Мне задал пару вопросов по поводу самочувствия, и настоятельно рекомендовал отдыхать.
- Доктор, а… муж не может еще ко мне зайти?
- Муж может даже остаться с вами, если вы уверены, что с ним не будете нервничать.
- Уверена!
- И никакого секса!
- А что, так можно было? – я поняла, что доктор с юмором.
- Нет, конечно! Как? Просто я сомневаюсь в вашей адекватности, поэтому счел своим долгом предупредить!
- Спасибо! Мы воздержимся!
Доктор вышел. Ко мне вернулся Капитан Америка. Он улыбался.
- Наташка… как ты нас всех напугала!
- Всех?
- Меня. Я … я чуть не сдох вчера. Думал… если… ну, если с вами что-то страшное произойдет, то…
- Что?
- Не знаю. Ничего. Начинал думать и… какой-то блок в голове вставал! Убеждал себя, что плохого не будет и все. А сам… трясся как лист осиновый. Просто не мог остановиться.
- Я люблю тебя, Андрей!
- Я тоже тебя люблю. Знаешь я… Я это давно понял, но… вот вчера это просто было… Так больно.
- Мне тоже было больно.
- Да, извини… ты тут вся… а я…
- Нет. Это больно, да, но это можно пережить. А когда ты целуешь другую, это… это пережить сложнее.
- Я? Другую? Наташ, этого не было!
- Я знаю!
- И не будет!
- Я надеюсь.
- Ты мне не веришь?
- Верю. И… хорошо, что ты не говоришь – это навсегда. Как у Жака Превера. Помнишь?
- Твое любимое стихотворение?
- Да, оно…
- Я не скажу, что это навсегда, если ты не хочешь!
- Я просто хочу, чтобы ты был рядом.
- Я люблю тебя.
- И я…Я знаю. Что бывает всякое. Но очень хочу верить, что мы… мы научились разговаривать друг с другом. Не молчать. И не верить другим.
Он сидел у моего изголовья, взял мою ладонь, потом сплел наши пальцы. Поднес к губам и поцеловал мне руку.
- Я хочу, чтобы ты улыбалась. Хочу видеть твои рыжие волосы на подушке. Хочу просыпаться и слышать твое дыхание. Хочу любить детей, которых ты мне родишь.
Он был очень серьезным, и очень смешным. Только я не стала говорить, что он смешной, потому что он был очень любимый…
Глава 50.
- Папаша, переодевайтесь скорее! Мамочка вас ждет!
- Да, да, сейчас… - да твою ж мать, как эту хрень на себя напялить?
Я стоял в небольшой комнатке куда, по-видимому, заводили всех отцов, которые оказались настолько идиотами, что согласились прийти на роды.
Нет, я себя идиотом не считал. Давно. И решение принял осознанно! И на курсы беременных отцов ходил – да-да, такие тоже есть! И на курсы просто беременных с феей тоже! И я знал, что меня ждет! От и до. Но это не точно.
Теперь, когда я стоял и держал в руках какое-то рубище, которое должен был на себя натянуть, я думал о том, что скорее всего это таки идиотизм.
Потому что я знал, что ей будет больно. Она отказалась от анестезии.
И я знал, что мне тоже будет больно потому, что больно ей!
И вообще… мало ли что может случиться, а тут я!
Тут я беру и падаю в обморок – таких случаев дофига, когда молодые отцы, вроде бы спокойные, и готовые, раз – и в дамки. То есть на пол без признаков жизни! И врачам, которым надо за роженицей следить, приходится папашу откачивать!
Роддом, в котором мы приняли решение рожать был в Москве. Куда-то ехать Наташе было нельзя, да и смысл? Я знал, что у нас есть прекрасные врачи, и оборудование есть на уровне, так что…
Тот же Товий Сергеевич, который занимался Наташиной травмой помог и подсказал. И он же советовал мне не маяться дурью и посидеть в коридоре, пока моя фея будет «отмучиваться». А потом он же ухмыльнулся, и сказал:
- А вообще, знаешь, Андрей Владимирович, ты мужик, и я тебе говорю – это самое прекрасное, что я видел в жизни.
- Что именно?
- Как моя жена мне девку родила. Это было настоящее чудо. И счастье. Я и сам роды принимал, на практике довелось пару раз, еще когда ординатором был. Это тоже чудо, да. Но когда твоя, любимая, такие страдания принимает для того, чтобы твоего ребенка в этот мир привести – это волшебно.
