– Ну что, фраерок? Вижу, отпробовал уже Надьку?
– У меня и без нее биксух хватает, – холодно отозвался Раничев. – Ножик-то убери, щекотно.
– Ишь, щекотно ему… – бандит явно не торопился убирать нож – не знал, дурачок, с кем связался!
– Ну убери, убери, – через силу улыбнулся Иван. – Хочешь – ко мне подымемся? У меня водка есть.
– Водка – это хорошо, – спрятав финку, Силыч пристально посмотрел на Раничева. – Однако ж водка под добрую беседу хорошо идет, так?
Иван засмеялся:
– Угадал ты, Николай Силыч. Очень хочу я с тобой с глазу на глаз побеседовать, прямо так хочу, что даже кушать не могу!
– Что ж, идем, погутарим…
Поднявшись к Раничеву в мансарду, уселись прямо на софу. Иван вытащил из-под стола опечатанную сургучом бутылку «Московской особой» и банку рыбных консервов, усмехнулся:
– Вот теперь доставай свой ножик, откроем!
– Ниче! – захохотал Силыч. – Я мануфактурой привык… Ну, будем!
По первой выпили не закусывая, потом все же открыли банку. Раничев и сам опьянел, конечно, не так, как бандюга, да и тот-то, честно говоря, больше куражился, а сам, нет-нет, да и зыркал на собутыльника волчьими злыми глазами. Так в этот раз и не поговорили толком – слишком уж пьяные были оба, да к тому же чувствовалось подспудно – не созрел еще Силыч для нужного разговора.
Назавтра главарь зашел снова, долго шептался о чем-то с Надеждой, как та потом рассказала – все выспрашивал об Иване, видно, решал, можно тому довериться или нет, ведь ни Егоза, ни Кощей так и не объявились.
На следующий день Иван уже и сам с нетерпение ждал, когда же, наконец, соизволит появиться Силыч – время-то шло, бежало, этак и до белых мух можно было здесь задержаться, что в планы Раничева, естественно, никак не входило. Ага, вот, показалась за забором знакомая кепка. В этот раз бандит специально пришел пораньше, чтобы поговорить наедине, без Надежды, видно, взыграло-таки любопытство. Усевшись за стол, зыркнул на Геньку:
– Погуляй-ка пока, парень.
Вытащил из карманов пару бутылок «Жигулевского», самолично открыл, наплескал в стаканы. Хлебнув, ухмыльнулся:
– Ну говори, чего ты хотел-то?
– Заказчик мой – ну, тот важный человек, о котором я рассказывал, на ноябрьские праздники за кордон собрался. Звонил я ему на днях, – Иван со значением прищурил глаза. – Артефакты ему нужны – старинные деньги, оружие, украшения – он ведь без досмотра едет. Возьмет все – и дорого. Это вам не по барахолкам кольчуги со щитами толкать – клиент солидный. Да чего ты молчишь-то, Силыч! Дело верное!
Бандит покачал головой:
– Дело-то, может быть, и верное, да эти-то губошлепы так и не объявились – ни Егоза, ни Кощей! Может, и впрямь в легавку залетели по глупости.
– И черт-то с ними, Николай Силыч! – громко засмеялся Раничев. – Обойдемся и так – меньше потом делиться.
– Ишь, – Силыч покачал головой. – Делиться ему не хочется… Фартовый ты парень, Ваня! Ну да тем мне и глянешься. Вот что, – он понизил голос. – Коль уж терки пошли серьезные… Так скажу – был у меня один кореш, Корявый кличка – вот его-то недавно по дурости взяли…
– Слыхал, Егоза рассказывал…
– Язык бы этому Егозе оторвать, – зло бросил Силыч. – И что он тебе натрепал?
– Будто этот ваш Корявый фраера какого-то по пьянке на машине сбил… Так ведь?
– Так, да не так… – главарь усмехнулся. – Нашли при нем вещицу одну – гайку золотую с камушком зеленым, перстенек красоты неописуемой… Так следователь, гад, притянул к нему одно громкое дельце…
– Что за дельце? – встрепенулся Раничев.
– Музей наш какие-то ловкие ребята грабанули, летом еще… Корявый маляву прислал – на музей его сейчас и колют! Он – ни в какую – ведь и в самом деле не мы его взяли, а Котька Гунявый с шайкой своей. Взял да отвалил на юга – ищи его теперь, лови ветра в поле. А нам отдувайся!
– Чего-то я не совсем понимаю, при чем к нашему делу Корявый и его перстенек?
– Не знаю, как тебе и сказать… – Силыч вздохнул. – Все равно не поверишь. Я поначалу тоже не верил… пока сам не сходил. В общем, ежели в грозу подойти к старой башне, то… А, сам потом все увидишь! Чего зря болтать-то? Одно пока уразумей – без перстнька этого не будет и цацок или как их?
– Артефактов. А откуда у Корявого перстень? Бабушкино наследство?
Бандит с усмешкой посмотрел на Ивана:
– Ты про экспедицию академика Герасимова слыхал?
