кабинет освещали лишь камин да большая инфо-панель на стене. На плоском экране мелькали кадры новостей, как раз транслировали репортаж с недавнего официального приема во дворце. Оператор выхватил высокую фигуру короля. Я отвел глаза.
— Сам понимаешь, кем организована эта свадьба. Все так невероятно быстро. Уже завтра официальное объявление.
— Да, король страшно любит все контролировать. Держать магов с уникальными способностями при себе, метод его царствования. — Беловолосый принц помолчал, горько улыбаясь чему-то. Потом его льдистые глаза вновь проницательно взглянули на меня. — Но ты не жалеешь, ведь так? Девушка прехорошенькая и хорошего рода, как выяснилось.
Жалею? Нет, даже тороплю время, если честно. Ни к какой женщине меня не тянуло так, как к Марике. Дурацкие условности почти не позволяют видеться жениху с невестой. Но когда мы остаемся наедине, меня, словно теплый бриз, нежит сладкое ощущение счастья. И я нисколько не кривил душой, отвечая:
— Не жалею. Хотя дар Марики весьма специфичен.
— И сулит немало проблем в будущем, — подхватил средний принц.
Я покачал головой, поднося бокал к губам. Винсенское урожая 4 999 года было приятно терпким и дарило столь желанную расслабленность после дня, проведенного в Багровом замке над изучением скучнейших циркуляров Совета магов.
— Специально для моей будущей жены королевский артефактор создал кулон с уникальными свойствами. Он меняет направленность магии. Отрицательная станет положительной. Я хочу преподнести его завтра после объявления.
Истиан оторвался от дегустации ценного напитка.
— То есть твоя будущая супруга сможет пользоваться магией без риска вызвать катастрофу, так?
— Именно. Ее резерв достаточно велик, и она будет неплохим магом земли.
На лице Истиана промелькнула тень тревоги.
— Но ты же не отправишь ее в академию? Дружище, не подставляй меня так!
Я лишь рассмеялся, прекрасно понимая озабоченность Иста. Он боится, что, узнав, будто супруга лорда-инквизитора учится в магической академии, жена принца — очаровательная леди Настия — взбунтуется и тоже настоит на отъезде из дома.
— Посмотрим. Сейчас мои мысли о будущем не идут дальше медового месяца.
— Вполне тебя понимаю! — рассмеялся Ист. — Нам будет тебя не хватать, Доминик. Расследование убийства магов с негативной энергией топчется на месте.
— Не напоминай о моих недоработках, приятель. С некоторых пор убийства прекратились. И это наводит на весьма интересные подозрения.
Истиан отставил бокал и вопросительно уставился на меня. Я не стал томить.
— Последнее убийство совершено в тот день, когда Марика пустилась в бега. Обескровленный труп Кайло Зиггера был найден в предместье столицы, не так ли? И на следующий день Марика нашла приют у дан’Рубио. Все. С тех пор тишина. Возможно, проклятый полудемон… — тут я осекся, вспомнив, что как-то чуть не оскорбил таким наименованием его величество. — Извини, Ист, ты демон всего лишь на четверть. Так вот, возможно…
Но Истиан уже подхватил мою мысль:
— Возможно, кое-кто перестал нуждаться в негативной магии, ты хочешь сказать. Интересная гипотеза. Но не говорит ли в тебе ревность, друг? Все же убийства, да еще такие кровавые — это не стиль для лорда, а на психопата он вроде бы не похож.
С последним утверждением я бы поспорил. Машинально потер заживающую руку. Раны затягивались, но продолжали тхарски ныть. Однако (благодаря бабушке Марике, которая не устает поить меня гадкими настоями) боль беспокоит все меньше и лишь по вечерам.
Я надменно поднял бровь, отметая подозрения в пристрастности к подлому мерзавцу.
— Ревность? Нет, Марика к нему равнодушна. У меня нет оснований ревновать. Она не ушла с ним, когда он звал, хотя возможность была.
Истиан умиротворяюще поднял руку.
— Я понял, Доминик, не сердись. Это лишь предположение, но твою гипотезу мы проверим. И обязательно свяжемся с дознавателем из Джита, куда, по нашим сведениям, отбыл дан’Рубио. Возможно, теперь, когда он потерял доступ к негативной магии, там начнутся уб…
Громкая трель моего маговизора прервала принца на полуслове.
— Что там еще? — пробормотал я и поднялся. С бокалом в руке прошел к письменному столу, на котором оставил артефакт связи. Увидев, что вызывает матушка, досадливо поморщился. Последнее время родительница преследует меня вопросами, вроде «Ты предпочитаешь салфетки в виде лебедей или розочек?» и прочей головоломной ерундой. Откуда я знаю? Участие жениха в подготовке свадьбы, по моему мнению, вовсе не требуется. Достаточно того, что я приказал слугам привести в порядок мой армейский полковничий мундир. И все же не отвечать сьерре Камилле опасно для жизни. Она способна даже сюда примчаться. Ничто не остановит мою мать, когда ей что-то нужно.
— Слушаю.
Я постарался, чтобы голос звучал устало, так она быстрее оставит меня в покое. Но уже после первых слов сердце оледенело от предчувствия непоправимого.
«Доминик! Немедленно приезжай, мы не можем найти твою невесту! Она вышла прогуляться, но мы весь сад обыскали. Ее негде нет!»
Бокал выпал из моей руки. Звона стекла я не слышал, но тупо смотрел на растекающееся по паркету красное, словно кровь, вино.
69
Марика
Пустая комната с каменными стенами. Сквозь забранное решетками оконце под потолком едва просачивался скупой дневной свет. На пол брошен видавший виды набитый соломой тюфяк — мое ложе. К вмурованному в стену кольцу протянута длинная цепь, конец которой крепится на железном браслете, стягивающем мое запястье.
В доме герцога мне иногда казалось, что я вижу сон. Вот я и проснулась.
Голова была тяжелая, наверное, от той гадости, которой меня усыпляли. В горле стоял горький ком, но глаза были сухие. Я встала и, придерживая цепь, чтобы не гремела, прошлась вдоль стены. Других занятий здесь не было; так же, как и звуков, кроме позвякивания цепи и шлепанья моих босых ног (легкие туфли похитители, очевидно, взяли себе) по каменным плитам.
С тех пор как очнулась, не переставала думать о бабушке. Каково ей, бедной, было узнать, что меня похитили? Судя по всему, прошло немало времени — наверное, уже середина следующего дня. Надеюсь, Доминик не подумал, что я сбежала сама? Знаю, ему могло прийти в голову, что Лейтон вернулся и я не устояла. Но, надеюсь, бабушка сможет убедить герцога, что я не поступила бы так.
Кто меня похитил? Зачем? Размышлять об этом было страшно. И хотя до сих пор никто не являлся, неотступно преследовала мысль, что рано или поздно захватившие меня нагрянут в камеру. Я боялась этого до дрожи и мучительно вслушивалась в ватную тишину, стараясь издалека расслышать тяжелую поступь бандитов.
У обитой войлоком двери был оставлен высокий кувшин с водой. О еде никто не позаботился, но о пище я и думать не могла.
