР. М., 1986. С. 177–209.
261
Имеется в виду училище Сильвестра Медведева в Заиконоспасском монастыре, после свержения канцлера захваченное под греческие «схолы» братьев Лихудов. См.: Богданов А.П. Борьба за организацию славяно-греко-латинской академии // Советская педагогика, № 4. 1989. С. 128–134.
262
Нёвилль вновь ошибается. Право на въезд и выезд из России и до Голицына имели русские и иностранные купцы (за исключением временного ограничения для англичан после казни Карла I), дипломаты и специалисты, ищущие пристанища в нашей стране. Последние, если их брали на государственную службу, должны были получать от своего ведомства разрешение на выезд, которое выдавалось без особых сложностей и при Нарышкиных. См., напр.: Богданов А.П., Симонов Г.А.. Прогностические письма доктора Андреаса Энгельгардта царю Алексею Михайловичу // Естественнонаучные представления Древней Руси. М., 1988. С. 151–204.
263
Выезд дворян на учёбу за границу расширился именно при Нарышкиных. См. далее вводную статью к «Гистории» князя Бориса Куракина.
264
Речь идёт не об «отмене крепостного права», как фантазировали историки, начиная с М.П. Погодина и В.О. Ключевского, а о замене денежным оброком устаревшей повинности крестьян поставлять «даточных людей», толпы которых лишь обременяли регулярную армию, над совершенствованием которой после военно-окружной реформы 1679 г. успешно трудился В.В. Голицын.
265
По свободе вероисповедания наша страна значительно опережала Францию, где Людовик XIV пытался указом отменить и вооруженной силой искоренить веру сотен тысяч французских гугенотов, бежавших в Германию и Россию. Несмотря на требования патриарха Иоакима, в России и после свержения Софьи не были запрещены отправления мусульманских, языческих и христианско-схизматических культов (католиков, лютеран, кальвинистов и т.п.). Лишь заезжих баптистов с их коммунистическими проповедями сожгли 4 октября 1689 г. на костре — но это приказал, по совету с разного толка ксендзами, включая иезуитов, ещё В.В. Голицын. О нём подробно: Богданов А.П. Канцлер и генералиссимус Василий Голицын // Перекрестки эпох. Социокультурное время. Сборник трудов. М, 1997. С. 257–288.
