– Очень приятно! – откликнулась назад Маргарита, и посмотрела на Бондаренко своими карими глазами, немного прищурясь. Она отложила журнал в сторону.
– Не носите очки? – поинтересовался Геннадий, – сейчас в моде линзы.
– Пока обхожусь, – ответила настороженно Виккерс, – какие причины вызвали ваш визит? У меня вроде с фондами пока дел не было, акций ваших я не покупала, других для себя не просила.
– Я понимаю ваше удивление, но пришел по причинам не связанным с Фондом. Я хотел поговорить о вас, о ваших проблемах.
– Что всё настолько плохо? – удивилась Маргарита, – уже весь город готов меня спасать? Но знаете, я не верю в филантропов. За все надо платить.
– Это точно. Однако никто не предлагает вам благотворительность – Бондаренко говорил, осторожно подбирая слова, – есть определенные люди, готовые вам ссудить деньги. Есть люди, но есть и условия!
– Я понимаю, что бесплатный сыр только в мышеловке! – усмехнулась Виккерс – что за условия?
– Хм…вы даже не спрашиваете, какие люди? А вдруг у них сомнительная репутация? Может братки?
– А мне по фигу! – ответила Виккерс, – у меня самой репутация не очень. Так что, говорите ваши условия, а я разберусь со всем этим как-нибудь сама.
– Людям, которых я представляю, известно, что у вас есть молодой человек, вы с ним живете…
– Вообще-то я не намерена ни с кем обсуждать свою личную жизнь. Но, если вас это интересует, то ничего такого здесь нет, я незамужняя, свободная девушка – Маргарита начала спокойно, но Бондаренко увидел, что она невольно заволновалась, щеки покрылись легким румянцем, – он тоже свободен, ничей семьи я не разрушаю.
– Это все понятно, – перебил её Геннадий, – дело не в вас, живите с кем хотите! Дело в вашем приятеле, потому что он задел интересы этих лиц, моих хороших знакомых.
– А что за интересы? Вы меня заинтриговали!
– Я не знаю – честно сказал Бондаренко, – видимо, важные интересы, существенные, раз они попросили меня встретиться с вами.
Молодая секретарь Виккерс внесла поднос с чашками кофе, и кабинет сразу наполнился его ароматом. На какое-то время разговор прервался, пока она расставляла чашки, ставила сахарницу, вазу с конфетами.
– У вас хороший кофе, пахнет, как настоящий – выдал комплимент Геннадий.
– Почему как? Он и есть настоящий – сварен в кофейной машине. В городе таких мало, я её из-за границы вывезла – сообщила Маргарита, с любопытством поглядывая на своего гостя…
– Короче, – продолжил Бондаренко, едва девушка вышла, – ваш приятель оставляет их в покое, а они дают вам денег, чтобы закончить проект.
– Что прямо так, запросто?
– Почему запросто? Будут определенные условия, но не хуже, чем банковские, даже, может быть, и лучше. По процентам и срокам можно будет договориться.
– То есть, если я правильно поняла, мои дальнейшие отношения с приятелем, как вы говорите, будут зависеть от определенных условий, условий которые вы мне навяжете?
– Вы всё понимаете слишком прямолинейно. Никто не вмешивается в вашу личную жизнь. Одна небольшая услуга – только и всего.
– Знаете что, Геннадий? Я думаю, вы зря сюда приехали и зря затеяли этот разговор. В дела моего…приятеля я не вмешиваюсь, так же как он не вмешивается в мои. Мы живем вместе, но мы не муж и жена и я не могу просить о таких вещах.
– Значит, вы отказываетесь переговорить с ним? – все же уточнил на всякий случай Бондаренко.
– Да. Я не буду с ним говорить! – твердо ответила Маргарита – как писали классики: "Торг здесь не уместен!".
– Если передумаете, вот моя визитка. Звоните!
Он достал из внутреннего кармана несколько визиток, выбрал одну и положил на стол Виккерс. Та, без особого интереса посмотрев на кусочек картона, положила его в визитницу.
– Кстати, не хотите сегодня поужинать? – внезапно спросил Бондаренко.
Услышав неожиданный вопрос, Маргарита улыбнулась улыбкой молодой женщины, сознающей свою привлекательность:
– Спасибо за приглашение, Геннадий. Но вы, наверное, заметили, что у меня уже есть молодой человек. Я не планирую с ним расставаться. Согласитесь, было бы странным встречаться в одно и то же время еще и с другим человеком. Может, кто-то так и делает, но я не такая.
– А вы…придерживаетесь моральных принципов? – тоже с улыбкой спросил Бондаренко.
– Конечно – сразу ответила Виккерс – чего вы улыбаетесь?
– Обычно, когда девушка быстро и положительно отвечает на этот вопрос, все бывает совсем наоборот.
– Ну, я не такая! – твердо ответила Маргарита и по-американски, протянула руку для прощального пожатия.
