из αἵρεσις Аммония посвящают участок египетскому «Суху, богу великому, великому» (ср. OGIS 178). Не исключена возможность, что среди этих явно египтизированных греков имеются и эллинизировавшиеся египтяне. Самого блестящего представителя эллинизованных египтян мы имеем уже в начале власти Птолемеев – при Птолемее I. Это – жрец Манефон, автор истории Египта на греческом языке, достоинства которой особенно высоко оценены в последнее время[116].
В Египте было только три греческих города: Александрия, Навкратис и Птолемаида; из них Александрия как резиденция царя не имела организации греческого полиса. По-видимому, в Александрии не было буле. Уже при римской власти александрийцы ходатайствовали перед Августом и Клавдием об учреждении буле в Александрии, но получили отказ. Клавдий при этом указал, что ему неизвестно о существовании буле при древних царях. Этот крупнейший город, построенный в гипподамовом плане, украшенный роскошными дворцами и храмами в греческом стиле, имел пестрое население из самых разнообразных элементов эллинистического мира, как это естественно для портового города мирового значения. Эллины Александрии, хотя, по-видимому, не имели совета по образцу греческих полисов, были все же организованы по греческому типу. Виднейшим магистратом александрийских граждан был гимнасиарх, выступавший от имени всех граждан, разделенных на филы и демы; другие магистратуры, называемые Страбоном (XVII, 1, 12): архидикаст (верховный судья), гипомнематограф и начальник ночной стражи (νυκτερινὸς στρατηγός), были, очевидно, правительственными чиновниками. Из Полибия (V, 39, 3) видно, что административная власть в городе принадлежала правительственному чиновнику ὁ ἐπὶ τῆς πόλεως. Наконец, еще одним ограничением самоуправления александрийских граждан было то, что другие категории населения, называвшиеся просто Ἀλεξανδρεῖς, не входили в сферу компетенции александрийской организации граждан. Евреи имели в Александрии свое πολίτευμα во главе с этнархом, при котором состоял синедрион, или герусия. Но совместная деловая жизнь в городе все же приводила к сближению и смешению этих разнородных групп. Полибий называет александрийских граждан μιγάδες.
В δικαιώματα (строки 79–114) цитируется πολιτικὸς νόμος (в ед. числе), но существовала ли писаная конституция, неизвестно; δικαιώματα составлены из различных διαγράμματα, προστάγματα, ἐντολαί, νόμοι; судя по строке 207 («если кто ударит кого-либо из ἀρχόντων τάσσοντα ὧν τῇ ἀρχῇ γέγραπται τάσσειν), александрийцы должны были руководствоваться писаными установлениями власти. Таким образом, в Александрии устанавливалась практически конституция, отличавшаяся как от конституции греческих полисов, так и от старых египетских порядков.
Конституцию полиса имели Навкратис и Птолемаида; о городском строе последней имеются подробные сведения в надписях (OGIS 47–52), но эти города входили в соответствующие номы, и их самоуправление сводилось главным образом к организации культа Птолемеев. Однако само наличие этих полисов вводило в быт старых египетских городов знакомство с иным типом городской жизни.
О смешении греков с египтянами в старых египетских городах говорит папирус из Мемфиса UPZ 116, содержащий заявление некоего Апинхия, именующего себя эллиномемфитом и владеющего домом в квартале Ἑλλήνιον в участке Ἰμινοθωτιείω. Но и в сельских поселениях сталкивались люди разных культур. Интересна декларация грека-земледельца от 240 г. (W. 198). В ней перечисляются поименно члены семьи, состоящей из мужа, жены и четырех сыновей, в возрасте от 5 до 15 лет, няня и наемные сельские работники (γεωργοὶ μισθῶι) Хазар, Рагесобаал, Исаб, Кратер, Ситалк, Натанбаал, пастух Потамон, пастух Гор. Среди восьми батраков имеются, судя по именам, семиты, греки, македонянин, египтянин, фракиец. Вряд ли все они сумели сохранить свою обособленность, работая совместно в качестве батраков.
