– Не сказала мне о чем? – Боксли выглядел смущенным и, очевидно, у него были для этого все основания.
– О своем последнем путешествии в Европу. – Кэт, всхлипывая, все рассказала доктору, признаваясь ему, что не может находиться на пароходе вообще. Это ужасно! Вдруг они утонут? Девушка, казалось, просто с ума сошла от страха. Она в ужасе прижалась к доктору, и он вынужден был дать ей успокоительное.
Если бы этот американец согласился, доктор поместил бы девушку в корабельный лазарет, где она будет находиться под присмотром медсестер, пока они не приплывут в Англию.
– Ничего не слышал об этом. – Боксли выглядел раздраженным.
– Разве Вы не знали, что она находилась на «Гермесе»? – Если эта пара и в самом деле муж с женой, то жена мало чем делится со своим мужем. Доктор смотрел на Боксли с большим подозрением.
– Но, вероятно, она была тогда ребенком? – выразил сомнение Боксли.
– Да, она потеряла тогда отца, сестру и ее жениха. – Боксли кивнул, подумав, что это многое объясняет в поведении Скарлетт. Он ни разу не задумался, почему рядом с Кэт он не видел отца, а только Бо и бдительную мать. Боксли думал, что отец просто находится в отъезде, а, впрочем, он никогда особенно и не задерживал этих мыслей в голове, ему было все равно, а сама Кэт никогда не говорила ему об этом. Доктор продолжал:
– Девочка была разделена с родителями в ту ночь и ее спасли, кинув в последнюю спасательную шлюпку. Она не могла найти своих родных, пока не попала на борт спасшего их судна. Мне кажется, это были «Альпы». – Доктор нахмурился при воспоминании о той ужасной ночи. Он работал тогда хирургом на борту «Бремена», который тоже принял последние сигналы тонущего парохода, и когда они прибыли на место трагедии, там уже все закончилось. Им, правда, удалось спасти еще двоих мужчин, которые почти уже в бессознательном состоянии, тем не менее, мертвой хваткой держались за перевернутую шлюпку, которая чудом еще держалась на воде. Один из них, высокий, статный мужчина, был поразительно красив. Когда его подняли на борт «Бремена», он был в бессознательном состоянии и только все время повторял одно имя: «Скарлетт». Долгое нахождение в ледяной воде сказалось на нем: он потерял память.
Доктор не знал, что с ним стало потом, после того как «Бремен» доставил его в клинику на европейском побережье.
– Могу я попросить Вас, – настойчиво сказал доктор, – чтобы Вы создали своей жене щадящий, спокойный режим на весь остаток пути. Я боюсь, она не перенесет этого путешествия… она слишком слаба… психика может пострадать. – Боксли вздохнул. Этого ему только не доставало: истеричной девчонки, чей отец погиб на «Гермесе». А ведь предстоит еще обратный путь в Штаты. Может быть, это будут проблемы Бо или матери Кэт, если она примчится за ней. Но пока это были проблемы Боксли, и ему было некуда деться от них. И все-таки главное в том, что девушка полностью принадлежит ему, и Бо придется с этим считаться. Всю жизнь!
– Хорошо. – Боксли согласился с предложением доктора. Это вполне устраивало его. Он будет полностью свободен и сможет немного развлечься.
– Могу я попросить Вашего разрешения поместить девушку в лазарет?
– Конечно, – Боксли улыбнулся, приветливо махнул рукой и отправился в бар, пока доктор, медсестры и стюарды переносили спящую, успокоенную лекарством девушку из его каюты.
Кэт спала все время пути до Англии, просыпаясь только для нового успокоительного укола. Однажды в бреду она позвала мать, но перед ней всегда появлялась не она, а какая-то женщина в белом платье, разговаривала с ней, но смысл слов не доходил до девушки, и она не понимала, утонул их пароход или нет и, может быть, она уже в другом мире, где… может быть, найдет отца.
ГЛАВА 37
Для Скарлетт путешествие было тоже очень тяжелым, но не было немецкого врача, который бы дал ей успокоительное. Она ехала в первом классе «Марселя» с маленькой сумкой, которую только и взяла с собой, когда уезжала из дома, как она тогда считала, ненадолго.
У нее не было с собой вечерних нарядов, но в них и не было нужды. Единственной целью Скарлетт было добраться до Лондона и увезти Кэт домой. Скарлетт уже много раз перечитывала записку дочери, в которой та пыталась убедить мать, что она счастлива с Боксли. Но у Скарлетт такой уверенности не было. Кэт было всего 17 неполных лет, и она вряд ли смогла так быстро разобраться в этом мерзавце. Скарлетт жалела, что вообще привезла Кэт в Нью-Йорк и позволила играть в театре. Больше ничего этого не будет! Только спокойная жизнь в Сан-Франциско, если удастся избавиться от Криса Боксли. Если повезет, то никто даже из домашних не узнает, что случилось в Чикаго и даже то, что Кэт вообще ездила туда. Скарлетт была готова сочинить что угодно, чтобы защитить дочь. И привезти ее домой было единственным желанием матери, пока ноги подкашивались под ней на палубе парохода.
Стюард показал Скарлетт ее каюту, где она просто рухнула в кресло и закрыла глаза, стараясь не вспоминать последнее путешествие, тех, кто с ней был тогда и что случилось потом.
– Вам что-нибудь нужно, мадам? – стюард на их палубе был очень внимательным, но Скарлетт, бледная и ослабевшая, только отрицательно покачала головой, улыбнувшись ему. – Может быть, мадам будет чувствовать себя лучше, если выйдет на палубу? – Стюард был очень услужливым, воспитанным во французской манере. Скарлетт вновь улыбнулась, покачала головой, поблагодарила стюарда…
В первый вечер Скарлетт обедала в каюте и почти ничего не съела, чем очень огорчила стюарда. Он расстроился, думая, что чем-то не угодил пассажирке. А, может быть, у нее морская болезнь, хотя по ее виду этого не скажешь. Его удивляло, что Скарлетт совсем не выходила из каюты, окна иллюминаторов были все время зашторены, а когда он приносил поднос с едой, женщина казалась задумчивой и бледной. И у него сложилось впечатление, что она больше страдает не от морской болезни, а от душевных переживаний или большого горя.
– Мадам печальна сегодня? – заботливо спросил стюард. Скарлетт улыбнулась ему в ответ, отрываясь от письма. Оно было адресовано Кэт, и в нем Скарлетт решила высказать дочери все, что она думает о ее вызывающем поведении и о том, как она унижает себя отвратительной связью с этим мерзавцем Боксли. Скарлетт не знала, удастся ли ей поговорить с дочерью, но отдать письмо она найдет возможность. Письмо, по крайней мере, занимало время и мысли Скарлетт, которая старалась не думать, где она находится.
Стюард решил, что его пассажирка очень серьезная женщина. На второй день он предположил, что она – писательница. Он снова предложил ей выйти на палубу. Был прекрасный октябрьский день, солнце высоко стояло в небе, и сердце стюарда разрывалось от вида несчастной и бледной женщины, которая упорно не желала выходить из каюты. Он подумал даже, что она хочет сбежать в Европу от несчастной любви. Наконец, когда стюард принес поднос с завтраком и снова стал настаивать, чтобы Скарлетт вышла, она встала, засмеялась, оглядывая каюту, в которой пряталась два дня, и согласилась, в конце концов, выйти на палубу прогуляться. Но Скарлетт знобило, когда она прогуливалась по палубе, хотя она и накинула пальто.
