– Пожалуйста, сэр Малькольм, – сказал Саймон, когда они остались вдвоем, остановившись, чтобы позволить леди подняться первыми по лестнице. – Мы должны поговорить конфиденциально.
– Позвольте, юноша, что можете вы сказать мне такого, чего бы не могли поведать теперь?
– Это не тот предмет, чтобы обсуждать его в этом шуме или где-нибудь на открытом пространстве.
– Да, но я надеялся отдохнуть сегодня вечером и поговорить уже завтра.
– Я понимаю вас, сэр. Я действительно вижу, что вы получаете удовольствие в обществе моей матери, но мы должны поговорить.
Сэр Малькольм нахмурился:
– Я надеюсь, что вы не хотите положить конец этому, милорд?
– Ни в коем случае, – сказал Саймон. – Я вижу, что наша дружба имеет более длинную предысторию, чем я думал. Это, вероятно, и послужило причиной того давнего спора между нашими семьями?
– Если когда-либо и был предмет более не подходящий для лестничной клетки, то это уж точно он, – скачал сэр Малькольм. – В другое время, милорд, в другое время. Позвольте, но я осмеливаюсь думать, что независимо от того, что вы хотите мне сказать, это может и подождать.
Независимо от того, что думала Сибилла по поводу происшедшего, Саймон не питал иллюзий о том, что должно произойти. Хотя он всегда гордился выдержкой и самообладанием, с появлением Сибиллы он стал терять контроль над своими эмоциями. И он не перенес бы последствий. Люди редко обвиняли человека даже в случаях насилия, и, конечно, никто не обвинил бы его за кражу поцелуя. Но они обвинили бы Сибиллу в том, что она позволила это воровство.
Возвращаясь в зал, он заметил, к своему облегчению, что Файф ушел. Также нигде не было видно Колвиллов. Сибилла была в настоящий момент в безопасности, и хотя ему было жаль, с одной стороны, что принцессы Изабеллы здесь нет, в то же время он был свободен в другом.
Если бы она была здесь, они могли бы обратиться к ней за советом. Она восхищалась Сибиллой и была добpa и щедра к своим леди. Но как принцесса, возглавляющая женскую часть дома, к тому же живущая рядом с таким братом, как Файф, Изабелла должна была защищать и себя. Если бы Колвиллы преуспели в том, чтобы запятнать репутацию Сибиллы, то Изабелла была бы не способна помочь ей, не рискуя при этом своей собственной.
Наконец, решив, что идея может прийти только на ясную голову, Саймон удалился в свою комнату, где и проспал до утра. Разбуженный рано, он был в очень мрачном настроении, поскольку спал весьма плохо.
Одевшись, он пошел в зал, чтобы позавтракать. Пробыв там не более десяти минут, он заметил улыбки и взгляды, которые подсказали ему, что все было именно так плохо, как он и опасался.
Люди следили за ним, перешептывались у него за спиной, а какая-то женщина даже указала на него пальцем, сделав шутливое замечание, и хотя он прошел мимо, это испортило ему настроение. В коридоре он почти столкнулся с Малькольмом Каверсом.
– Стойте, я поджидал вас здесь, милорд. Вы знаете, что они говорят о вас и о моей девочке?
– Знаю, сэр. Мы можем найти место, где могли бы обсудить это в более тихой обстановке?
– Скажите мне сначала, это – то, что вы собирались рассказать мне вчера вечером?
– Именно. Я надеялся, что смог бы все объяснить, – пояснил Саймон.
– Тогда мне жаль, что я не послушался вас.
– Скорее, сэр, это я был нерешительным и не настоял на необходимости разговора, так что не обвиняйте себя. Сибилла все же сошла вниз?
– Да, спустилась, но она и другие леди приказали вывести лошадей, и я послал некоторых моих слуг с ними, для того чтобы они посмотрели город и проехались по парку аббатства. Они также должны заехать к вашим сестрам, так что мы не будем видеть их до самого ужина.
Саймон кивнул, и они не сказали больше ни слова, пока не достигли его комнаты.
– Если мы постараемся говорить тихо, сэр, то никто не услышит, о чем мы говорим здесь, – сказал Саймон.
– Да, ну, в общем, я стараюсь удерживаться от гневных криков, но о чем вы думали, юноша, чтобы так скомпрометировать мою дочь?
– Детали незначительны, сэр, – ответил Саймон. Он рассказал, что Сибилла оставила зал и тем самым побудила его следовать за ней и найти ее.
– Томас Колвилл сидел недалеко от меня, и именно он, конечно, является источником любых сплетен, которые вы услышали.
– Помилуйте! – воскликнул сэр Малькольм. – Какое отношение он имеет к этому?
– Он увидел, как я встал со своего места рядом с Файфом, и следовал за мной, – сказал Саймон. – Мы служили Файфу в течение многих лет, а Колвилл завистлив и честолюбив. Я полагаю, что таким образом он получил возможность унизить меня в глазах Файфа.
– Да, ну, в общем, как я понимаю теперь, ваши обязанности в Элайшоу чреваты осложнениями в отношениях с Файфом. Но эти дьявольские слухи причиняют более сильный вред Сибилле.
– Я поцеловал Сибиллу. Это – все, клянусь вам!
– Ха! – фыркнул сэр Малькольм. – Болтуны рассказывают намного больше. Я думаю, вы должны будете жениться на моей дочери, чтобы защитить ее доброе имя.
– Я был бы рад, поверьте, – сказал Саймон совершенно искренне, – но я сомневаюсь, что кто-либо сможет убедить Сибиллу выйти замуж за меня.
Сэр Малькольм вздохнул:
– Она ужасно упряма, эта девочка.
– Файф наблюдает за каждым движением Изабеллы, – сообщил Саймон. – И уж он постарается не упустить шанса упрекнуть ее в безнравственности, якобы царящей среди ее двора, потому что это даст ему повод настоять на том, чтобы она жила с мужем. Так, как это положено.
– Файф не одобряет женщин, живущих самостоятельно, – сказал сэр Малькольм.
– Да, и никто не вправе обвинить его в этом. Я вообще-то тоже не одобряю. Но Файф скоро будет принимать меры, если уже не начал, поскольку убеждал меня возобновить мою помолвку с Сибиллой, – фыркнул Саймон. Внезапный гнев хлынул на него откуда-то из живота, поскольку он внезапно подумал, что Файф мог бы быть в союзе с Кол виллами, но он лишь сказал: – Я хотел бы обсудить это с Томасом Колвиллом, но он куда-то исчез.
– Я слышал, что Эдвард вчера уехал из Эдинбурга, и, возможно, Томас последовал за ним, – сказал сэр Малькольм. – Наверное, мне следует найти другого человека для своей Элис.
– Согласен с вами, – кивнул Саймон. – Я не хотел, чтобы вы это узнали, сэр, но... – И он описал инцидент в часовне Святой Маргариты, а как только он это сделал, в его уме родилась новая идея.
Он не сомневался относительно чувств Сибиллы к нему, равно как и своих к ней, и знал, что в конце концов сумеет убедить ее. Однако к тому времени, когда он сможет преодолеть ее упрямство, повреждение ее репутации станет необратимым.
