— Не понимаю, о чем ты, — отвернулась от него девушка.
— О твоей любви, — пояснил мужчина, поворачивая ее лицо к себе. — Какая экспрессия! Долго училась рыдать на публику?
Он вновь позволил своему хорошему настроению растянуть губы в улыбке, а потом осторожно прижал к себе неудавшуюся лгунью.
— Что случилось? Рассказывай, — без всякого намека на иронию попросил юноша, разглаживая спутанные пряди темных волос.
— Я не верю себе, — начала она каяться. — Все, что я говорю, как будто принадлежит не мне. И меня это уже пугает. Я зачем-то сказала Стефу о возможной беременности Елены, запретила тебе увозить ее отсюда, но сама не знаю причин. Понимаешь? Рядом с тобой сейчас не я.
Вампир кивнул. Да, он понял, причем еще гораздо раньше самой девушки.
— Почему ты сразу обо всем мне не сказала? — продолжал допытываться он.
— Испугалась, — призналась итальянка, изо всех сил прижимаясь к мужчине. — Мне кажется, что лучше действительно уехать. Пока не закончится действие той дряни, которая со мной происходит. Что это вообще за чертовщина? Я не помню ничего из того, что произошло в ангаре до твоего появления. Темнота, как будто я пролежала все время без сознания, но ведь подобное невозможно!
— Не знаю, Фрэн, — вздохнул он. — Одно могу сказать точно: ты не одержима. Видишь ли, с моей стороны было не слишком красиво так поступать, но раз уже ты тоже решила водить меня за нос, я себе кое-что позволил. Раздевал я тебя специально. Малахи оставляют следы на коже в виде неглубоких царапин. Будь ты человеком, возможно, заметила бы их через пару-тройку дней, но для нас они несущественны. Можно было, конечно, обойтись внимательным взглядом, — многозначительно пояснил он, отодвигаясь подальше на всякий случай. — Но ты настолько разозлила меня своими глупыми признаниями, что я решил немного отыграться.
— Ладно уж, — примирительно пробормотала девушка. — Не сказать, чтобы мне совсем не понравилось. Скорее наоборот. Теперь я знаю, за что тебя любит Елена. Любовник из тебя первоклассный.
Она улыбнулась, вспоминая свои мысли на тот момент. Осталось только найти в себе способность открыто смотреть в глаза блондинке, не испытывая при этом желания утопиться. Все-таки они оба вели себя подло по отношению к ней.
— На самом деле тебе не досталось и сотой части того, что я даю ей, — съязвил вампир, вытирая мокрые от слез щеки. — Но с тобой определенно легче.
— Ну да, — согласилась подруга. — Тебе не надо бояться сделать мне больно. И как ты все-таки догадался?
Ей пришлось потратить столько сил для того, чтобы все выглядело искренне. Она с содроганием вспомнила свои геройские попытки в области распития спиртных напитков и тяжкие испытания сигаретным дымом. И если виски оказался просто отвратительным на вкус, то запах табачных изделий до сих пор не мог выветриться из горла, заставляя кашлять от одного упоминания.
— Ты ведь очень хотела, чтобы я понял тебя, — улыбнулся вампир, одновременно прислушиваясь к происходящему в пансионе. Елена по-прежнему находилась одна в огромном доме, и данный факт его уже немного тревожил. Если братишка не появится до полуночи, ему ничто не помешает провести эту ночь противоречащим планам образом. Правда, вначале придется отрыть довольно глубокую могилу, в которой будет похоронена совесть. — Еще в машине, когда мы возвращались назад к принцессе, я понял, что с тобой происходит что-то не то. Ты не могла вспомнить, что именно произошло. Тогда я списал это на злость, но и на следующее утро не услышал откровенного рассказа. Более того, ты решила поиграть в настораживающие игры. Запретила мне увозить Елену, представив при этом настолько смешные аргументы, что я и не пытался тебе поверить. Ну а когда я увидел тебя пьяной, тут уже все встало на свои места. Знаешь, тебе повезло, что рядом была моя девочка, иначе бы кое-кому откровенно не поздоровилось. Я все готов простить, но…
— …ложь ненавидишь, — закончила за него подруга, понуро опуская голову. — Я знаю, и мне действительно стыдно. В свое оправдание могу добавить лишь то, что я и правда тебя люблю, но чуточку иначе, чем хотела показать. Как мужчина ты мне совершенно неинтересен, хотя еще пару минут назад я откровенно пожалела о том дне, когда отказала тебе. Все-таки у меня была прекрасная возможность попользоваться тобой по своему усмотрению, — она и не пыталась делать серьезное лицо, что вселяло в сердце мужчины крохотную, но надежду на ее "нормальность" (другого слова он просто не смог подобрать). — Я знала, что ты меня ни за что не отпустишь, потому что одному тебе не справится. Прости, ладно?
Она поднялась на ноги, неловко отряхнулась от налипшей на одежду листвы, собрала длинные волосы в узел и спокойно стала ждать "вердикта суда", надеясь на его объективность и многолетнюю дружбу.
— Я не отпустил бы тебя по совершенно другим причинам, Фрэн, — после минутного раздумья, произнес мужчина. — Да, ты очень сильно мне помогаешь, но это отнюдь не главное. Пожалуй, я нарушу одно свое правило, — задумчиво протянул он, подходя ближе к девушке. Резким движением он притянул ее лицо к себе, обхватив ладонью затылок, и, глядя прямо в глаза, прошептал:
— У меня никогда не было никого дороже вас с Еленой. И я действительно ценю это.
А потом так же резко отдвинулся, поворачиваясь спиной, и очень отчетливо пригрозил:
— Если кто-нибудь узнает о том, что я тебе сказал… Обещаю, твоя смерть будет для меня большой утратой. И напоследок: я не злюсь. Точнее забуду об этом дне, но с одним маленьким условием — ты поможешь мне исполнить одну маленькую прихоть.
Вампирша с готовностью отозвалась, начиная догадываться о сути небольшого мужского желания, включающего в себя все прелести обычной супружеской жизни молодой пары. Ее уже не удивлял подобный способ проведения досуга, видимо, эти двое пары минут рядом друг с другом провести не в состоянии, чтобы не оказаться в постели. Банальные разговоры и совместные прогулки их совершенно не устраивали, хотя они и не пробовали ни разу. Но, как говорится, со своим уставом в чужой монастырь не суются, поэтому она решила ограничиться многозначительным "Угу".
— Отпусти меня в казино! — неожиданно сорвалось с языка, потому как ей отчаянно нечем было занять сегодняшний вечер. Сожалеть о несостоявшейся поездке она вовсе не собиралась, в основном из-за нежелания уезжать на самом деле. — Я обещаю, что буду паинькой, никого не съем, явлюсь трезвой и отдохнувшей. Пожалуйста! — молитвенно сложила она руки на груди, цепляясь взглядом огромных наивных светло-карих глаз за упрямое выражение лица друга.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
