прямо сюда приедет, — может пару дней пройти. Тебе же где-то всё это время жить нужно? Спать там, пить, есть. Ну ты понимаешь.
— Понимаю. Знаешь, я до сегодняшнего дня с этими проблемами и сам неплохо справлялся. Только тут есть одно затруднение.
— Какое затруднение?
— В камеру я не пойду. У меня полно дел, а там мне ими заниматься будет затруднительно. Так что я буду вредничать. А это крайне опасно. Я же, если меня хорошенько разозлить, могу ваш райотдел до самого фундамента разрушить. Да не просто разрушить, а вообще в пыль превратить. Оно вам надо?
Он фыркнул себе под нос.
— Ну ты даёшь... Ты, вообще, здоров? Может, тебя сначала врачам показать нужно?
— Не веришь. — Я вздохнул, создавая себе бутерброд с селёдкой. Что-то солёного захотелось. — Я, вон, в апреле в Загорске четыре древних колокола из прошлого вернул и подвесил их на те же места, на которых они до тридцатого года висели. Как думаешь, сколько энергии понадобилось, чтобы такой фокус провернуть? Один только «Большой» колокол около двухсот тонн весит.
— Понятия не имею. Я тебе не химик. А что, для этого какая-то энергия нужна была?
— Ну, а ты думал? Энергия для всего нужна.
Он взглянул на меня через плечо, увидел, как я осторожно откусываю от бутерброда, поморгал и спрашивает:
— А откуда у тебя бутерброд?
— Сделал... Хочешь, и тебе сделаю? Время к обеду идёт.
На выезде из переулка, примерно в ста пятидесяти метрах от нас, я положил поперёк дороги толстое бревно. Пара прохожих, которые заметили его появление из воздуха, остановились на тротуаре, но подойти к нему ближе пока что побаивались. Я поместил его там, чтобы задержать на некоторое время машину. До райотдела ехать недолго, а я с бутербродом только начал. Не успею доесть.
— Товарищ капитан... — Водитель начал притормаживать. — Тут, кажись, бревно какое-то лежит. На переднем пути его вроде не было.
— Это я его положил. Только что, — сознался я. — Сейчас поем и уберу. Покури, Семёнов. Куда ты так торопишься? Дорога неровная, а я перекусываю. Мне тряска мешает.
Он бросил на меня взгляд в зеркало заднего вида и недоверчиво хмыкнул.
— Да ну, гонишь... Так не бывает.
— Бывает, как видишь. А если не веришь, выйди и спроси вон тех мужиков. Они тебе расскажут, откуда оно здесь взялось.
Тормоза заскрипели, и машина остановилась, не доехав до бревна метров трёх. Водитель с капитаном переглянулись и начали выбираться из машины.
Я спокойно ел бутерброд, а эти двое пытались понять, откуда здесь взялось бревно. По очереди попинали его, Семёнов даже встал на него, попрыгал и пару раз сильно стукнул в него каблуком сапога. Бревно не исчезло. К ним подошли и те двое, которые наблюдали появление бревна из воздуха. По одежде оба строители. Завязался разговор. Пусть поговорят. Даже интересно, к каким выводам они придут.
Можно было бы прямо сейчас из машины исчезнуть, но против этих розыскных бюллетеней пора уже что-то предпринимать. Мы с Мариной об этом пару раз разговаривали. Она говорила мне, что чувствует себя неуютно, зная, что, появись она на улице какого-нибудь города, любой внимательный постовой может схватить её за рукав и попытаться доставить в милицию. Так что ход, предложенный первым секретарём Ставропольского обкома партии с большим родимым пятном на лысине, оказался достаточно эффективным. Нам, действительно, стало труднее жить в этой стране.
Кстати, на прошедшем в мае чрезвычайном пленуме ЦК, на котором Брежнева сняли со всех постов и вывели из состава Политбюро, этот «меченый» получил серьёзное повышение. Он уже переехал из Ставрополя в Москву и сейчас мечется между многочисленными кабинетами на Старой площади. Пытается заручиться поддержкой с различных сторон. И многое ему уже удалось. В ЦК идёт серьёзная дискуссия о том, не поставить ли его на место умершего этой весной Михаила Смыслова. Если поставят, то в партии появится новый «серый кардинал». Как его? Горбенко, кажется? Да, Горбенко Михаил Сергеевич.
Можно было бы собрать толпу и попытаться объяснить людям про эти розыскные бюллетени, но тут как бы до мордобития дело не дошло. В Вологде процент верующих выше, чем в среднем по стране, но атеистов всё же гораздо больше. Местным властям есть на кого опереться.
А может, настала пора выпустить очередную передачу «Момента истины»? В апреле вышла последняя передача, в которой речь шла о «подвигах» дочери Брежнева. Именно она и вызвала то недовольство в обществе, результатом которого стало памятное заседание Политбюро ЦК, на котором было принято решение о созыве внеочередного пленума ЦК. Это у нас с Мариной эффектно получилось. После этого мы решили взять паузу и не тормошить народы Советского Союза ещё больше.
Правда, над каждым из трёх выпусков мне пришлось работать самостоятельно, не привлекая помощников со стороны. Даже озвучивал передачу сам. Нашёл во Франции 50-х годов двух колоритных персонажей из числа артистов, подменил их сознание своим собственным и усадил в кресла друг напротив друга. Неуютно мне было в теле девушки. Посторонние запахи и тесная одежда всё время отвлекали. Я имею в виду запах туши для ресниц, губной помады, крема для лица и духов. Как женщины в таком облаке запахов могут существовать?
С кожей на лице вообще была одна сплошная озабоченность. Всё время хотелось то щёку, то подбородок, то лоб почесать. Постоянно приходилось следить за руками. Из-за этого я вёл себя перед камерой так скованно. Марина даже заметила. В следующий раз привлеку для этого кого-нибудь из девушек. Да вон хоть младшую дочь Марины Надюшку попрошу помочь. У неё полно свободного времени.
А может, Юле предложить? Девушка очень перспективная. То, как она сегодня бросилась на помощь Сергею, многое рассказало мне о её характере и о крепости её духа. Необычное поведение для совсем юной девушки. А ведь ей совсем недавно только шестнадцать исполнилось.
Я подумал над этим маленько и покачал головой. Нет, рановато. Тогда очень много придётся ей объяснять. С Серёгой я возился целых две недели, а он-то ко всей новой информации был более или менее подготовлен. То, как я его выдернул из интерната под Магаданом, заставило его крепко задуматься и в итоге прийти к верным выводам. Сможет ли Юля так же быстро принять массу новой и во многом противоречащей её теперешним убеждениям информации? У Серёги был хороший стимул. Та борьба с собственным сознанием давала ему шанс резко
