Начал принц Оранский, как и следовало ожидать, с уговоров Тромпа. Штатгальтер вернул ему звание лейтенанта-адмирала, подписал грамоту о восстановлении всех заслуг и отличий. После некоторых раздумий Тромп, принимая во внимание надобность в нем принца и не простую ситуацию в стране, согласился подчиняться Рюйтеру. Как и предполагал Вильгельм Оранский, Рюйтер по своей душевной доброте ничего не имел против кандидатуры Тромпа на должность своего второго младшего флагмана.
Места сражений третьей англо-голландской войны
– Только пусть уж на этот раз не своевольничает и во всем слушается меня! – попросил он передать свои пожелания штатгальтеру.
Вскоре оба адмирала прибыли лично к принцу Оранскому, где обещались взаимно забыть прошлые обиды и жить отныне в братской дружбе и уважении друг друга. В присутствии штатгальтера Корнелий Тромп поклялся Рюйтеру, что будет отныне беспрекословно повиноваться всем его приказам.
– Я с открытым сердцем и чистой душой покоряюсь всем вашим условиям! – склонил он голову перед своим командующим.
Растроганный Рюйтер подошел и крепко обнял давнего недруга:
– Будем же мы теперь друзьями навечно!
Тогда же Корнелию Тромпу было официально возвращено звание лейтенанта-адмирала Амстердамского адмиралтейства.
Прямо из приемной штатгальтера оба адмирала разъехались по адмиралтействам, чтобы ускорить вооружение кораблей, которые должны были, как обычно, собраться по весне в Текселе. Помимо боевого флота Рюйтер велел готовить на этот раз несколько десятков старых торговых кораблей, груженных по самый планширь булыжником. По замыслу командующего эту флотилию «смертников» надо было затопить в устье Темзы и надолго парализовать весь английский флот, заперев его в реке. Но на этот раз лейтенанту-адмиралу не повезло. Англичане опередили его: их флот вышел в море и соединился с французским гораздо раньше голландского. В этом вины командующего не было. Изнемогающая в неравной борьбе страна была просто не в состоянии одновременно готовиться к отражению агрессии на суше и на море одновременно. Когда отряд под началом Рюйтера с судами, предназначенными для затопления фарватера, подошел к Темзе, появился туман, висевший над морем больше суток, когда он исчез, впереди оказался целый частокол мачт, то был английский флот, уже вышедший из реки. Операция была сорвана, и Рюйтеру не оставалось теперь ничего иного как, оторвавшись от неприятеля, поспешить домой. Едва сойдя с корабля, он начинает полным ходом, готовится к выводу главных сил флота. Еще весной Рюйтеру удалось вернуть большую часть отправленных на сухопутный фронт матросов обратно на корабли. Кроме этого, он забрал к себе много моряков с торговых судов, невзирая на все причитания и жалобы судовладельцев. По его же настоянию повсеместно были опубликованы правительственные воззвания, определявшие конкретные денежные награждения за те или иные подвиги во время морских сражений. Это сразу же заинтересовало, умеющих хорошо считать деньги матросов.
Перед выходом в море, Тромп дал званый ужин в салоне своего корабля для всех флагманов и капитанов. На самом почетном месте он усадил Рюйтера и на всем продолжении вечера поднимал тосты за его здоровье. Это не прошло незамеченным. И все вздохнули с облегчением, что два адмирала, наконец-то, окончательно помирились между собой.
Когда корабли Рюйтера покинули, наконец, Тексель, союзники уже вовсю крейсировали неподалеку от голландского побережья, поджидая противника. Во главе английского флота в этом году был принц Роберт, державший флаг на корабле «Ройял Шарль». Непосредственно принц вел главные силы кордебаталии, которые составляли эскадру красного флага. Французы во главе с графом д, Эстре, как и в прошлом голу, составляли авангардную эскадру белого флага, а британский адмирал Спрач со своими кораблями арьергардию, шедшую в бой под синим флагом. Общий расклад сил в 1673 году был таков: английский флот состоял из шести десятков кораблей и трех десятков брандеров, французский из тридцати кораблей и двадцати одного брандера, голландский же мог противопоставить им всего лишь пятьдесят два боевых корабля, двенадцать фрегатов, четырнадцать яхт и двадцать пять набитых порохом и смолой брандеров. Но, не смотря на более чем ощутимый перевес неприятеля в силах, голландские офицеры и матросы в будущее смотрели с большим оптимизмом.
– С нами папа Рюйтер, а он один уже стоит целого флота! – говорили они, подбадривая друг друга.
