Будучи градоначальником, Доса не трогал семьи Гару и Матиза. Куни с радостью выслушал это известие и в очередной раз убедился, что принял правильное решение, пощадив его.
Первым делом Куни отправился навестить Гило, отца Джиа. Тот держался вежливо, но холодно и отстраненно, и Куни понял, что тесть по-прежнему не верит в прочность его положения, поэтому не стал задерживаться и отправился к родителям.
Прием, который ему оказали в родном доме, был совсем иным. Куни едва успел увернуться, когда ему в голову полетел сапог, как и Мата, который решил пойти вместе с другом в знак уважения к родителям своего второго командира.
– Сколько еще ты будешь подвергать нас с матерью опасности своим безрассудным поведением? – заорал Фесо с порога. От ярости его глаза стали похожи на две громадные сливы, а белая кустистая борода шевелилась, точно усы карпа, когда он пытался перевести дух. – Я хотел, чтобы ты нашел себе достойную девушку и приличную работу, зажил наконец достойно, а вместо этого ты делаешь все, чтобы подвести семью под топор палача!
– Куни, я знаю, что ты стараешься поступать правильно, – попыталась защитить сына Нарэ. – Не приходи сюда некоторое время, а я попробую вразумить твоего отца.
На Мата эта сцена произвела сильное впечатление. Он рос сиротой и часто спрашивал себя, каково это – иметь отца. Поведение Фесо оказалось для него полной неожиданностью, и он спросил друга:
– Твой отец не одобряет то, что ты делаешь? Ты стал герцогом! Это наверняка высокое достижение и честь для клана Гару.
– Честь еще не все, Мата, – вздохнул Куни, потирая плечо, куда угодил сапог. – Многие родители хотят, чтобы их дети были самыми обычными, чтобы им не угрожала опасность.
Мата покачал головой, не в силах понять такие простые чувства.
В отличие от родственников прежние товарищи Куни, те, что бежали вместе с ним разбойничать в горы Эр-Мэ, а потом последовали за своим вожаком в Дзуди, где подняли мятеж, бурно приветствовали его возвращение. Во время его отсутствия некоторые были вынуждены подчиняться Досе, а те, кто открыто воспротивился его правлению, были заключены в тюрьму.
Среди таких оказался и Ото Крин, неуклюжий юноша, который привел Джиа в горы к мужу. Куни сразу же отправился в городскую тюрьму, открыл дверь сырой камеры и, помогая юноше подняться с соломенного тюфяка, сказал:
– Прости, что доставил тебе столько страданий! – Вытерев глаза рукавом, он поклонился Ото и добавил: – Мне стыдно, что на долю тех, кто меня поддерживал, выпало столько мучений. Я даю здесь и сейчас слово, что буду считать себя вашим должником до тех пор, пока не смогу одарить вас богатством и славой, кои вы заслужили.
Все его соратники, пришедшие вместе с ним в тюрьму, опустились на колени и поклонились в ответ.
– Лорд Гару, не говорите так! Слышать это невыносимо!
…Мы пойдем за вами на вершину горы Киджи и на самое дно водоворота Тадзу!
…Боги благословили нас, дав нам такого великодушного лорда, как вы!
Мата нахмурился, недовольный нарушением этикета: как Куни, занимающий столь высокое положение, может кланяться слуге вроде Ото Крина и почему простые крестьяне говорят такие глупости.
На лице Кого Йелу промелькнула улыбка, но тут же исчезла. Каждый раз, когда он видел нечто подобное, его не переставала поражать способность Куни устраивать политические спектакли. Он, разумеется, был тронут верностью парня, выбравшего тюрьму вместо предательства, но еще знал, как это использовать, чтобы укрепить свои позиции.
– А… леди Джиа здесь? – спросил Ото дрожащим голосом.
Куни положил ему руки на плечи.
– Спасибо тебе, Ото, за то, что ты к ней так замечательно относишься. Леди Джиа осталась в Чарузе, здесь слишком опасно… в ее положении.
– Ой, – выдохнул Ото, не в силах скрыть огорчения.
– Не расстраивайся, – проговорил Куни и рассмеялся. – Почему бы тебе не написать ей письмо? Вы ведь дружили, когда мы прятались в горах Эр-Мэ. Я уверен, она будет рада получить от тебя весточку.
Куни и Мата разослали послания, где говорилось, что все солдаты, входившие в экспедиционную армию Кримы и Шигина, которым посчастливилось остаться в живых, будут с радостью приняты в Дзуди. Маленькие отряды, бродившие по Кокру после падения Диму, услышали призыв, и вскоре к пяти тысячам воинов Чарузы присоединилось еще три тысячи.
– Рат, ты правда хочешь вернуться в армию? – спросил Дафиро брата. – Мы могли бы продолжать разбойничать в горах, а воюют пусть аристократы.
До Дзуди было совсем недалеко. Они стояли на холме, где Куни с друзьями устроил пикник несколько дней назад.
Бегство из Диму было настоящим кошмаром. Дафиро и Рат сражались как могли в темноте и хаосе, воцарившихся в городе, потом, сообразив, что битва проиграна, спрятались в подвале дома богатого купца. Дождавшись, когда победители разграбят Диму, они сумели покинуть город, забравшись в одну из телег, на которых вывозили трупы, чтобы похоронить за воротами.
– Ма и па не хотели бы, чтобы мы стали разбойниками, – упрямо пробормотал Рато.
Дафиро ничего не ответил – вздохнул. У брата остались более теплые воспоминания о матери. После того как их отец умер в Великих туннелях, имперские сборщики налогов начали преследовать семью и требовать компенсации за то, что император лишился работника в его лице. Не в силах справиться с горем и отчаянием, мать начала пить. Сердце Дафиро разрывалось, когда по утрам, протрезвев, она со слезами на глазах просила прощения, а к концу дня снова напивалась до бесчувствия. Дафиро изо всех сил старался оградить Рата от подобных мерзких картин.
Теперь же у них вообще никого не осталось.
– Я хотел бы встретиться с императором Ириши и спросить, почему наш па не вернулся домой и почему его люди не оставили нас в покое, а продолжали мучить. Мы же никому не мешали, старались держаться в сторонке и сами зарабатывали себе на жизнь, – шепотом сказал Рато и с трудом сглотнул.
– Хорошо, – проговорил Дафиро, хотя и считал, что это глупо. – Давай пойдем к герцогу Дзуди и генералу Цзинду.
– Слушай, а мы ведь один раз видели генерала Цзинду. Я знаю, это он был тем таинственным всадником на коронации короля Хуно. Помнишь, он еще над ним потешался и называл обезьяной?
Дафиро фыркнул, вспомнив тот день.
– Рядом с таким лордом можно сражаться, – продолжал Рато. – Он ничего не боялся, а когда лучники короля попытались его застрелить, вмешался сам Фитовео.
– Перестань повторять всякие глупости! – отрезал Дафиро.
Восхищение в голосе Рато заставило его сердце наполниться печалью. Прежде брат говорил так только об отце и о нем. Может, Рато наконец начал взрослеть и у него появились новые герои.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
