Пока Саймон нес Сибиллу вниз к пустынным запасным выходам, она покорно лежала у него на плече, так что он даже подумал, не упала ли она в обморок от осознания того страшного факта, что ее похищают.
Выскальзывая из башни Давида через боковую дверцу, скрытую от посторонних глаз огромной пекарней, которая полностью обслуживала замок, он стремительно проследовал дальше, стараясь не возбуждать постороннего внимания. Один гвардеец, приблизившись к нему, поднял факел и хотел было окликнуть его, но, узнав в свете огня лицо Саймона, одетого во все черное, промолчал и посторонился. Охранник явно не желал противодействовать одному из столь заметных приближенных Файфа.
Прибыв в часовню Святой Маргариты, Саймон от правился в неф и, бережно поставив свою ношу на ноги, повернул девушку к себе лицом. Смахнув одеяло с ее головы, он заметил блеснувшие в свете светильников сердитые глаза, точно такие, какие он и ожидал увидеть.
– Я знала, что это были вы!
– Тогда отчего же вы не закричали?
– Позвольте, но мы, по-моему, уже достаточно распустили про себя сплетен, чтобы еще увеличивать их количество. Однако как вы посмели поступить так со мной?! – Она осторожно обвела взглядом сводчатые проходы к алтарю, перед тем как продолжить: – И перед небесами? Вы заслуживаете самой ужасной кары за то, что вынесли решение за меня и подумали, что я обязательно должна теперь выйти за вас замуж.
Он молча слушал ее, оставаясь безмятежным и тихим, не сводя пристального взгляда с ее прекрасного лица, и ее щеки залил румянец.
Пытаясь загасить в себе тот огонь, который начинал жечь ее, когда он прикасался к ее телу, и стараясь ухватиться за свой гнев как за спасение, она произнесла:
– Нет никакой надобности в том, чтобы мы шли под венец, да я и не сделаю этого! Так что вы напрасно волокли меня сюда!
– Если вы уверены относительно этого, то так и скажите мне.
Она с подозрением посмотрела на него снизу вверх:
– Что вы подразумеваете?
– Я подразумеваю только то, что я сказал. Я принес вас сюда потому, что получил специальное разрешение от епископа, и я могу жениться на вас здесь. Я подумал...
– Вы не думали, поскольку не имели никакого права так поступать! Я не давала вам никакого права.
– Сибилла...
– Вы дали мне честное слово той ночью, на валах, что Файф ничего не потребует за то, что вы... поцеловали меня тогда, – сказала она. – Но как я могу знать наверняка, что это не он устроил все это? Вы оба – Томас и вы – служащие Файфа, и все это разоблачение в той несчастной комнате можно объяснить весьма просто. Вы оба заодно с Файфом... – Она прервалась, вскрикнув, поскольку он весьма грубо оттолкнул ее от себя.
– Остановитесь! – резко воскликнул он. – Я знаю, что вы сердиты, но вы не хуже меня знаете, что я обвиняю во всем случившемся только себя и что не было никакого ни с кем сговора против вас. Обратитесь к своему разуму, Сибилла, если вы все еще его имеете.
– Но как же вы могли приобрести специальное разрешение на столь поспешный брак, если Файф не помогал вам в этом?
Глядя на встревоженного и печального Саймона, она почувствовала приступ вины, которая прорастала в ней, но она сумела подавить его. Слишком хорошо она знала коварство Файфа, чтобы не подозревать его причастности ко всему этому.
И тогда Саймон наконец тихо сказал:
– Я заплатил много золота, Сибилла. Можно подкупить любого епископа и жениться в церкви без оглашения имен вступающих в брак.
Ошеломленная этими новостями, но все же настроенная на то, чтобы высказать свое мнение, она заявила:
– И все же вы устроили это, не обсудив со мной. Вы говорили, что для вас очень много значит мое мнение, а между тем действовали так, будто я всего лишь связка вещей, которую вы забыли упаковать и замотать.
– Если вы думаете, что я всегда буду терпеть ваши вулканические извержения, то я посоветовал бы вам хорошенько подумать, миледи. А теперь я сделаю все, что в моих силах, чтобы не отвечать вам очень грубо.
– Конечно, я уверена, – парировала она, – что только мужчинам дозволено взрываться всякий раз, когда они захотят.
– В любом случае, наверное, мы можем найти более интересные способы совместного существования. Бог знает, что нам стоит только взглянуть друг на друга... – Он сделал паузу, заставляя ее посмотреть ему прямо в глаза. – Епископ ждет, моя мудрая и очаровательная леди, – сказал он мягко. – В чем же причина того, что вы колеблетесь?
Его бездонные зеленые глаза впитывали ее в себя, и она переставала быть сама собой, становясь частью Саймона. Он притягивал ее как магнит.
– Я... я не могу, – ответила она и на этот раз с легкостью отвела взгляд. – Вы поглотите меня, милорд.
Он положил обе руки ей на плечи.
– Послушайте меня, – строго сказал он, – вы не верите моим обещаниям, боясь, что я не сдержу их?
– Я знаю, вы хотите...
– Но хорошо ли вы представляете себе, перед чем окажетесь, если мы не поженимся? – непреклонно продолжал он. – Ваша репутация будет разрушена, Сибилла, и Изабелла уволит вас, потому что ей необходимо защищать свое доброе имя. А дальше... дальше будет только хуже. Ваш отец заберет вас домой, в Эйкермур, и будет держать там в полной своей власти. Для вас единственный выход – брак с человеком, который искренне беспокоится о вас и полагает, что вы будете превосходной женой.
– С человеком, который поклялся когда-то мне отомстить. Разве вы можете отрицать это?
– Конечно, нет. Мы оба помним, что я сказал тогда, но вы же знаете, что я больше не хочу идти по тому пути. То, что я тогда кричал, было всего лишь вспышкой юношеского самолюбия, как вы уже могли понять.
– А теперь вы думаете, что ведете себя благородно, спасая меня?
– Факт остается фактом. До того как я вытянул вас и Кит из реки, я думал, что не смогу сделать и доли того, что сделал сегодня вечером. Однако с того дня я совершил многое, чего никогда не ожидал от себя.
Она не отвечала, но искры все еще сверкали в ее глазах, и он понял, что они всегда будут прекрасны – и когда она сердится, и когда улыбается.
– Скажите мне, о чем вы думаете в данный момент? – мягко проговорила она.
– О том, что должны выйти за меня замуж, Сибилла. Если вы скажете «нет», а впоследствии пострадаете от вашего отказа – а мы знаем, что пострадаете, – я никогда больше не попрошу об этом.
Она не знала никакого другого мужчину, кроме Хью, который пытался бы так отчаянно и решительно, не опасаясь последствий, обеспечивать ее спасение. Но Хью был ее братом, и это была его обязанность – защищать ее, в то время как Саймон ее братом не был.
– Так что же вы скажете, миледи? – спросил он снова. – Вы знаете не хуже меня, что я не могу заставить вас, так же, как и никто не может. Но я действительно хочу, и больше, чем когда-либо, чтобы вы стали моей женой.
