— Я пойду с тобой, — сказал Поль. Его глаза потемнели, он не понимал, что происходит, но последовал за ней. — Ты можешь объяснить мне, что все это значит?
— Я не могу говорить об этом, — ответила Лора. Он не уверен, он думает, что Феликс, может быть, говорит правду. Как он может думать так, если любит меня? — Я просто хочу доказать, что не заставляла Оуэна любить меня. Он действительно любил меня, черт возьми, я могу доказать. А потом я уйду отсюда, так что никто…
— Почему? — Он не отставал от нее, пока она торопливо шла по лестнице на третий этаж.
— Если все, что сказал Феликс, ложь… Лора порывисто открыла дверь в кабинет Оуэна и побежала к письменному столу.
— Все это ложь? — требовательно спросил Поль. Она дернула ящик на себя, и у нее перехватило дыхание от того беспорядка, который царил в ящике.
— Здесь никогда не было так перерыто… Я должна просмотреть все документы… — Присев, она достала все бумаги и положила их на колени. В комнате было тихо. И когда она наконец-то взглянула на него, Поль увидел в ее глазах замешательство, а потом — отчаяние. — Здесь ничего нет.
Он посмотрел на Лору, уже хотел подойти к ней, но сдержался, вспомнив все, что смущало его в поведении Лоры.
Лора изображает мимику Жюля. Превосходная актриса.
Лора легко, как кошка, карабкается: «Я привыкла ходить по скалам в Хадсоне».
Ее работа помощником консьержа: «Это то, о чем я моту говорить, не скрываясь».
Она всегда отказывалась рассматривать вещи, которые хотела купить в магазине. Как будто кто-то мог обвинить ее в попытке воровства.
Ее коллекция из десяти превосходных книг, первых изданий, которая стоила сорок пять тысяч долларов, оставленная ей по завещанию пожилым человеком.
— Я попросила его держать это письмо у себя. Я не хотела брать его, — говорила Лора, обращаясь только к самой себе. — Я не хотела, чтобы оно напоминало мне, что он умрет, и поэтому попросила, чтобы письмо осталось у него, а он согласился и убрал его в ящик. Я видела, как он это сделал.
— О чем в нем говорилось?
— Я не читала его. Он говорил, что это — резюме тех планов, которые мы с ним строили относительно его отелей, тех, что принадлежали только ему и не входили в семейную корпорацию.
— Отели, которые он завещал тебе?
— Да, но я не знала, что он собирается оставить их мне.
— У тебя было письмо Оуэна и ты не прочитала его?
— В этом не было необходимости. Разве ты не понимаешь? Только в случае, если он… умрет…
— Феликс лгал насчет остального?
— Черт тебя побери! — Лора вскочила на ноги. — Черт побери, как ты можешь спрашивать меня об этом? Ты видел меня с Оуэном, ты знал, какой я бывала с тобой! Я любила тебя, и я любила его! Все, что я делала, все, что ты видел в течение всего года, я делала с любовью. И ты знаешь об этом! Ты же не дурак, ты можешь осмыслить то, что видишь, что слышишь, что чувствуешь… Ты способен разобраться в том, что чувствуешь. Это не было ложью! Разве не так? Разве мы лгали — целый год вместе! — разве мы лгали?
— Я — нет. — Глядя на нее, он хмурился, и Лора знала, что впервые он слушал ее так, будто в ее словах был двойной смысл.
Она высоко подняла голову и посмотрела ему в глаза:
— Оуэн верил в меня. Я отдала ему свою любовь и веру, и он гордился этим, и отплатил мне… он отплатил мне своей верой и любовью так, что я никогда не смогла бы отблагодарить… — Она проглотила слезы, но голос был хриплым. — Он любил меня, верил в меня, и черт возьми, ты заставил меня поверить в твою любовь так же, как я верила в его любовь, а после этого не верить мне, когда Феликс…
Она отвернулась. Внутри все словно сковало льдом, глаза высохли. Я не буду плакать. Я больше никому не позволю заставить меня плакать — ни из-за любви, ни из-за боли. Стоя спиной к Полю, она заговорила:
— Каждый день казался новым и удивительным, потому что был ты… И я знаю, что и ты чувствуешь то же самое. Но ты отстранился от меня, ты разделил нас, как только Феликс начал говорить. Ты не верил мне или недостаточно верил, чтобы подождать, пока мы сможем поговорить. Ты не верил в нашу любовь… или что-то еще. Не верил в собственное чувство, не верил в себя.
Они стояли неподвижно в тяжелой тишине. Руки Лоры слегка приподнялись, а потом упали. Выпрямившись, с высоко поднятой головой, Лора шла к двери.
— Он говорит правду? — спросил Поль.
— Да, — ответила она и вышла из комнаты.
Семья, как по команде, замолчала, когда Лора открыла дверь в библиотеку. Она видела, как Феликс смотрел на ее руки, и ей показалось странным, почему у него взлетели вверх брови. Зачем он все еще притворяется? Он ведь знал, что она не найдет этого письма, он взял его в тот вечер, когда Роза сообщила, что он заходил. Она медленно оглядела всех присутствующих в комнате, глаза скользнули по расстроенному, злому лицу Эллисон, бесцветно-печальному — Ленни, она видела озадаченные глаза Барбары Дженсен и смущение остальных членов семьи. Лора остановила взгляд на Клэе.
— Мы уходим, — сказала она.
Роза пришлет ее одежду. Они с Клэем будут жить в Филадельфии, пока не решат, что делать дальше. Она должна найти адвоката, чтобы выяснить, есть ли у них шансы в борьбе с Феликсом. Но она думала, что скорей всего надежды никакой. Какой судья поверил бы Лоре Фэрчайлд, которая стоит на учете в полиции Нью-Йорка и которая выдвигает обвинения против Феликса Сэлинджера, президента «Сэлинджер-отель инкорпорейтед», одного из самых выдающихся представителей бостонского общества? Она должна попробовать, но рассчитывать было не на что.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА 11
Адвоката звали Ансель Роллинз. Тонкий, как жердь, с блеклыми глазами, длинными бакенбардами и несколькими прядями волос, наискось падавшими на лоб. Он был отцом одного из однокурсников Лоры в колледже и точно так же принадлежал к старому обществу Бостона, как и адвокат Феликса Карвер Чейн.
— Я знаю Карвера, и я понимаю его, — сказал Роллинз Лоре и Клэю, когда они сидели за круглым столом в его прохладном офисе. — Он прекрасный адвокат. Конечно, мы не знаем, что они думают об этом деле, но у нас есть шанс. Разумеется, они даже не начинали судебное разбирательство, если бы вы смогли найти то письмо, о котором говорите, — то, которое написал Сэлинджер: оно докажет, что Оуэн знал, чего хотел, задолго до удара, и это неоспоримо докажет, что вы имеете право на это наследство…
— Я не могу вернуться в этот дом, — сказала Лора.
— Хорошо. — Он поджал губы. — Все знают, как вы были дружны с Оуэном… Конечно, у нас есть шанс.
«В другом случае, — подумала Лора, — вы не взялись бы за это дело, — работать без вознаграждения, просто в надежде получить треть того, что мы отсудим».
