своему столу. Бросил в окошко ожидающему его посетителю в шляпе:
— Сейчас… Посидите вон там. У меня срочное дело образовалось.
После этого он вытащил из стопы журнал в твёрдом картонном переплёте, оглянулся на капитана и спросил:
— Как его фамилия?
— Кузнецов. Александр. — Он посмотрел на меня. — Как твоё отчество, Саша?
— Петрович.
Лейтенант кивнул и повёл по строчкам в журнале пальцем. Нашёл нужную запись быстро. Прочитал и тут же вскочил со стула. Нашёл среди бумаг наручники и шагнул ко мне.
— Давай сюда руки!
Капитан шевельнулся. Он всё-таки был очень напряжён.
— Зачем наручники?
— Он подозревается в совершении ряда опасных преступлений. Так положено, товарищ капитан. Давай руки, говорю!
Я пожал плечами и подал ему руки.
— Только сразу предупреждаю: наручники на мне плохо держатся. Сто раз проверял. Ещё и ломаются при этом почему-то.
— Ничего, удержатся, — бормотал лейтенант, защёлкивая браслеты на моих запястьях.
Парень молодой, неопытный. Как бы вразнос не пошёл. На всякий случай я вывел из строя пистолет в его кобуре. Не сломал основательно, а просто вытащил ударник. Теперь не выстрелит.
Лейтенант отступил на шаг, критическим взглядом оглядел меня и кивнул.
— Вот так будет надёжнее.
Я пожал плечами и обратился к капитану.
— Смотри, капитан, что сейчас произойдёт. Надеюсь, после этого ты поймёшь, откуда на дороге появилось бревно, и куда оно исчезло.
Два микроскопических окошка появились в сантиметре от обоих сочленений, перерезали прочный металл, и наручники с грохотом упали на пол. Я ногой откинул их от себя подальше.
— Я же говорил, что наручники на мне не держатся? — улыбнулся я оторопевшему лейтенанту. Капитан расстегнул очередную пуговицу на шинели и надул щёки. Лицо его было красным.
— Ты бы разделся, капитан? Упаришься ведь, — посоветовал я ему.
— Как ты это сделал? — Он начал расстёгивать замочек на вертикальном ремне портупеи. Видимо, решил последовать моему совету.
— Точно так же, как бревно из воздуха достал. Не забивай себе голову. Всё равно не поймёшь. И повторить не сможешь. Никто на земле этого повторить не сможет.
Лейтенант подобрал наручники с пола и тут же понял, что с ними произошло. Как я и предполагал, это его испугало, и он схватился за кобуру. Хорошие у него навыки. Пистолет он выдернул практически мгновенно. Я усмехнулся ему в лицо, не двигаясь с места.
— Ты, никак, воевать со мной собрался?
Лейтенант снял пистолет с предохранителя. Всё, дальше лучше не ждать! Может, ему вот это поможет? Я уменьшил его вес до нуля, но этим не ограничился. Ноги лейтенанта оторвались от пола, он беспорядочно замахал руками и ногами, взлетая к высокому потолку. Пистолет он при этом выронил. Лейтенант не успел сориентироваться и выставить руки. Из-за этого он довольно сильно ударился о потолок головой. У него от внезапно наступившей невесомости выключился вестибулярный аппарат и сильно закружилась голова. Такое со всеми происходит. Со мной в том числе. Нужно какое-то время, чтобы адаптироваться к новым условиям. У одних адаптация происходит быстро, — в течение секунд, — у других этот процесс может занять и полчаса.
Сейчас этот парень лежал на потолке на спине и обеими руками держался за голову. Он морщился. Та боль отвлекала его и не давала его растерянности перерасти в панику.
— Ни хрена себе! — раздался у меня за спиной хриплый голос.
Я оглянулся. Оба задержанных в клетке, про которых я на время забыл, оказались на ногах. Они держались за прутья решётки и смотрели вверх. Не спускал глаз с лейтенанта и капитан. Он бочком переместился в сторону валяющегося на полу пистолета, подобрал его, выщелкнул из рукояти магазин, сунул его в карман, двумя руками передёрнул затвор, подобрал с пола вылетевший наружу патрон и отошёл к столу дежурного.
Похоже, он тоже не очень доверял лейтенанту. Я неторопливо подошёл к нему. Капитан достал из кармана магазин и собрался уже полностью освободить его от патронов, но я положил руку на рукав его шинели.
— Не нужно, капитан, — негромко сказал я ему и бросил на стол ударник. — Пистолет неисправен. Его для начала нужно основательно разобрать и вернуть на место ударник.
Он схватил ударник, рассмотрел его и посмотрел на меня. Очень тихо спросил:
— Это ты его вытащил?
Я кивнул.
— Да, я. Мы с тобой, наверно, об одном и том же подумали. Кстати, не знаешь, почему патрон оказался в патроннике? Я думал, его досылают туда, только когда готовятся стрелять.
— Да, верно. — Он кинул через плечо взгляд на лейтенанта, убедился в том, что тот по-прежнему лежит на потолке, и ещё тише сказал. — Это и в самом деле так. Я тебе больше скажу: это прямое нарушение правил техники безопасности. Парнишка ещё совсем молодой. Он у нас всего два месяца. Только-только из школы милиции. Ты на него не сердись, ладно? Оботрётся, поймёт, что мы здесь не в игрушки играем, и придёт в норму.
— Я не сержусь. Не хотел, чтобы он здесь стрельбу устроил, вот и сделал то, что сделал. Сейчас отпущу.
Я развернулся, поднял голову и громко спросил:
— Эй, лейтенант, если я тебя сейчас вниз опущу, ты хорошо себя вести будешь?
— Снимай! Нормально всё будет, не бойся!
— Хамить не будешь?
— Не буду! Снимай!
— Смотри, ты обещал…
После этого понизил отрицательный вес его тела до нуля, дал ему пару секунд привыкнуть к новому головокружению, довёл его суммарный вес вместе с сапогами до двухсот грамм, и лейтенант медленно поплыл вниз. Опять засучил руками и ногами, пытаясь как-то вернуть контроль над собственным телом, но действовал он неловко и поэтому у него ничего не получалось. Только хуже стало. Теперь он висел в воздухе косо — его сапоги оказались выше головы — и спиной вниз. Спина была изрядно испачкана извёсткой и пылью. Я шагнул к нему, подпрыгнул, поймал рукой штанину его брюк и развернул его тело вертикально. Чуть уменьшил скорость падения и шагнул назад к клетке. Когда сапоги лейтенанта коснулись пола, вернул ему его начальный вес. Лейтенант снова среагировал с опозданием. Возвращение нормального веса заставило его колени подогнуться, и он упал на четвереньки. Ладно, дальше пусть сам поднимается. Я развернулся к клетке. На меня во все глаза смотрели оба арестанта. Я обратился к бездомному:
— Слушай, хочешь, избавлю тебя от алкоголизма? Совсем! До конца