Глава восьмая
Дело в Схуневельдском проливе
Противники обнаружили друг друга 2 июня 1673 года неподалеку от побережья Зеландии. Рюйтер, стоя на якорях, занимал к этому времени со своим флотом, так называемую, схуневельдскую позицию и, скучая, давно уже поджидал там неприятеля, а потому показавшиеся вдалеке паруса союзного флота для него неожиданностью не были. Опытный глаз лейтенанта-адмирала сразу же отметил, что французы на этот раз не выведены в отдельную эскадру. Их корабли в общем строю были перемешаны с английскими под общим началом принца Руперта.
Англичане и французы как никогда ныне жаждали разбить голландцев в решительном генеральном сражении, чтобы, затем, завоевав господство на море, высадить свои десантные корпуса на побережье Голландии и тем самым поставить Соединенные провинции на колени окончательно и бесповоротно. Однако для этого им надо было для начала победить самого Рюйтера.
У голландцев авангардом командовал Тромп, арьергардом Банкерт, сам Рюйтер вел за собой центр.
День в день в годовщину Солебейского боя 7 июня в два часа пополудни завязалась перестрелка между противоборствующими авангардами. Плохо зная местные воды и боясь многочисленных отмелей, союзники осторожничали. Для начала Руперт решил атаковать лишь мелкими судами. Но голландцы обороняться, несмотря на вдвое слабейшие силы, не собирались. Тромп, по своему обыкновению, первым решительно бросился на французские корабли. Храбро стоя на шканцах под шквальным огнем, он, срывая голос, кричал в рупор всего лишь одно слово:
– Aulof! Aulof! (К ветру! К ветру!)
Голландский авангард обрушил на французов столь яростный огонь, что те уже, через какие-то четверть часа, стали пятиться. Благодаря своему яростному нападению, Тромпу удалось почти сразу расстроить авангард союзников. Впрочем, даже потеряв строй, англичане и французы жестоко сопротивлялись.
Тем временем Рюйтер уже сошелся вплотную с принцем Рупертом, а Банкерт с адмиралом Спрачем. Вскоре Рюйтер, а за ним и Банкерт прорезали английский строй и подвергли его бешенной продольной бомбардировке.
На своих неизменных «Семи Провинциях» Рюйтер шел напролом, сметая все на своем пути. Когда какой-то английский корабль попытался преградить ему путь, лейтенант-адмирал даже удивился:
– Я вижу, что неприятель еще не совсем страшится «Семи Провинций»! Подвернем к нему под корму и вычистим его палубы нашими метелками!
После двух продольных залпов англичанин, туша пожары, шарахнулся в сторону.
– Эти уже узнали, что такое «Семь Провинций»! – удовлетворенно хмыкнул Рюйтер. – Теперь подвернем вправо. Там, кажется, тоже есть достойный противник!
Во время прорыва английской линии был тяжело поврежден корабль Банкерта, потерявший фор-стеньгу и грот-марсель. Это вызвало определенный беспорядок в его эскадре и, хотя ни один из кораблей арьергарда поля боя не покинул, слаженность их действий была нарушена. Заметив это, Рюйтер немедленно направил «Семь Провинций» к арьергарду, собрал вокруг себя эскадру и, восстановив порядок, снова бросил ее в пекло боя.
Пока командующий занимался своими делами, а затем помогал Банкету, куда-то исчез авангард Тромпа. Вместе с ним не видно было и французов.
– Корнелий, как всегда, одержим манией бегства от главных сил! – съязвил, было, кто-то из стоявших подле Рюйтера офицеров.
Но командующий остряка не поддержал, а наоборот одернул:
– Судя по всему, у Тромпа дела идут не слишком хорошо, иначе бы он ни за что не отдалился. Думается пора поторопиться к нему на выручку!
Маневры Рюйтера во время сражения у берегов Зеландии и сегодня считаются классикой. Порой кажется просто невероятным, как он умел вовремя и точно голландский флотоводец рассчитывать свои действия и, одновременно, предугадывать возможные контрдействия противника. Осталось следующее красноречивое английское свидетельство: «Эти движения производились в таком порядке и с таким благоразумием и искусством, что только одному только в мире Рюйтеру можно соединять и усиливать эскадры в виду неприятеля и, невзирая на все их препятствия».
Было около шести часов вечера, когда Рюйтер разыскал среди дыма и частокола мачт корабли Тромпа. Как оказалось, в результате долгих взаимных маневрирований тот оказался, в конце концов, между эскадрой принца Роберта и еще одной английской эскадрой. Будучи весьма стеснен с обеих сторон, Тромп, тем не менее, продолжал отчаянно драться на оба борта. Понимая, что долго ему так не продержаться, да и одному вырваться без больших потерь из смертельных тисков будет тоже чрезвычайно сложно, он с надеждой оглядывал горизонт: не покажутся ли вдали паруса Рюйтера.