Раничев вздрогнул:
– Слыхал… Он вроде как гробницу какую-то раскопал в Средней Азии, до войны еще.
– Эх ты, темнота, – неожиданно засмеялся Силыч. – Какую-то гробницу… А мавзолей самого Тамерлана не хочешь?!
– Да ну!
– Вот тебе и ну! А в рабочих, тех, что с Герасимовым копали, у Корявого корешок был, Викентий… Он-то перстенек и замылил, прямо из гробницы. А потом как-то однажды в грозу… А, все равно не поверишь, пока сам не увидишь! В общем, без перстня мы с тобою никак не обойдемся.
– Ну дела-а, – Раничев удивленно развел руками. – Выходит, этот перстень сам Тамерлан носил?
– Викентий сказал – прямо на…
Глава 17
Осень 1949 г. Угрюмов. Следователь Петрищев
Они на меня кучей, у меня сердце разыгралось, я пошел их шшолкать…»
Василий Шукшин«Чужие»
…на безымянном пальце.
Раничев усмехнулся – ну вот он, третий перстенек, нашелся! Теперь за малым дело – как бы его из милиции забрать. Значит, Корявому ограбление музея шьют? Так-так… Интересно, кто следователь?
На следующий день, ближе к вечеру, Иван купил торт и отправился на опорный пункт, где как раз уже должны были собираться бригадмильцы. От лица горкома поблагодарив участкового Костикова за отличные показатели, Раничев широко улыбнулся и продолжил беседу уже за чаем.
– Был вчера в вашем музее, – словно бы невзначай произнес он. – Ах, какие там экспозиции! И это несмотря на то, что его, говорят, недавно ограбили.
– Да какое – недавно, – Костиков отмахнулся. – Летом еще.
– И что, так до сих пор никого и не поймали?
– Да так, – участковый пожал плечами и посоветовал, если есть охота, поговорить с ведущим «музейное» дело следователем.
– Он на втором этаже сидит, где следственный отдел, одиннадцатый кабинет. Петрищев Андрей Кузьмич.
– Петрищев?! – Иван чуть не подавился тортом. – Так я с ним знаком… Ладно, поговорю, спасибо…
Петрищев! Умный, въедливый, жесткий… Раничев хорошо помнил, как этот следователь ухватился за него летом – пришлось завезти в лес и связать. Да-а… Вот так встреча будет. Будет, будет – и даже очень скоро. Но сначала нужно было закончить кое-какие дела.
А дела эти внезапно осложнились – чего, признаться, никак не ожидал Иван.
Возвратившись домой, он увидел заплаканную Надежду.
– Что такое? – встревожился Раничев. – На тебе лица нет.
– Генька… – женщина слабо вздохнула. – Десятый час уже, а его все нет. Я уж всю улицу обошла, все подворотни.
– Так, может, заигрался? Пацаны – они ведь народ такой.
– Нет, – Надя грустно покачала головой. – Генька в пять обещал быть, ну максимум – в шесть, сразу после сбора. Мы с ним в магазин должны были пойти, за биноклем. Я уже давно обещала…
– Гм, – Раничев нахмурился и прошелся по кухне. – А что за сбор-то у них? День комсомола?
– Да нет, шефский… С химзавода приходили, да не простые люди, начальство…
– Что ты говоришь? Начальство? Вот что! – Иван принял решение. – Жди меня здесь, я скоро…
– Иван, я с тобой!
– Нет! Вдруг Генька и сам явится?
Надежда со вздохом уселась обратно на табурет, а Иван птицей взлетел в мансарду, взяв со стола пластинку в вощаном, аккуратно подклеенном конверте. Это был подарок юного меломана Юрика – записи Глена Миллера. Тут же, прямо на конверте, по просьбе Раничева Юрий нацарапал и телефон. Осталось теперь найти работающий автомат.
Накинув пальто, Иван выбежал из дому. Завидев его, шарахнулись в сторону попавшиеся на пути гопники, та самая теплая компашка!
– Эй, – замедлив шаг, Раничев по-хозяйски подозвал ребят. – Геньку, парнишку из двадцать второго дома, не видели?
– Это белобрысый-то такой, щуплый?
– Он самый.
– Не-а, не видели. Вчера бегал по улице, а сегодня нет.
– Ясно…
Перепрыгивая лужи, Иван добрался до телефонной будки и набрал номер квартиры юного меломана. Повезло – тот оказался дома. Впрочем, а где ему еще было быть?
– Юрий, ты? Добрый вечер… Кто говорит? Хе… Глен Миллер! Узнал? Вот и славно. Ну как, прорабатывал завуч? Нет? А что так? Ах, уволился… что же, у вас теперь вообще завуча нет? Да, вакансия… А ну-ка скажи быстренько, у вас в школе сегодня шефы были, с химзавода? Были… А такой молодой человек в очках, Вилен Александрович… Тоже был? А малыши для них выступали? Песню один парнишка пел… На гитаре? Ай, как скверно-то…
Вылетев из будки, Иван остановил попутный грузовик и уже через полчаса снова оказался на опорном пункте.