И вот я стоял, напялив на себя нечто стерильное, медицинское и ждал, когда меня поведут к Наташе.
Она сидела на мячике, к животу были привязаны какие-то датчики. Я видел бисеринки пота на лбу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Ты как?
- Ну, убивать тебя пока не хочу, но, чувствую, недолго осталось.
Действительно, с того момент как я зашел, до того, как фея сказала, что убьет прошло, наверное, с полчаса.
Наташа была лингвистом. Эпитетов знала много. Пользоваться ими умела.
Периодически к нам в палату забегали то акушерка, то доктор. Доктор – суровая дама с бородой – я не шучу! – смотрела на меня, видимо, оценивая, насколько я в данной ситуации полезен. В какой-то момент поругала, сказав, что я плохо помогаю.
И я стал помогать. Массировал спину. Заставлял дышать.
Слушал новые эпитеты, печатные и не очень. И снова помогал.
В какой-то момент доктор зашла, посмотрела на нашу парочку, ухмыльнулась и произнесла:
- Ну, что, Наталья, уже ощущаешь радость материнства? А вы, папаша, чувствуете себя отцом? Запомните, это теперь с вами навсегда!
Точнее не скажешь!
Я знал, что это останется навсегда. Стоны Наташи, ее тяжелое дыхание, ее шепот, что она больше не может, никак, нисколечко, что ей очень больно, и пошло оно все…То как она буквально засмеялась обрадованная словами, что осталось совсем немножко и мы «пойдем рожать». Как карабкалась на это пыточное кресло, в котором ей предстояло окончательно расстаться со статусом беременной и перейти в статус молодой мамы.
Как старалась и слушала врачей на самом последнем этапе помогая малышу.
И как плакала от счастья, когда ей показали наконец нашу принцессу.
И я тоже плакал. Потому что я увидел ее первым! И это со мной навсегда.
Товий Сергеевич был прав. Это было самым прекрасным, что я видел в жизни.
Потом Наташа лежала на кровати, а малышка лежала у нее на груди. А я сидел рядом и смотрел на них, периодически смаргивая, просто, что-то вечно попадало в глаз.
- Я же говорила. – это она про то, что родилась дочь.
- Ничего, в следующий раз мне повезет!
- В следующий раз будешь сам рожать, Устюгов!
- Да я не против, думаешь, так приятно смотреть как ты мучаешься?
- Ах, тебе было неприятно?
- Дурочка…
Мы смеялись, продолжая свои словесные поединки.
Потом я забрал у нее малышку, положил ее в маленькое смешное корыто из пластика, кажется их еще называли кювезы. Хорошо, что дома у нас уже стояла красивая белая кроватка, круглая, стильная с пологом. Для принцессы.
Наталья все знала!
Малышка спала. Она была смешная, сморщенная, с пухлыми губками, носиком-пуговкой. Невозможно милая, трогательная и любимая.
Я сел на кровать к Наташе, она взяла меня за руку, предлагая лечь рядом.
- Спасибо тебе, Андрей.
- Мне? Почему мне? За что?
- За нее. И за то что был рядом. И за меня.
- За тебя?
- Да. За то, что рядом с тобой я – это я. Именно такая я какой хотела быть всегда.
Я смутился. Really.
И мне снова что-то в глаз попало.
И я… я был счастлив потому, что ОНА это сказала!
Моя рыжая фея. Девчонка, которую я когда-то просто хотел отыметь – мама, дорогая, неужели я реально это сказал тогда? Я был таким мудаком?
Моя сладкая малышка, моя любовь, моя боль. Моя заноза. Моя зубная боль в сердце.
Моя Наталья Кораблева. Моя Наталья Устюгова.
Моя жена.
Моя половинка.
Моя.
- Капитан Америка?
- Что?
- Узнай у доктора, реально секс только через месяц, или есть варианты?
Да, это была моя фея!
Эпилог. Она.
Я сидела у огромного панорамного окна. Передо мной стоял новенький ноутбук, чашка капучино. Я смотрела на лужайку перед нашим домом и…
Пыталась записать свои мысли?
Наверное…
Любовь с первого взгляда?
Нет. Не верю. По-прежнему!
Потому что у меня так не было.
Ну… история с Капитаном Америкой не в счет, конечно!