На почве культа царей в одни и те же религиозные объединения входили люди различного происхождения и разной веры, о чем имеется достаточно данных в источниках. Особенно интересна надпись II в. из небольшого местечка на островке недалеко от первого катаракта (OGIS 130); это посвятительная надпись объединения βασιλισταί, т. е. почитателей обожествленных царей, в честь греческих и египетских богов – Χνούβει τῶι καὶ Ἄμμωνι, Σάτει τῆι καὶ Ἥραι, Ἀνούκει τῆι καὶ Ἑστίαι и т. д. В списке членов этого объединения перемешаны греческие и египетские имена. Здесь мы имеем явно выраженный религиозный синкретизм. Неслучайно именно в Египте начат был греческий перевод «священной» книги, библии притом для богослужебных целей и, надо полагать, для пропаганды иудейской веры; а что эта пропаганда имела успех, говорит сама численность иудеев в Египте, которую вряд ли можно объяснить только естественным ростом еврейского населения.
По всей вероятности, именно в Египте оформился впервые реформированный иудаизм, послуживший исходным материалом для возникновения мировой религии – христианства; здесь же впоследствии создавал путем аллегорического толкования библии свое философское учение «отец христианства» Филон.
По вопросу об исследовании конкретной истории возникновения христианства Ф. Энгельс писал более полувека назад: «Новые находки в Риме, на Востоке и прежде всего в Египте дадут здесь гораздо больше, чем какая угодно критика»[117]. Эту мысль развил в своем докладе в связи с 120-летием со дня рождения Энгельса Ю. П. Францов, исследуя чисто египетские истоки идей раннего христианства. В своей книге «Возникновение христианской литературы» академик Р. Ю. Виппер поставил вопрос о «египетских предшественниках христианства» и наметил некоторые аспекты этой проблемы[118].
Если принять во внимание особую косность и консерватизм религиозных верований, то религиозный синкретизм и распространение элементов реформированного иудаизма в Египте, подготовивших в какой-то степени возникновение христианства, свидетельствуют против представления о религиозной и этнической замкнутости, изолированности, обособленности различных элементов населения Египта. Противопоставление Александрии Египту, греко-македонского населения местному может лишь затемнить объективное понимание хода истории птолемеевского Египта.
Государство Птолемеев было планомерно организованной системой угнетения трудящегося населения, которая вела к углублению и обострению классовых противоречий, присущих рабовладельческому обществу. Во главе государства стоял царь, бывший для египтян преемником фараонов, для греков и македонян – преемником Александра Македонского. Его гробница (σῆμα), помещавшаяся в роскошном дворцовом квартале в Александрии, как бы символизировала эту преемственность. Ближайшими ко двору советниками и сановниками были, как и в царстве Селевкидов, «родные» (συγγενεῖς) и «первые друзья» (πρῶτοι φίλοι) царя. То были придворные чины, которые давались не только действительным родственникам и друзьям[119]. Им были присвоены внешние знаки отличия (Iоs., Antiqu. XIII, 102). Ниже рангом были «приравненные к родственникам» (ἰσότιμοι τοῖς συγγενέσι) и просто φίλοι. Из других придворных чинов известны ἀρχισωματοφύλακες (старшие телохранители), ἀρχικύνηγοι («оберегермейстеры»), διάδοχοι (OGIS 99, 1–2). Из высших придворных чинов назначались главные чиновники, стратеги, диойкеты и др.
Двор был организован с чрезвычайной роскошью и пышностью. Афиней (V, 196 сл.) сохранил сделанное Калликсеном из Родоса описание парада (πομπή) на празднестве Πτολεμαῖα в честь обожествленных Птолемея I и его жены Береники; празднество было ἰσολύμπιον и совершалось, как и олимпийские игры, каждые четыре года. Парад, описанный Калликсеном, относится, по-видимому, к
