перед ним в ряд выстроилось сразу пятеро ифритов, не считая тех, что уже стояли у пещеры – все с саблями наголо и как один со зверским огнем в глазах. У одного из них во лбу сиял внушительный рубин.
Абаназар быстро очухался и вскочил на ноги.
– Трусы, трусы, подлые трусы! – закричал он, размахивая кулаками и распинывая ногами не очень крупные камешки. – Всей толпой на одного, да? А один на один слабо?
– Что тут у вас происходит? – недовольно прорычал ифрит с рубином.
– Вот, господин, – почтительно склонились оба ифрита, охранявшие вход в пещеру, – колдун совсем озверел.
Главный ифрит, видимо, начальник стражи, с высоты своего внушительного роста присмотрелся к крошечному колдуну, и лицо его изнутри засветилось огнем.
– Вы что, с ума сошли? – резко повернулся он. – С каким-то вонючим хилым колдунишкой вдвоем справиться не можете? Беспокоить нас по какому-то сущему пустяку!
– О господин! – взмолился правый ифрит. – Колдун – сущий зверь в человеческом обличье – вот не сойти мне с этого места! Он едва не загрыз моего брата.
– Как так? – засомневался главный ифрит в своих поспешных суждениях.
– Вот! – продемонстрировал шрамы на ноге левый.
– Значит, вы были недостаточно бдительны.
– Но господин, он накинулся на нас, будто лев, нет – как стадо львов!
– Этот? – ткнул пальцем ифрит в сторону притихшего Абаназара. – Ха, ха-ха! Ох, уморили! Этот доходяга-сморчок?
– Ах ты, лопоухая обезьяна! – начал закипать Абаназар. – Ты кого доходным сморчком обозвал, разрази тебя гром?
– Может, попробуешь разразить? – прищурился начальник ифритской стражи.
– Была бы охота связываться. – Колдун сложил руки на груди и повернулся к ифриту спиной. – Наипаршивейший из вшивых ифритишка с фингалом во лбу.
– Это кто вшивый, да еще с фингалом? Я?! – взревел оскорбленный до глубины души начальник ифритской стражи. – Да я тебя… я…
– Э-э, шел бы ты к шайтану… сам знаешь куда!
– Ах ты, языкатая блоха, да я ж тебя одним пальцем раздавлю, размажу, – и ифрит, сделав два шага, опустил руку и выставил указательный палец.
– Не надо, о господин! – крикнул правый ифрит, но было уже слишком поздно.
– Не трогай меня своими грязными лапищами! – рванулся колдун и вцепился в палец зубами.
– Уау! – взвыл начальник стражи, отдергивая раненый палец, но колдун уже сидел на его на ноге, вгрызаясь в нее. – А-а-а, больно! Снимите его с меня, снимите!!! Это ненормальный колдун, неправильный. Совсем бешеный, уау!
– Вот тебе, вот! – радостно вопил Абаназар, нанося укус за укусом. – А вот и еще: Ибазар-мабазар, ерни-ширни, ифрит долбани э-э… казани? – замер колдун, пытаясь припомнить конец заклинания.
Бэмц!
На голову несчастного начальника ифритской стражи из ниоткуда рухнул огромный казан. Ифрит закачался, глаза его сошлись на переносице, а на голове начала вздуваться огромная шишка.
– Бочкани? – между тем продолжал размышлять Абаназар, вися на ноге ифрита.
Бум-м!
Вторая шишка возникла рядом с первой. Ифрит сел на землю, а его глаза разбежались в разные стороны.
– Нет, все не то. – Абаназар в сердцах саданул кулаком по коленке ифрита, покрытой задубевшей кожей. – Камни мешкани?
Хрясь!
Огромный мешок с камнями вмял голову ифрита в плечи. Глаза начальника стражи сошлись вновь, но потом один почему-то побежал вверх, а другой заспешил влево. Волосатые острые уши обвисли, а рубин вывалился из его лба и упал к ногам своего хозяина.