Её рука была по-мужски твердой, но у Геннадия мелькнула озорная мысль вместо пожатия поцеловать её, как в досоветские времена, когда в обществе были другие нравы. Как бы она отреагировала? Засмеялась, разозлилась, сделал вид, что ничего не произошло?
Мысль только мелькнула, и он ее моментально отогнал от себя – он серьезный человек. Свою миссию он выполнил: встретился, переговорил с госпожой Виккерс. Мавр сделал свое дело – мавр может удалиться.
Они попрощались, уверенные, что больше никогда не встретятся.
Зайдя в свой кабинет в Фонде "Согласие", Бондаренко поднял трубку и позвонил Михаилу Яковлевичу;
– Она отказалась, – сказал он так, чтобы никто не понял, о ком идет речь, если председателя облкомимущества вдруг кто-то подслушивает.
– Это точно? Ты хорошо с ней говорил, все объяснил? – голос его звучал нечетко, смазано.
– Обижаете, Михаил Яковлевич! Вы же меня знаете.
– Понятно, впрочем, на другое я и не рассчитывал. Так – попытка на всякий случай. Спасибо, Геннадий!
– Не за что!
– Я переговорю с Дергачевым, возможно он кое-что для тебя сделает.
– А что именно? – не понял Бондаренко.
– Ну, там…может орден "За заслуги перед Отечеством". Мне недавно такой дали. А может, включит в президентский кадровый резерв. Посмотрим…
– А деньгами нельзя? – нагло спросил Бондаренко – какую-нибудь премию, бонус? Как говаривал незабвенный Федор Иванович Шаляпин: "бабки в руки – будут звуки!"
– Что-нибудь придумаем – буркнул недовольный Плотников, которому не понравилось, что Гена отверг его варианты благодарности.
– Спасибо, Михаил Яковлевич!
Геннадий положил трубку и начал читать финансовые бумаги, лежащие на столе, но лицо Риты Виккерс нет-нет, да и всплывало у него в памяти, вызывая неясную улыбку.
Город Уральск, улица Новая Заречная, 10 августа, 17.00
Получив от Калины сведения, что партия оружия доставлена в Уральск, Цыганков действовал по отработанной схеме – как всегда в таких случаях спланировал задержание преступников, утвердил план у руководства отдела и Управления и, в общем-то, начал готовиться к операции.
Однако, что-то гложило его, какое-то смутное подозрение, что здесь не все чисто.
Может, Калина вызывал подозрение своим чересчур спокойным, уверенным видом, может его вертлявый подельник Бес. В том, что они уголовники у Цыганкова сомнений не было, но вот то, что они готовы продать ему стволы…
Те мелкие детали, отдельные штрихи, которые он фиксировал – все это как-то не складывалось в одну цельную и ясную картину.
Эти сомнения и подозрения привели Александра к мысли, что перед непосредственным задержанием надо еще раз встретиться с торгашами, убедиться, что все чисто – без кидалова. Если они решили его обуть, как лоха, то это, как раз и выясниться сейчас, на окончательной встрече.
Он не мог допустить проколов. Кидалами пусть занимается милиция, это не уровень госбезопасности. Если нет, и он имеет дело с настоящими торговцами контрабандным оружием, то они их схватят с поличным после этой последней проверки.
Решив не откладывать дела в долгий ящик, Цыганков до обеда позвонил и сказал старушке, проживавшей в квартире, что зайдет вечером, часов в пять. Он знал, что она передаст контрабандистам эту информацию.
На обеде к его столику подсел Усольцев. Выглядел он довольным.
– Как дела, Саша? – спросил он.
– Все нормально, Леонид Петрович. Дела как у табуретки – каждый норовит сесть сверху!
– Хе-хе – мелким смешком рассмеялся Усольцев, – люблю людей с юмором. Табуретка…да! Значит у тебя все нормально. А в отделе как? Давно я к вам не заглядывал.
– В отделе тоже нормально, работаем.
– Слушай, ты занят будешь сегодня вечером? Мне с тобой переговорить надо, – произнес Усольцев почти скороговоркой.
– Извини, Леонид Петрович, работа – у меня вечером встреча. А что за вопрос, серьезный?
– Нет, личный – Усольцев доброжелательно усмехнулся, – ничего, не можешь сейчас, потом поговорим. Не к спеху!
Весь это разговор он затеял только с одной целью – точно выведать, что Цыганков идет на встречу с Калиной. Информацию о поступившем звонке получил, прежде всего, он, а уж потом зэки из колонии.
Узнав о предстоящей встрече, Усольцев обрадовался – видимо, его проверка этого супермена Цыганкова, а вместе с ним и Забелина, входит в завершающую стадию, она и так слишком сильно затянулась. Леонид Петрович обратил внимание, что генерал в последнее время на него стал косо посматривать, не говоря уж о Кислицыне.