Четверо ифритов за его спиной в ужасе попятились.
– Ух ты! – обрадовался Абаназар, заметив красивый камень. Он шустро соскочил с ноги начальственного ифрита, схватил камень, потер рукой и залюбовался игрой света. – А, вспомнил! – внезапно воскликнул он. – Грозони разразини!
С неба сорвалась ослепительная молния, зигзагом прочертив свой стремительный путь, и ударила сидящего на земле начальника ифритской стражи точно в темечко. Тишину ночи разорвал страшный грохот, полыхнуло неистовое пламя. Ифриты как один зажмурили глаза, закрываясь руками от взрыва, а когда осмелились вновь открыть их, то не нашли своего начальника. На том месте, где он совсем недавно сидел, лежала лишь небольшая горстка пепла, из которой вился легкий, вполне безобидный дымок.
– Я же говорил: не надо, – вздохнул правый ифрит, опуская саблю.
Четверо новоприбывших ифритов долго стояли, не в силах двинуться с места и пребывая в тихом шоке.
– Да-а, – наконец протянул один из них, осторожно, на цыпочках приблизился к тому, что осталось от их начальника и поворошил пепел кончиком сабли.
Из пепла выкатился хорошо знакомый всем рубин. Ифрит поднял его, отер о набедренную повязку и зачем-то поглядел на просвет. Потом медленно опустил руку и обвел местность подозрительным, цепким взглядом.
– Послушайте, а где колдун?
– Дочь наша, Буду-ур! – помахал счастливый султан приближавшимся к воротам крытым носилкам. Сам он восседал на богато отделанных открытых носилках в виде трона, которые держали на своих плечах сразу восемь рабов.
– Отец, – из-за полога носилок показалось гневное личико принцессы, – неужели нельзя было обойтись без лишней помпезности? – нервно повела она ручкой.
– Что ты имеешь в виду, дочь наша? – смешался султан, оглядываясь по сторонам.
– Вот этого, отец: стражи, слуг, рабов, музыкантов! Зачем они? К тому же в городе уже ночь.
– И что?
– Люди спят, вот что!
– Э-э, – только и отмахнулся султан. – Какие такие люди? Поехали! – отдал он приказ страже, и те поспешно распахнули тяжелые дворцовые ворота.
Заиграли карнайчи, грянули бубны и барабаны, слуги двинулись, неся банные принадлежности и пританцовывая. Стража с копьями, мечами и щитами чеканила шаг, поднимая пыль с городских улиц.
– Слушайте, жители славного города Гульканда, – закричал глашатай пронзительным голосом, – и не говорите потом, что вы не слышали: принцесса Будур изволит посетить баню…
– Ох, отец, – недовольно произнесла Будур, не открывая полога, – неужели обязательно нужно сообщать всем, о том, что я собираюсь помыться?
– Разумеется! – воскликнул в ответ султан, гордо восседая на своих носилках, которые, надрываясь, тащили рабы рядом с носилками принцессы. – Это же событие государственной важности!
– Правда? А я и не знала.
– Правда, – не уловил иронии в ее голосе султан.
– Теперь буду знать. Но надеюсь, они не сбегутся смотреть?
– Не говори глупостей, дочь наша! – нахмурился султан.
– Затворяйте окна, закрывайте двери, – продолжал между тем надрываться глашатай, – ибо никто не смеет видеть лица принцессы. А кто осмелится на это, тот будет казнен! Слушайте, жители славного города Гульканда, и не говорите, что вы не слышали…
– Какое зверство, отец! – возмутилась принцесса, и легкая занавесь на ее носилках заколыхалась. – Подумать только, рубить головы за один лишь взгляд. И вообще, скажите проклятому крикуну, чтобы он замолчал – у него такой противный голос.
– Но как же тогда, дочь наша, народ узнает, что ему нельзя выходить на улицу и смотреть на тебя? – искренне удивился султан.
– Ох,
